Аннотация

После десятилетий ожесточённой войны против людей, а затем и предательских Пророков Ковенанта воин сангхейли Ртас 'Вадум по прозвищу Полчелюсти получил заслуженный долгий отдых. Однако не все Пророки погибли в их священном городе, "Высшем Милосердии", и теперь один из самых грозных Прелатов поклялся отомстить. Угроза нависла в виде катастрофического плана – заманить Полчелюсти в ловушку, что ознаменует начало уничтожения всей расы сангхейли...

От переводчика

Halo: "Тень Намерения" – не просто книга о войне.

Произведения о вселенной Halo уже давно раскрывают не только человеческий взгляд на сражения как с повстанцами, так и с ковенантами. И, в отличие от основных книг серии, в этом романе описываются далеко не обычные, привычные для читателя военные события. Книга знакомит читателя с противостоянием сангхейли и сан'шайуум после падения "Высшего Милосердия", которое перемежается с описанием великолепных видов и прошлого главных героев. Автор заглядывает намного глубже космических и рукопашных сражений – он показывает, что и ковенантам, которые раньше представлялись бездумными последователями религии Пророков, есть чем дорожить и за что бороться. И они совершенно так же, как и люди, способны на преданность и сострадание. "Тень Намерения" даёт существенные темы для обдумывания, которые могут подтолкнуть читателя к переосмыслению своих собственных идеалов и ценностей, что в таком ярком проявлении вряд ли можно найти в предыдущих книгах серии, а главные герои показывают, как легко можно ошибаться в своих убеждениях и как важно, несмотря ни на что, следовать тому, что считаешь правильным – даже наперекор традициям.

Мне хотелось бы поблагодарить сообщество HaloUniverse, которое дало мысль о переводе этого романа, Сергея Степанова, чьи целеустремлённость и терпеливость в редакции чернового варианта, а также поощрение к дальнейшей работе помогли привести перевод к наилучшему виду, Виталия Пелецкого, который взял на себя роль вдохновителя в начале перевода книги, и в целом Bungie и 343 Industries, создавших одну из самых значимых фантастических вселенных нашего времени.

Анастасия Бульонкова

 

 

Моему брату, Бену, и его острому редакторскому перу.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Чем дольше длился обратный отсчёт, тем больше бункер пах страхом.

Прелат хмуро посмотрел на двух джиралханаев, неясно маячивших позади него. Один был покрыт ржаво-красными волосами, а другой — грязно-белыми. Оба воина были такими высокими, что были вынуждены пригибать свои головы в шлемах, чтобы не удариться о низкий плоский потолок бункера. Острозубые бруты с толстыми мускулами неподвижно стояли в молчании, походя на памятник жестокости. Но все мужчины-джиралханаи были склонны к выделению едких феромонов, которые отражали их эмоции, и теперь, незадолго до активации устройства, паническое зловоние этих обычно бесстрашных созданий пропитывало тесную тёмную комнату.

Прелату, Тему'Бетеку, хотелось устроить разнос. Он тщательно подобрал этих двух джиралханаев за их силу и умственную стойкость. И, кроме того, они были достаточно взрослыми, чтобы контролировать свои феромоны. Но Тем придержал язык; отчасти потому, что он не хотел пугать насекомообразных янми'и, которые нервно следили за протеканием последней стадии активации устройства. Но главным образом потому, что Прелат знал: джиралханаи не являлись настоящей причиной его медленно растущего гнева.

Ноздри Прелата с отвращением чувствовали острый, кислый запах воинов, но то, что заставляло его по-настоящему сердиться, являлось наполнявшим его уши без мочек звуком. Звуком, перебивавшим быстрое щёлканье клешней янми'и по светящимся глифам, пронизывающим поверхность обсидиановых стен бункера. Звуком, заглушавшим рокот устройства в испытательной камере, которая располагалась многими уровнями выше. Звуком, настолько приводящим в бешенство, что Прелат наконец нарушил молчание придушённым шипением:

— Почему они поют в такое время, как сейчас?

Министр Подготовки в тёмно-оранжевых одеждах пожал плечами. Его высокий тонкий голос был полон сосредоточения.

— Мы никогда по-настоящему не понимали друг друга.

И министр, и Прелат были сан'шайуум, безволосыми гладкокожими существами с вытянутой шеей, которая выступала вперёд между их плечами. У них были характерные для их вида большие глаза, как у амфибий. Но глаза Прелата были разного цвета: один тёмно-зелёный, а другой тёмно-синий. Считаясь благосклонной в более ранние века, эта черта теперь помечала Прелата как члена генетической линии, которая стала вырожденной и непопулярной.

Министр, Бору'a'Ним, был на два десятилетия старше Прелата. У него были фиолетовые глаза, а с подбородка свисали выраженные мясистые мешки. У обоих была бледно-серая кожа, но у министра она была изрежена морщинами и обтягивала его череп и шею, как мякоть только что очищенного ореха. По традиции большинства сан'шайуум его возраста и высокопоставленного ранга министр сидел, сгорбившись, в чашеобразном титановом троне, который плыл над полом с помощью встроенных антигравитационных модулей. Прелат стоял на своих собственных ногах, его широкие плечи и жилистые руки были крепко прижаты к чёрной тунике. Он свирепо смотрел мимо министра на голографический проектор, встроенный в главную контрольную панель бункера.

На нём в мерцающем столбе лавандового света были уменьшенные изображения троих воинов сангхейли, лишённых доспехов и стоящих на коленях со связанными за спиной руками. Прелат знал, что изображение было односторонним; сангхейли в испытательной камере не могли видеть или слышать что-либо происходящее в бункере. Но их командир, мускулистый воин среднего возраста со светло-коричневой кожей и яркими янтарными глазами, пристально смотрел прямо в записывающий блок, гордый и неустрашимый, ведущий своих спутников в песне.

— Тебе известны слова? — спросил министр.

— Нет, — ответил Прелат.

— Язык сангхейли, конечно же, но у них очень много наречий. Может быть, это боевой гимн… — голос министра затих, когда линия глифов быстро прокрутилась по поверхности контрольной панели. Его пальцы запорхали над замысловатыми символами, вращая их взад-вперёд для лучшей настройки стадии зарядки устройства. — Неважно. Это будет их последним куплетом.

Вначале сангхейли не пели. В самом деле, два молодых воина ревели от боли, когда джиралханаи разрезали сухожилия над их большими раздвоенными стопами, вынудив встать на колени — практическая жестокость, чтобы не дать им отодвинуться слишком далеко от устройства. Командир сангхейли не произнёс ни звука, едва двинув четырьмя сцепленными челюстями, когда джиралханаи сделали разрезы. Когда этот стоический элит отказался упасть, Прелат приказал джиралханаям разбить его колени своими бронированными кулаками — но даже тогда янтарноглазый воин не вымолвил ни слова.

Только когда энергия хлынула в устройство и младший сангхейли застонал от страха, старший наконец прочистил горло и начал петь. Скоро все трое объединились в вызывающей гармонии.

Прелат сжал кулаки. «Мне следовало приказать моим джиралханаям перерезать им горло». Но министр выразился ясно: испытание было бы бесполезным, если бы сангхейли были уже мертвы во время активации устройства.

Рядом с министром последний из глифов запульсировал и выровнялся. Стены бункера завибрировали, когда устройство начало накапливать заряд. Джиралханаи зарычали и янми'и застрекотали в предвкушении, когда министр поднял единственный длинный палец… и мягко коснулся неподвижной поверхности последнего глифа.

Прелат ожидал какого-то звука, что-нибудь весьма громкое, когда устройство сработало. Но вместо этого была оглушающая тишина; звуковой вакуум, который, казалось, вобрал в себя каждый звук. Рычание, щёлканье, пение — даже удивлённый вдох Прелата — исчезли во мгновение ока, когда голографическое изображение испытательной камеры наполнилось ослепляющим светом.

И тем не менее, когда свет поблек, остался призрачный припев. Эхо песни сангхейли звенело в ушах Прелата в течение долгих минут, которые потребовались янми'и, чтобы отключить все предупреждающие и ограничительные системы бункера. Затем министр провёл их через несколько толстых пилообразных защитных дверей к гравитационному лифту, вознёсшему их к испытательной камере, где они осмотрели то, что осталось от сангхейли.

— Фактически, ничего, — сказал министр Подготовки, тщательно изучая результаты анализа воздуха камеры, прокручивая подлокотник своего трона. — Я бы сказал, они испарились. Но это означало бы, что остались какие-то частицы. — Один уголок широкого рта министра изогнулся в улыбке. — Они просто исчезли.

Прелат наблюдал, как янми'и порхали на радужных крыльях вокруг устройства — имевшего десять метров в высоту кольца из мраморного оникса со встроенными блестящими схемами.

Кольцо стояло посередине испытательной камеры — длинной комнаты с белыми перламутровыми стенами, которые высоко вверху изгибались в один свод. Это место и всё в нём было созданием Предтеч — древней исчезнувшей расы, которой и сан'шайуум, и сангхейли поклонялись, как богам — или, скорее, привыкли поклоняться. Ибо, хотя их общая вера была основой Ковенанта, этот тысячелетний союз между сан'шайуум и сангхейли был недавно и необратимо разрушен. Устройство, миниатюрная версия одного из семи священных Ореолов Предтеч, больше не имела никакой религиозной значимости для Прелата. Теперь это был объект, которого следовало опасаться, а не почитать. И он искренне надеялся, что трое воинов сангхейли чувствовали ужас до самого конца.

— Мой лорд, — обратился к министру джиралханай с ржаво-красными волосами грубым, но запинающимся и неуверенным голосом, — возможно ли, что узники могли…

— Их путешествие было коротким и привело в никуда, — огрызнулся Прелат. — Свяжитесь с кораблём и скажите, что можно безопасно приближаться. По прибытии на борт мы отправляемся немедленно.

Джиралханай обменялся недовольным взглядом со своим беловолосым спутником, но они оба склонили головы и вышли из испытательной камеры по участку пола, где раньше находились сангхейли. Прелат заметил, что даже лужи крови цвета индиго от ран сангхейли исчезли, и лохматые ноги джиралханаев не оставили отпечатков, когда воины прошли по камере и исчезли в проходе за её пределами.

— Они отказываются понимать, несмотря на то, что я взывал к ним множество раз, — сказал Прелат.

— Можно ли винить их? — ответил министр. — Вера джиралханаев в Предтеч была сильнее, чем у любого в Ковенанте. Менее чем за три века мы вознесли их от дикости к звездолётам. Они верили — как когда-то и все мы — что Ореолы откроют путь к божественности. — Он махнул рукой над подлокотником своего трона, погашая результаты испытания. — Ты помнишь, что говорил Пророк Истины?

Призвав всё своё спокойствие, Тем'Бетек процитировал один из самых известных афоризмов покойного лидера Ковенанта:

— «Нет ничего сильнее, чем убеждённость новообращённых».

Бору'а'Ним глубже уселся в свой трон. В пронзительном голосе министра чувствовалась усталость, но его слова всё ещё имели всю точность опытного политика.

— Истина сказал и сделал много неудачных вещей, но он был прав насчёт джиралханаев. Они будут делать всё, что им приказывают, пока они верят. И, хотя это испытание, возможно, пошатнуло то, что осталось от их веры в Великое Странствие, оно, без сомнения, доказало обоснованность нашего плана и ясность нашей цели.

Прелат не мог отвести глаз от миниатюрного Ореола.

«Отмщение».

Взмахивая вощёными крыльями, янми'и отстранились от кольца. Прелат мог видеть большую трещину в одной из его мраморных жил, где сгорели некоторые встроенные схемы. Янми'и были умны, а когда представляли собой рой, и ещё больше сообразительны, но это повреждение намного превосходило их технические способности. Дроны нервно замерли, пока министр не отпустил их быстрым взмахом руки, и затем загудели в широкой шахте за кольцом, чтобы изучить, как энергетические системы Предтеч, глубже погружённые в установку, выдержали тестовое испытание.

Когда они прибыли сюда много недель назад, министр Подготовки тщательно обучил янми'и для решения их задач. Но правда была в том, что даже Бору'а'Ним, сан'шайуум, знаменитый своей способностью разбирать и перепрофилировать реликвии Предтеч, по-настоящему не понимал, как работает это устройство. До недавнего времени Ореолы были легендой — предметами веры, тем, что никто из Ковенанта никогда не видел. Только после того, как Ореол был найден и активирован, эта установка и другие подобные ей вскоре оказались на люминариях и другом сканирующем оборудовании кораблей Ковенанта для исследования глубокого космоса.

— Если бы только Истина рассказал мне об этой установке раньше... — Министр потянул одну из многих свободных нитей в его одеянии. Тяжёлая одежда была украшена платиновой парчей, которая раньше ослепляла, но теперь была грязной и потрёпанной. Они были в бегах уже несколько месяцев с момента падения священного города, "Высшего Милосердия". Министр не спал целыми днями, готовясь к тестовому испытанию устройства, и сейчас некоторые нотки гнева Прелата проникли и в голос Бору'a'Нима, пока тот разглядывал кольцо утомлёнными глазами. — Я мог бы перенести этот прототип на "Высшее Милосердие" — и бросил бы на это все ресурсы моего Священного Обязательства! Но теперь всё потеряно. Всё впустую.

Прелат вздрогнул, охваченный внезапной грустью. Он услышал слабое эхо другой песни…

Министр смягчил свой тон.

— Прости меня, Тем'Бетек. Мои потери были ничем по сравнению с твоими.

— Множество умерли в тот день, мой лорд.

— Но я остался жив. И потому я навечно у тебя в долгу.

Министр опустил длинную шею и голову, слегка наклонившись вперёд на своём троне. Прелат поклонился в ответ, хотя мышечная память побуждала его встать на колени. Согласно старой иерархии Ковенанта министр Бору'а'Ним во много раз превосходил его. Тем'Бетек был солдатом, названным покровителем министра. Но после того, как Тем устроил их побег с "Высшего Милосердия", Бору'а'Ним ясно дал понять: теперь они были партнёрами, с разными, но одинаково важными ролями в исполнении своего плана.

— Приведи ко мне Полчелюсти и его корабль, — сказал министр. Он слегка подтолкнул трон локтём ближе к Прелату, потянулся и положил руки на плечи младшего сан'шайуума. — И я обещаю: мы заставим сангхейли заплатить за всё, что они сделали.

ГЛАВА ВТОРАЯ

С орбиты Ранело выглядела нетронутой. В то время как на планете была тонкая экваториальная полоса глубоко-зелёного и золотисто-коричневого цвета, она быстро охлаждалась по мере приближения к полюсам, и её шапки были ледово-голубыми. Купаясь в свете звезды, замёрзшая колония сангхейли сверкала, вращаясь вокруг своей оси. Эффект был потрясающе красив, и, глядя на Ранело с расстояния нескольких сотен километров, было легко отвлечься. Но отвлечение было именно тем, чего хотел Полчелюсти.

С того момента как его десантный "Фантом" начал снижаться, Полчелюсти, Ртас 'Вадум, делал всё, что мог, чтобы занять свои мысли. Он дважды перепроверил глиссаду своего пилота к линии скалистых вершин на зимнем кряже северного полушария. Он приказал дать ему сканы бури, которая туда надвигалась, хотя он знал, что "Фантом" был способен противостоять куда более худшим опасностям. Измученный операциями "по учебнику" и не желавший становиться помехой для своей команды, Полчелюсти занял себя тем, что следил за увеличивающимся штормом на наблюдательных экранах "Фантома".

В течение нескольких сердечных сокращений, когда корабль просочился в яркие вершины слоистых облаков, Полчелюсти чувствовал всплеск уверенности. «Вы — сангхейли! Рождённые и подготовленные для войны. Это то, ради чего вы живёте!» Но затем "Фантом" ворвался в тусклый серый свет под облаками, и его ложная бравада разрушилась.

Первым свидетельством нападения был разрушенный космопорт Ранело. Сквозь снег, хлеставший по стреловидному носу "Фантома", Полчелюсти увидел стартовые платформы, сметённые снарядами плазменных пушек, и громадный орбитальный транспорт, взорвавшийся изнутри; его топливные баки вскипели под непрерывным лазерным огнём. Маленькие портовые корабли были обуглены внутри своих ангаров; вероятно, их пилоты даже не успели завести двигатели. Это была точная, тщательная атака, явно разработанная опытным врагом. Но Полчелюсти знал, что это было только началом.

Широкая дорога от космопорта до самого большого поселения Ранело была вся в кратерах от тяжёлой плазменной бомбардировки. Замёрзшие плиты возвышались над глубокими ямами, а промахи возле них испарили ледяные поля с обеих сторон, создавая дыры почерневшей тундры. Кратеры продолжались и в поселении, где прямые попадания уничтожили множество семейных компаундов с высокими стенами, усыпав землю черепицей, железными конструкционными брусьями и фундаментными камнями, которые стояли на протяжении поколений.

Полчелюсти казалось, что он смотрел в какой-то жуткий микроскоп. По мере того как "Фантом" спускался, слои увеличения вставали на свои места, и каждый из них выявлял новые ужасные детали. Конечная линза принадлежала трупам — застывшим тёмным комьям, разбросанным по заснеженным улицам, которые вели к крепости поселения.

Будучи воином бо?льшую часть своей жизни, Ртас 'Вадум думал, что он видел последствия войны во всех их мрачных проявлениях. Во время долгой кампании Ковенанта против людей он стал свидетелем разрушения многих человеческих городов. В редких случаях он видел, как ковенантские флоты высвобождают всю свою мощь на целых человеческих мирах, купая их планеты в плазменном огне, пока они не засияют, как стекло. И совсем недавно Ртас стал свидетелем того, что "Высшее Милосердие" само пало пред опустошительным паразитом, известным как Потоп.

Но до этого момента Полчелюсти никогда не видел уничтожения мира сангхейли. Он всегда боялся, что люди когда-нибудь могут нанести такой удар. Но он никогда не представлял, что он увидит одно из поселений его вида, растерзанное существами, которые называли себя ковенантами.

Когда его "Фантом" зашёл на посадку, Полчелюсти почувствовал себя необычайно тяжёлым в серебряной броне, которая покрывала его с головы до ног. Притяжение Ранело было немного меньше, чем у родного мира сангхейли, Сангхелиоса, но ноги Полчелюсти были свинцовыми, когда он шёл по трапу "Фантома" в ледяное пересечение двух широких улиц, мощённых булыжником. Он заставил себя принять уверенную позу, его фланцевый шлем с белыми полосами был высоко поднят, а плечи расправлены навстречу холодному ветру. Он надеялся, что дюжина воинов сангхейли, образовавших периметр вокруг него, не увидит никакой разницы в его поведении — не догадается до правды, которую Полчелюсти уже знал какое-то время, но не осмеливался признаться в ней никому, и меньше всего себе:

«Я устал. И я больше не хочу сражаться».

— Трусость!

Это слово мгновенно ошеломило Полчелюсти. Но затем он понял, что Мастер Клинка разговаривал не с ним. Сангхейли в золотой броне стоял посреди перекрёстка возле опрокинутых саней, его кулаки опирались на его бёдра рядом с двумя неактивными энергетическими лезвиями. Годы выкрикивания приказов приучили Вула 'Сорана к максимальной громкости голоса, независимо от ситуации. И теперь, несмотря на то, что голос престарелого воина был хриплым и потрескавшимся, его слова легко перебивали холостой гул "Фантома":

— Только проклятые джиралханаи атаковали бы беззащитный мир!

Полчелюсти зашагал к Мастеру Клинка, снег скрипел под его бронированными ногами; подойдя, он оценил сцену вокруг саней. Ду'нак, запутавшийся в своих поводьях, лежал мёртвый. Покрытое шерстью животное с двумя хоботами вытянуло деревянные сани в резкий поворот, который согнул бронзовые полозья, заставив салазки ненадёжно накрениться на одну сторону. Рассыпанные корзины с зерном горчичного цвета громоздились в беспорядочной куче у саней. Рядом виднелись два трупа джиралханаев: один распростёрся лицом вниз, другой — на спине. Последняя фигура была без головы, а недостающая часть лежала в нескольких метрах от неё вертикально в снегу и смотрела на своё тело с молчаливой гримасой глубокого разочарования.

— Не совсем беззащитный... — сказал Полчелюсти, не отводя глаз от тел. Он опустился на колени рядом с трупом, лежащим лицом вниз. — Помоги мне подвинуть это месиво.

Оба джиралханая были облачены в тёмно-синие тяжёлые доспехи. Их косматые конечности, застывшие под неудобными углами, были в заледеневшей крови. Когда после немалых усилий Полчелюсти и Мастер Клинка наконец перевернули труп на спину, они обнаружили тело мужчины-сангхейли, который был раздавлен под противником в снегу.

Мёртвый сангхейли был даже старше Мастера Клинка; вероятно, он был на своём девятом десятилетии. Его открытые глаза были затуманены, а его очень смуглая кожа была сильно натянута на щеках. У старца не было доспехов — только длинный толстый плащ, пестревший серым и белым, возможно, спрядённый из шерсти животного, безжизненно лежащего рядом с ним. Шерсть не была предназначена для предотвращения того, что, как распознал Полчелюсти, было ранами от плазменных винтовок джиралханаев — глубокими обугленными ямами в груди старца. Но старый сангхейли всё ещё держал рукоять энергетического меча в одном кулаке. И, хотя патина оружия говорила о том, что оно было даже старше его владельца, лезвия в умелых руках было более чем достаточно, чтобы остановить гораздо бо?льших соперников.

— Он спутал своего ду'нака. Перевернул свои сани, — сказал Мастер Клинка.

Полчелюсти кивнул в знак согласия:

— Сделал себе подобие укрытия, а затем сражался до самого конца.

Теперь, когда второй джиралханай был на спине, Полчелюсти мог видеть раны от энергетического лезвия старца — два поперечных разреза в доспехах, которые защищали брюхо джиралханая. Металл вокруг разрезов был нагрет до радужного блеска, но не было крови или вываленных внутренних органов, которые Полчелюсти видел, когда человеческим солдатам с их примитивными боевыми ножами сопутствовала удача. Энергетическое лезвие старца мгновенно прижгло плоть, которую оно разрезало. Раны, сделанные им, были настолько чистыми, что они выглядели почти безболезненными... но Полчелюсти знал из личного опыта, что это не так.

Как и у всех сангхейли, рот Полчелюсти был разделён вертикально и горизонтально на четыре отдельных жвала. Но открывающиеся челюсти на левой стороне его лица были почти начисто срезаны. Это было результатом его собственной близкой встречи с энергетическим клинком другого сангхейли, чей разум был захвачен Потопом. Это было до заражения паразитами "Высшего Милосердия", и, хотя ранению был почти год, оно всё ещё причиняло острую боль, особенно когда Полчелюсти говорил. Чтобы избегать боли, он как можно меньше двигал жвалами, и в результате его голос был почти постоянным рычанием.

— Они подошли прямо к нему, — сказал Полчелюсти. — Сгруппировавшиеся и жаждущие убить.

Мастер Клинка пренебрежительно фыркнул над джиралханаями.

— Глупцы должны были не спешить. Разделиться и обойти кругом. — Затем он с уважением кивнул мёртвому старцу. — Надеюсь, я буду так же хорош, когда я буду в таком возрасте.

«Ты уже в таком возрасте», — чуть было не сказал Полчелюсти. Но шутка была такой же разбитой, как и он сам, и он позволил Мастеру Клинка пригрозить:

— Когда я найду вождя джиралханаев, который вёл эту атаку, — проревел Вул 'Соран, выдыхая облачка пара в холодный воздух, — кровью моего отца, кровью моих сыновей я клянусь, что он узнает, на что способны мои клинки!

Мастер Клинка был сангхейли-аи, мастером-фехтовальщиком. В расцвете сил он был чемпионом флота, и даже в среднем возрасте он всё ещё усмирял молодых оппонентов, которые хотели заставить свою репутацию блистать его поражением. Но Мастеру Клинка было уже за шестьдесят, когда Ковенант начал сражаться с людьми, и эта долгая война истощила его силы. Теперь тёмно-синяя кожа Вула 'Сорана была покрыта серыми пятнами, и даже позолоченная броня, указывающая на его мастерское звание, потеряла свой блеск. Действительно, на доспехах было так много вмятин и ссадин, что Полчелюсти зачастую беспокоился о её целостности и даже считал, что нужно приказать Вулу 'Сорану заказать новый комплект.

Но броня сангхейли была его честью, публичным свидетельством славных побед и трудных побегов. Каждое несовершенство, полученное в битве, было отметкой о его почёте. И лишь немногие вещи, которые могли бы привести к смерти, сумели бы вырвать его из доспехов.

Полчелюсти знал из их последних спаррингов, что техника Вула 'Сорана с двойными энергетическими мечами оставалась безупречной. Но его помощник был уже не таким быстрым, как раньше, и легко уставал. Убил бы Мастер Клинка этих двоих джиралханаев? Да. Но смог бы он победить одного из их могущественных вождей в поединке? Повреждённые жвала Полчелюсти дёрнулись в приступе внезапной боли. «Прости меня, старый друг. Но эти дни для тебя уже давно прошли...»

— Капитан, движение на севере, — протрещал голос в шлеме Полчелюсти. Он взглянул на второго "Фантома", вращающегося вокруг, чей пурпурный корпус был хорошо виден даже в вихревом снегопаде. — По результатам сканирования — союзники, — пояснил пилот "Фантома", и Мастер Клинка велел страже периметра пропустить гостей. Вскоре появились ещё одни сани, которые тянул единственный ду'нак с пожелтевшими рогами, закручивающимися назад в иллюзии скорости, будто издеваясь над неторопливым темпом животного.

Юный сангхейли сидел в санях на приподнятом сиденье, обёрнутом лощёным чёрным плащом ду'нака, который был слишком велик для его рамы. Второй сангхейли в плаще похожего цвета и капюшоне шагал рядом с санями, держа уздечку ду'нака в одной руке и энергетическое копьё с двумя лезвиями в другой. Одно из удлинённых ромбовидных лезвий копья светилось горячим циановым светом, освещая животному путь сквозь пелену снега. Когда сани приблизились к Полчелюсти, сангхейли с копьём мягко потянул за уздечку, и ду'нак остановился, выпуская из своих хоботов облачка пара. Животное было истощено; с его усов сосульками свисала слюна, а мускулистые задние ноги дрожали.

— Я — капитан корабля "Тень Намерения", — сказал Полчелюсти. — Мы получили призыв о помощи и… — Но прежде, чем он успел закончить, сангхейли с копьём прошёл между ним и Мастером Клинка, направляясь прямо к перевёрнутым саням. Новоприбывший опустился на колени рядом с мёртвым старцом, всадив копьё в снег. В течение долгого времени единственным звуком был треск лезвия копья, которое вспыхивало и испаряло любые частицы снега и пепла, витавшие слишком близко.

— На нас напали несколько дней назад, — наконец сказал сангхейли. Голос был приглушён капюшоном, но он безошибочно был женским. Полчелюсти увидел, как её плечи поникли под плащом — усталость, с которой он был знаком. Он не видел её гнева, пока она не встала, повернувшись к нему, и не щёлкнула резким острым голосом на сангхейлианском диалекте Ранело: — Как вы можете помочь теперь?

Мастер Клинка ощетинился.

— Так не обращаются к капитану с…

Но Полчелюсти поднял руку, заставляя Мастера Клинка замолчать.

— Мне действительно жаль, — сказал он. — Мы прибыли настолько быстро, насколько смогли.

Девушка-сангхейли откинула капюшон. На ней был закругляющийся спереди и загнутый кзади боевой шлем, тёмно-красный с тонкими золотыми рисунками в виде завитков, которые вспыхивали так же ярко, как её янтарные глаза. Она начала говорить, а затем крепко сжала челюсти, что сказало Полчелюсти всё о том, насколько быстро, по её мнению, они должны были прилететь.

Юный сангхейли тем временем спрыгнул с саней и устало поплёлся через снег к трупу старца, волоча за собой полы своего одеяния.

— Кто это, сестра?

— Мельник, Гол 'Рам-и. — Девушка-сангхейли подчеркнула почётное окончание фамилии старца, убеждаясь, что Полчелюсти и Мастер Клинка поняли, что когда-то он был воителем Ковенанта, а не только перемалывал зёрна.

— Они убили и его ду'нака? — голос мальчика раскололся между рычанием и всхлипыванием. Он свирепо ударил ближайшего джиралханая. — Я их всех ненавижу! — Тело джиралханая едва двинулось.

— Что сделано, то сделано, и не может быть обращено вспять, — сказала девушка. Затем, смягчая свой тон: — Идём, давай отвезём мельника в крепость.

Сестра и брат потянулись к телу старца, и, когда Полчелюсти и Мастер Клинка поняли, что они делают, воины помогли им поднять его на сани, где другие трупы сангхейли были помещены под слои шерстяных одеял. Трудно было сказать, сколько там было тел. Все были ужасно вздуты и обожжены; некоторые были слиты вместе, сплетаясь в последнем защитном объятии.

— Мы нашли их возле кратеров на дороге в порт, — объяснил юноша. — Они бежали к крепости. Но корабль джиралханаев уничтожил их.

— Какой корабль? — Мастер Клинка сделал нетерпеливый шаг к юноше. — Вы уверены, что он был единственным?

Юный сангхейли настоял на своём, но его глаза широко раскрылись от страха. Девушка положила руку в защитном жесте на грудь своего брата и посмотрела на Мастера Клинка испепеляющим взглядом.

— Все вопросы задавайте мне, — сказала она.

Этот резкий отказ заставил кровь Мастера Клинка вскипеть, но Полчелюсти было ясно, что оба — и брат, и сестра — всё ещё подавлены атакой, и последнее, что им было нужно с их уже измученными нервами, это больше требований, какими бы хорошими намерениями они ни обосновывались.

— Мастер Клинка, собери отряд, — сказал Полчелюсти. Затем, обращаясь к девушке-сангхейли: — Мы бы хотели сопроводить вас до крепости и поговорить с вашим кайдоном.

Девушка-сангхейли не ответила ни "да", ни "нет". Вместо этого, не сказав ни слова, она помогла своему брату забраться на сани, потянула ду'нака за уздечку, а затем зашагала рядом с животным, когда он пошёл назад тем же путём, которым пришёл, таща сани через оставленные ими глубокие колеи. Полчелюсти, Мастер Клинка и их дюжина воинов последовала за ними, и вскоре все они пробирались через углубляющийся снег по пологой дороге мимо появляющихся разрушенных компаундов под равкающие напоминания Мастера Клинка проверять каждый труп джиралханая, мимо которого они проходили. Полчелюсти и девушка-сангхейли шли вместе по обеим сторонам от ду'нака, клоня головы против ледяного ветра.

После множества шагов в молчании Полчелюсти сказал:

— Ты носишь доспехи воина.

— Это удивляет тебя?

— Нет. Кем ещё могла бы быть дочь кайдона?

Девушка посмотрела на Полчелюсти взглядом, который выражал уважение к его образованной догадке. На Сангхелиосе существовала традиция, по которой дети вырастали, не зная своих родителей. Вместо этого их воспитывали дяди и тёти — система, призванная подчеркнуть клановую, а не родительскую привязанность. Полчелюсти знал, что на колониях, подобных Ранело, где популяции были меньше и семьи были связаны более тесными узами, обычаи были другими.

— Я Тул 'Юран, — сказала девушка, — первая и единственная дочь кайдона Тулума 'Юраная, капитан его стражи и отпрыск его крепости.

— Ртас 'Вадум. — Полчелюсти неловко проговорил "В" в начале своей фамилии, что было особенно трудно сказать с отсутствующими челюстями. Смущённый, он продолжил более глубоким рычанием: — Я хочу поговорить с твоим отцом — выяснить у кайдона всё, что он знает об атаке, чтобы я мог наказать виновных.

— Ты можешь поговорить с кайдоном, — сказала Отпрыск, — но не с моим отцом.

— Я не понимаю.

— Кайдон... едет позади тебя.

Если бы Полчелюсти был менее утомлён, а его разум менее сосредоточен на поддержании внешнего, спокойного, представительского вида, он бы сразу понял. Но ему потребовалось ещё несколько хрустящих в снегу шагов, чтобы обдумать ответ. «Один из трупов на санях?.. Нет... кайдон — её брат». Во что поначалу было трудно поверить.

Кайдоны были зрелыми хозяевами своих крепостей, правителями целых провинций. Юноше на санях было менее десяти лет. С его шеи всё ещё свисали бледные защитные чешуйки — эволюционный пережиток тех дней, когда родители-сангхейли, охотясь и занимаясь собирательством на прибрежных равнинах Сангхелиоса, носили своё потомство в зубастых челюстях, чтобы обезопасить его от хищников.

— Большинство моих братьев погибли на войне, — продолжила Тул 'Юран. На Ранело, как и на подавляющей части колонизированных миров сангхейли, проводились большие вербовки в течение долгой борьбы Ковенанта с человечеством. — Оставшиеся двое присоединились к моему отцу в его последней атаке на джиралханаев. Это было три дня назад. С тех пор мы не видели никого из них.

Это означало, что юноша на санях был последним сыном кайдона. Несмотря на то что Отпрыск была старше, явно на своём втором десятилетии, она была женщиной. И, согласно традиции сангхейли, ни одна женщина не могла быть кайдоном. Хозяйкой своей крепости, правительницей своего мужа-кайдона — да. Но никогда собственницей и наследницей земель своего отца и других владений.

Если бы младший брат Отпрыска также погиб или пропал без вести во время нападения джиралханаев, меньшие кайдоны Ранело скоро стали бы соперничать за её наследство, пытаясь добиться её руки для брака либо с собой, либо с одним из своих сыновей. Если бы Отпрыск отказалась, она могла бы сражаться, и летописи истории сангхейли были наполнены сказаниями о храбрых и непоколебимых дочерях кайдонов, которые именно это и делали. Некоторые из них держались годами. Немногие, такие, как Серая Дева Конара, проживали свою жизнь в вечной осаде, укрепляясь в своих крепостях; им содействовали верные вассалы и глупость соперничающих кайдонов-поклонников, которые десятилетиями впустую сражались между собой.

В то время как Отпрыск шла через снегопад, Полчелюсти увидел проблески доспехов её туловища и ног, мелькавших в прорезях плаща. Красные металлические полосы были забрызганы кровью джиралханаев, и Полчелюсти мгновенно понял, что она так же яростно будет защищать свою честь и крепость от любых претендентов мужчин-сангхейли.

— Я считал трупы, — сказал Полчелюсти. — Вы сражались по крайней мере с двумя группами джиралханаев, а также с их кораблём…

— Лёгкий крейсер, — прервала его Отпрыск. — Он разбомбил порт и бастионные компаунды, а затем сбросил пехоту... — Она понизила голос, чтобы её брат не услышал их. — Джиралханаи кишели на улицах, убивая любого сангхейли, который стоял на их пути. Мы вышли из крепости, чтобы спасти тех, кого могли. Когда джиралханаи приблизились, мы держали ворота. Но вскоре отстававших не осталось, и мой отец приказал мне пойти внутрь — на стены, чтобы руководить огнём стражи. Затем кайдон атаковал лидера джиралханаев вместе с двумя моими братьями рядом с ним. — Отпрыск сделала глубокий вдох, проглотив гнев и разочарование. — Их лидер был прямо у нас на глазах, но он двигался слишком быстро — быстрее, чем всё, что я когда-либо видела. И затем... он исчез.

Мастер Клинка подошёл ближе во время рассказа Отпрыска, присоединяясь к Полчелюсти, и теперь произнёс:

— Я никогда не слышал о вожде джиралханаев, который мог так двигаться. Насколько большим был его молот?

Отпрыск выплюнула свои слова, как пережёванный фрукт.

— Их лидером был сан'шайуум.

Полчелюсти и Мастер Клинка удивлённо переглянулись, а затем, поглощённые рассказом, продолжили слушать Тул 'Юран, описывающую то, что она видела.

Сан'шайуум без трона. Воин в чёрных доспехах, который ускользнул от лучшего стрелка её крепости и исчез в дыму горящего поселения. Враг, который мог бы заново зарядить плазменные пушки крейсера и испарить крепость, но вместо этого выведший свой корабль с орбиты и исчезнувший почти так же быстро, каким было и его появление здесь.

— Прелат, — прорычал Полчелюсти.

— Этого не может быть, — сказал Мастер Клинка. — Они все погибли на "Высшем Милосердии".

— Очевидно, нет.

Ду'нак с облегчением взревел, когда улица наконец достигла вершины холма и из-за снега появилась крепость со стенами из грубоватого гранита, построенная между двумя горными уступами — самыми дальними отрогами линии зубчатых заснеженных пиков. Железные ворота крепости были открыты, а небольшие группы поселенцев-сангхейли и стража собрались снаружи стен возле тлеющих останков большого погребального костра. Под их взглядами Полчелюсти и его воины выгрузили трупы из саней. Все молчали, пока тела загорались на тёплой куче пепла и костей. Поднялся масляный дым, скручиваясь на ветру, и костёр поглотил последние остатки своего печального топлива.

— Куда вы собираетесь идти? — спросил Полчелюсти брата и сестру, когда они повернули утомлённого ду'нака обратно к дороге.

— Найти моего отца и братьев, — сказал юный кайдон. — Чтобы предать их огню.

— Если вы всё ещё не нашли их, вы никогда и не найдёте, — сказал Полчелюсти так мягко, как мог. — По крайней мере, не здесь.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Тул 'Юран.

— Если бы Прелат прилетел сюда с тем, чтобы убивать, эта крепость была бы ямой в земле.

Это замечание кольнуло гордость стоящей в толпе стражи крепости, которая ворчала между собой. Но глаза Отпрыска расширились в надежде, о которой она не смела и подумать.

— Если этот... Прелат пощадил крепость, если он оставил нас в живых…

— ...он мог взять пленных, — сказал Полчелюсти.

Мастер Клинка скрестил руки на груди.

— И зачем, во имя шаров на каждом подбородке проклятого Пророка, ему это делать?

Это был очень хороший вопрос. Но у Полчелюсти не нашлось ответа.

Тул 'Юран откинула плащ, обнажив доспехи, и громко заговорила, чтобы все могли её услышать.

— Я призываю моё право, как Отпрыск этой крепости, освободить моего кайдона из заключения и отомстить его похитителям! — Она шагнула к Полчелюсти и наклонила голову. — Для этого я смиренно прошу перехода на ваш корабль и зачисления в вашу команду.

Полчелюсти, впрочем, не услышал ничего смиренного в голосе Отпрыска. Её слова отражали стальную решимость, и право, которое она призывала, было древним и столь же жёстким…

Всю записанную историю Сангхелиоса можно было точно описать как одну долгую войну за контроль над тысячами семейных крепостей. Даже после того, как сангхейли построили межзвёздные космические корабли и нашли других врагов, кайдоны всё ещё горько сражались, и в этих стычках один кайдон иногда захватывал другого — страшная судьба не только для кайдона, но и для всех воинов сангхейли, которые считали, что лишение доспехов и отвержение благородной смерти в битве было окончательным унижением. Захватчик кайдона никогда не намеревался освобождать своего пленника. Вместо этого побеждённые томились в своих камерах — это было насмешкой над ними и всей их роднёй, пока кто-то из их рода не призовёт "право освобождения", будучи затем достаточно смелым и умным, чтобы исполнить его.

Такие освобождения были больше легендами. Но самой известной и той, которую Полчелюсти знал лучше всего, была баллада о Келе 'Дарсаме, Первом Светоче Сангхелиоса.

Кел 'Дарсам был воином, известным своей храбростью и хитростью. В самые ранние эпохи истории сангхейли, прежде чем были обнаружены первые реликвии Предтеч и эти новые боги покорили старых, Кел был любимым членом пантеона сангхейли — полубогом, рождённым от смертной матери и божественного отца, который являлся не кем иным, как самим Урсом, владыкой всех других богов сангхейли и тезкой самого большого и самого священного из трёх солнц Сангхелиоса.

В те дни, когда Урс господствовал в духовной жизни сангхейли, моря, которые покрывали большую часть их родного мира, ещё были обширными и таинственными и наполнены чудовищными полумифическими существами. Кел 'Дарсам был известен убийствами многих из них: Песчаных Обитателей Ил'ика, Смотрителя Одинокой Гавани с множеством ртов, девяти змиев Дур'ат'дура, чьи бесконечные извивания считались причиной смертельных течений этих островов. Действительно, Кел был настолько увлечён избавлением морей от их ужасов, что у него было мало интереса к тому, чтобы стать кайдоном, и он охотно оставил это положение своему дяде и наставнику, Ороку 'Дарсаму.

Во время одной из многих войн в защите своей крепости Орок был захвачен могущественным морским лордом и соперником-кайдоном, Нешем 'Радуном, и Кел, сознавая свой долг, призвал право освобождения. Без собственного флота Кел был вынужден плыть один, под покровом ночи и сквозь линии шквалов, к отвесным стенам крепости своего соперника. Взобравшись на стены и уничтожив лучших меченосцев, Кел и Орок помчались, сбегая из крепости. Но, когда Кел взгромоздился на стену, готовясь к прыжку к безопасности, копьё ударило его в спину. Смертельно раненный, Кел упал на волны далеко внизу.

Полчелюсти знал, что, как ни странно, есть две версии баллады: в одной копьё, которое убило Кела 'Дарсама, бросил Неш 'Радун, а в другой — его дядя Орок. В последней версии весь захват был уловкой — ловушкой, разработанной Ороком, который очень боялся того, что Келу когда-нибудь наскучит убийство монстров и он решит претендовать на титул кайдона для себя самого.

Но обе версии легенды имели одну и ту же концовку.

После того как Кел 'Дарсам упал, умирая, к волнам, его тронули первые лучи Урса, когда божественная звезда поднялась над краем моря. В этот момент Кел превратился в чистый свет — вечное отражение гордости и горя его божественного отца.

После основания Ковенанта многие из старых мифов исчезли. Но сангхейли продолжали петь балладу о Келе 'Дарсаме своим сыновьям и дочерям точно так же, как они учили их, что сангхейлианское слово "кел" означает "свет" (который танцует на волнах).

— Смешно! — сказал Мастер Клинка, сердито глядя на Отпрыска. — Я никогда не слышал о женщине, призывающей право освобождения. И я точно знаю, что ни одна женщина никогда не была — и никогда не будет — воином на корабле!

Отпрыск с ненавистью посмотрела назад на Мастера Клинка.

— Это не твоё решение.

Полчелюсти знал, что она была права. Это было его решением, как капитана корабля. И, глядя в решительные глаза Отпрыска, он был удивлён, осознав, что уже его сделал.

— Ты не можешь быть серьёзным! — брызгал слюной Мастер Клинка после того, как Полчелюсти одобрил зачисление Отпрыска в команду и оттянул своего первого помощника в сторону для личного разговора. — Это беспрецедентно — это нарушение основополагающих правил комплектования личного состава! И более того, это оскорбление чести и традиции!

Пока Вул 'Соран продолжал свой страстный протест, второй "Фантом" приземлился и высадил свои войска — два отряда рейнджеров-сангхейли в серебряных доспехах и одного унггоя. Это крепкое кривоногое существо было также одето в серебро рейнджера, но, в отличие от его товарищей-сангхейли, он носил цилиндрический бак на плечах и дыхательную маску на лице. Унггой был необычайно высок для своего вида, а колючий верх его ракообразной головы почти доставал до плеч сангхейли. Как правило, унггои были подчинёнными, меньшими членами воинской части Ковенанта. Но, когда этот ворчун подал короткий сигнал рукой, рейнджеры-сангхейли встали рядами и застыли во внимании. Ибо он был лидером рейнджеров, и они подчинялись ему без вопросов.

— Мне жаль, что ты считаешь иначе, но она идёт с нами, — сказал Полчелюсти Мастеру Клинка. — Это моё окончательное решение. — Затем, обращая взор Вула на рейнджера-унггоя, Ртас заметил более мягким тоном: — Кроме того, если ты можешь привыкнуть к этому, ты сможешь привыкнуть ко всему.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Полчелюсти и его отряды оставались достаточно долго, чтобы помочь поселенцам Ранело убрать трупы джиралханаев с улиц, свалить их в большие кратеры на дороге к космопорту, а затем похоронить их с помощью щебня. Это решение было принято по предложению брата Отпрыска. Поселенцы не удостоили бы джиралханаев погребальным костром, но они были удовлетворены, что в предстоящих годах их ду'наки будут попирать могилы нападавших, когда они будут перевозить свои грузы в порт и из него. «Это было мудрое первое решение для молодого кайдона», — подумал Полчелюсти, и, хотя брат Отпрыска, несомненно, был лишён выбора, юноша стоял твёрдо, когда его сестра вышла из крепости, взяв только свои доспехи и копьё и оставив обещание вернуться.

К тому времени шторм прошёл, и, когда два "Фантома" взлетели ввысь, "Тень Намерения" ярко засияла над ними, а её длинный крючковатый нос заблестел в отражённом Ранело свете. Снизу могучий штурмовой носитель выглядел как две переливчатые синие слезы, соединённые конусообразными хвостами, одна больше другой. Корабль был чуть более пяти километров в длину и почти два километра в ширину в самой толстой части его кормовой секции, где располагались реакторы для маневренных двигателей и двигателей для входа в пространство скольжения. Покрытая тяжёлой бронёй и ощетинившаяся плазменными пушками, "Тень Намерения" выглядела неуязвимой. Но только издалека.

На подлёте к главному ангару Полчелюсти мог видеть все повреждения, которые вынес почтенный носитель: тусклые пятна на его мерцающей металлической оболочке, где термоядерные взрывы человеческих ракет прожгли энергетические щиты носителя и опалили его корпус, почерневшие промежутки в рядах лазерных батарей точечной защиты, отражавшие попадания пилотов "Длинных мечей" бывшего противника, наскоро залатанные пробоины, оставленные зарядами ОМУ, гиперзвуковыми магнитоускоренными сгустками, которые были самым мощным флотским оружием людей.

Поверх всего этого урона были шрамы от попытки "Тени Намерения" выставить блокаду против "Высшего Милосердия". Там носитель обменивался плазменными торпедами с судами сан'шайуум, отчаявшимися убежать от Потопа, и пролетевшая особенно близко торпеда оставила полосу из пузырей на правой стороне носа носителя.

"Тень Намерения" выглядела такой же утомлённой, каким чувствовал себя Полчелюсти. И несколько месяцев назад, когда Арбитр, Тел 'Вадам, предложил ему миссию увести носитель далеко от Сангхелиоса, Ртас с радостью согласился.

Когда Ковенант распался, не все сангхейли отказались от идеи божественности Предтеч. После падения "Высшего Милосердия" и прекращения враждебных действий против людей вспыхнула напряжённость между теми, кто по-прежнему почитал Предтеч, и фракцией Арбитра, которая больше не верила в это.

Арбитр и Полчелюсти были соперниками какое-то время после того, как вина за провал миссии по предотвращению уничтожения Ореола людьми была возложена на плечи Арбитра. Но во время Раскола, когда Пророки отстранили сангхейли от командных позиций в войсках Ковенанта и заменили их джиралханаями, эти двое крепко привязались друг к другу в внезапной борьбе против своих общих врагов. Арбитр был теперь общепризнанным лидером сангхейли, но по мере увеличения угрозы сангхейлианской гражданской войны Арбитр попросил Ртаса 'Вадума увести "Тень Намерения" подальше от Сангхелиоса. В настоящее время штурмовой носитель был последним действующим кораблем своего типа во флоте сангхейли — чрезвычайно мощным судном, которое Арбитр хотел оградить от досягаемости другими капитанами, чья верность была не такой уж определённой.

Поэтому Полчелюсти собрал свою команду и наметил курс к малонаселённой границе прежней империи Ковенанта. Полчелюсти надеялся, что именно здесь, неподалёку от Ранело, он и его воины смогут наконец отдохнуть и восстановить силы. Полчелюсти вздохнул. «Было хорошо, пока так оно и продолжалось...»

В ангаре "Тени Намерения" было место для множества десантных "Фантомов" и истребителей класса "Серафимы". Но теперь всё пещеристое пространство было отдано двум "Фантомам" Полчелюсти. Большинство недостающих кораблей были жертвами войны. Остальные Ртас оставил; у него просто не было команды, чтобы укомплектовать их. Действительно, на "Тени Намерения" было меньше двухсот сангхейли — небольшая часть вместимости носителя, чего было достаточно для того, чтобы поддерживать самые важные системы корабля. Но достаточно ли, чтобы одержать победу в битве с Прелатом?

Мастер Клинка дал свой ответ на этот вопрос во время их полёта обратно к носителю: "Тень Намерения" будет иметь преимущество против одного крейсера даже с его сокращённым экипажем; этот Прелат был явно опасен, но поражение по сути беззащитной колонии было не таким, как военный бой; они имели преимущество как в силе оружия, так и в тоннаже. Это был рассудительный ответ. Но Полчелюсти хотел услышать второе мнение, и после того, как "Фантомы" приземлились, он разыскал унггоя.

Рядом с кормовой стеной ангара стояла линия напольных станций заправки метаном. Эти кластеры баков и шлангов были предназначены для обслуживания десятков унггоев, но Столт был один. Фактически, он был единственным унггоем — и единственным не-сангхейли — в команде Полчелюсти.

Но если Столт и чувствовал себя одиноким, то он никогда не показывал этого. Унггой казался таким же расслабленным, как всегда: его спина опиралась на станцию ??заправки, а его руки, покрытые жёстким панцирем, свободно висели по бокам. Как и остальная часть его тела, толстые предплечья Столта были усеяны похожими на обрубки шипами, свидетельствующими о происхождении его вида от ракообразных. Маленькие тёмные глаза рейнджера не выказывали эмоций, когда он слушал, как Ртас объясняет их новую миссию. И, когда его капитан закончил говорить, унггой только поцарапал затвор своей маски прижатым пальцем и оценивающе посмотрел на Отпрыска.

Девушка-сангхейли вышла из своего "Фантома" и стояла в линии с другими воинами; её красная броня выделялась среди их серебра. Держа своё копье сбоку, Тул 'Юран многозначительно игнорировала любопытные взгляды и бурчащие суждения и первой подчинилась, когда Мастер Клинка закричал, чтобы они все закрыли свои челюсти, и призвал их к вниманию.

Полчелюсти знал, что Столт столкнулся с подобными испытывающими взглядами, присоединившись к команде рейнджеров "Тени Намерения" во время войны с человечеством. Рейнджеры были элитным подразделением, обученным требовательному искусству борьбы в условиях нулевой гравитации. Люди называли их "убийцами кораблей", и это было неспроста: многие человеческие суда погибали, когда рейнджеры Ковенанта проламывали их корпуса и разрывали их изнутри. О рейнджерах-унггоях слышали, но они были редкостью. И поначалу большинство сангхейли "Тени Намерения" относились к этому унггою как к ворчуну, который никогда не стал бы им равным.

Они ошибались.

Столт пережил встречи с солдатами людей, в которых пали многие его товарищи. Когда он не сражался с врагом, он побеждал любого сангхейли в спарринге, выдерживая удары в ближнем бою, пока противник не уставал, а затем избивая его до повиновения своими покрытыми хитином кулаками и ногами. После случайного столкновения с одним из грозных Спартанцев, в котором унггой мучительно ранил усовершенствованного человека так, что тот был вынужден отступить, даже Мастер Клинка одобрил повышение Столта до лидера рейнджеров.

— Итак, — сказал Полчелюсти после того, как бак унггоя заполнился и тот отстранился от станции с влажным хлопком и шипением, — ты веришь, что мы можем убить Прелата?

Столт не отрывал глаз от Отпрыска, смакуя долгий вдох из своего бака.

— Я думаю, — сказал он хриплым голосом, грохочущим сквозь его маску, — нам понадобится вся помощь, которую мы можем получить.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

В сновидениях Прелата его возвращение на "Высшее Милосердие" всегда было одинаковым.

Искусственная звезда священного города потускнела, даруя плавающим башням купола тёплый закатный свет. Баржи, задрапированные цветными узкими лентами, и душистые цветы наполняли воздух, за исключением пространства вокруг костисто-белого Дредноута Предтеч в центре купола. Здесь были и фейерверки — взрывы праздничных глифов, которые формировали фразы, такие как «РЕБЁНОК НА ВЕКА!», или «БЛАГОСЛОВЛЁН ДВОЙНЕЙ!», или «У НЕЁ НОС ЕЁ МАТЕРИ (СПАСИБО БОГАМ!)». Некоторые из них были огненными воззваниями о репродуктивной силе индивидуального сан'шайуум, которые, несмотря на их хитрые намёки, сильно испытывали законы Комитета Согласия относительно общественного приличия.

Но в эту ночь всё было дозволено. Дети сан'шайуум были редкостью, и, когда сезон рождения достигал своего пика, всё "Высшее Милоседие" ликовало. Даже суровые сангхейли присоединялись к празднествам. Над Дредноутом и ниже звезды истребители сангхейли, баньши, исполняли фигуры высшего пилотажа в плотном построении. Наблюдая из барж или с временных трибун, образованных из их башен, подвыпившие гуляки-сан'шайуум одобрительно ревели и ударяли кулаками по своим антигравитационным тронам всякий раз, когда пилоты демонстрировали особую смелость.

Эта картина "Высшего Милосердия" в его самом прекрасном виде — ярком, похабном и обнадёживающем — простиралась над Прелатом, когда он вышел из стебля и взлетел в купол.

Снаружи "Высшее Милосердие" выглядело как гриб, который, скрытый в глубокой чёрной ночи межзвёздного пространства, вырос до шокирующего размера. Шляпка, которая образовывала купол города, составляла сотни километров в диаметре. Стебель был длиннее, чем купол в ширину, и щетинился сухими доками и фабриками, которые обслуживали флоты столичных кораблей и бесчисленные меньшие суда. Новичков-капитанов часто пугали тайные процедуры и квазирелигиозные протоколы связи, которые управляли полётами в священном городе и вокруг него. Но Тем'Бетек зарегистрировал множество доступов, и после многих месяцев вне дома он быстро состыковал свой крейсер в его отсеке и вышел в тот момент, когда ворота закрылись.

Как и большинство его полётов, этот последний был окутан завесой тайны, и связь с его крейсером была строго ограничена. Но его жене удалось переслать одно сообщение: «Мы двое теперь втроём». И после этого каждый день вдали от "Высшего Милосердия" казался вечностью.

Прелат мгновенно понял смысл её загадочного сообщения. Он отчаянно желал увидеть своего новорождённого ребенка, как и любой родитель первенца. Но срочность Тема была усилена тем фактом, что он никогда не думал, что будет отцом.

Общество сан'шайуум было невероятно строгим насчёт того, какие гены переходили от одного поколения к другому, и родословная Прелата из-за чрезмерного скрещивания отпала в прошлом. Он был официально включён в Список безбрачия, и, однажды будучи внесённым, из него невозможно было выйти... как думал Прелат. После того как он был выбран, чтобы войти в Священное Обязательство — после того как министр Подготовки использовал машины Предтеч Обязательства, чтобы изменить его гены и улучшить его разум и тело — Прелат смог подать ходатайство о своём исключении из Списка и был сопоставлен с подходящей женщиной, Ялар'Отан'Элат. И она была большим, чем на что он когда-либо мог надеяться.

Ялар была красивой, длинношеей и аккуратно сложенной. В то время как члены её семьи были богатыми владельцами горных разработок на нескольких мирах Ковенанта, Ялар была благородной и смиренной в равной мере, что являлось редкостью в высшем обществе сан'шайуум, которое изобиловало снобизмом и соперничеством. Тем мгновенно влюбился в её умный язык и сдержанную улыбку. Он отдал служению тело и душу, и со временем Ялар приняла три вещи, которые он никогда не смог бы исполнить: быть дома намного чаще, чем отсутствовать, быть честным насчёт его продолжающегося служения министру и быть уверенным, что экспериментальные изменения его генов не разрушат каким-то образом их шансы на здорового ребёнка.

Ялар приняла все эти условия. Но она была полна скромности.

Когда её беременность подтвердилась, Ялар отказалась от уединения — предосторожности, охватывающей большинство ожидающих матерей-сан'шайуум. Вместо этого ещё долго после того, как её живот начал расти, Ялар продолжала свою работу в нижних районах "Высшего Милосердия", удостовериваясь, что унггои, киг-яры и другие "меньшие" виды (разделение на категории, которое она отвергала) получали все ресурсы и услуги, которые им были обязаны, как преданным членам Ковенанта. Она была неудержимым поборником идеалов альянса, и Прелат знал, что их ребёнок будет преуспевать, даже если он унаследует лишь малую часть духа своей матери.

Предвосхищение Прелата взлетало по мере того, как он поднимался выше в купол. После долгих лет секретности и жертвенности он собирался пожинать единственные награды, которые когда-либо хотел — ребёнка, семью. Прелат до максимума увеличил силу своего антигравитационного пояса и устремился к будущему, которое было столь же ярко, как фейерверки, взрывающиеся над ним…

И затем, как всегда, кошмар начался со сферы мерцающего света, которая появилась возле вершины купола.

Сфера оставалась стабильной столько времени, сколько потребовалось жителям "Высшего Милосердия", чтобы оторваться от своей пирушки и сделать общий вдох. Затем портал пространства скольжения взорвался громовым треском громче любого фейерверка. Он зазвенел в "Высшем Милосердии", как колокол, выдернул Прелата из его фантазии и напомнил ему о настоящей причине его поспешности:

«Сегодняшний вечер не должен быть таким же. Сегодня я смогу спасти их!»

Из разрушающегося портала появился корабль, который Прелат мгновенно признал человеческим фрегатом. Легкобронированное судно было, по существу, орудием ОМУ, зажатым между двумя цилиндрическими двигателями. Фрегатам не хватало оборонительных возможностей, однако они восполнялись скоростью и маневренностью. Поэтому, несмотря на то, что он вышел из пространства скольжения с высокой скоростью, фрегат смог остановиться и уйти в вираж, избежав столкновения со стеной купола. Затем в какофонии рушившегося камня и изворачивающегося металла корабль зарылся в одну из плавучих башен до самых двигателей. Он висел на ней, содрогаясь и горя, как пылающая стрела, погружённая в сердце Ковенанта.

В ошеломляющей тишине, которая последовала за этим, Прелат хотел закричать: «Бегите, глупцы! Бегите из города! Пока ещё есть время!» Но в этом кошмаре его голос подвёл его, как это всегда было, и он наблюдал в немом ужасе, как разрушенный корабль выпускает свой ужасный груз.

Плотное облако спор Потопа изверглось через дыры в корпусе фрегата, обтекло повреждённую башню и быстро распространилось к двум прилегающим шпилям, проглатывая их целиком. Двигатели корабля трещали в миазматическом облаке, придавая ему тусклый и ужасный пульс — подобие жизни, холодящее кровь Прелата.

Внезапно город вырвался из своего оцепенения. Торжества заканчивались нарастающей паникой по мере того, как облако Потопа распространялось по всему куполу. Сан'шайуум оставляли свои башни, толпились на баржах или просто бросались к стеблю и ожидающим кораблям, надеясь, что их антигравитационные троны и пояса смогут остановить падение. Многие из тех, кто двигался слишком медленно, исчезали в спорах. Баньши сангхейли разбили построение и начали обстреливать облако Потопа, но их огневой мощи удручающе недоставало, и вскоре Прелат обнаружил, что борется против волны кричащих эвакуирующихся с дикими глазами.

Башня, которую Ялар выбрала для них, была старой; это был чёрный мраморный обелиск с зубчатыми балконами, который был одним из первых вырезанных из гигантского куска родного мира сан'шайуум, служившего фундаментом купола. В месте обитания, где статус жилых помещений определялся тремя критериями — размером, высотой и близостью к Дредноуту Предтеч — их тесная низкая башня у стены купола была бесспорно невысокого класса. Но, хотя они могли жить где-то получше, Ялар хотела быть рядом со своей работой в нижних районах, и они оба вскоре осознали преимущества маленького пространства. Тесные коридоры башни и узкие гравитационные лифты давали им право быть близко друг к другу на виду у своих соседей, прикасаться, шептать и начинать нежные интимности их воссоединений прежде, чем они достигали уединения своих покоев.

Но теперь Прелат проклинал клаустрофобические условия своей башни, поскольку он был вынужден положиться на силу своего антигравитационного пояса и замедлиться во входном холле с низким потолком. Его ноги задели полированный каменный пол зала, когда он качнулся, чтобы избежать трио сан'шайуум на своих тронах, так нагруженных личным имуществом, что они его не увидели. Уклонившись от столкновения, он повернул к подъёму, ведущему к гравитационным лифтам, выбрал трубу, которая вела к его покоям, и влетел в её мерцающее поле. Десять, двадцать этажей размыто промелькнули мимо. Но затем вся башня содрогнулась, бросив Прелата на стеклянные стены трубы. Заскользив и закувыркавшись, он чуть не пропустил свои покои, но сумел сделать сильный толчок руками, поймал перила и залез в проход.

— Ялар! — закричал Прелат, прикасаясь к замку на двери покоев и врываясь внутрь ещё до того, как она полностью распахнулась. — Ялар, я здесь! — Он отключил свой пояс, тяжело приземлился на ноги и побежал по непокрытому полу общей комнаты, сбивая низкий деревянный стол, а затем проскользнул через занавеску, унизанную гранатовыми бусинами, в треугольный зал, который вёл к их спальне. Несколько шагов в зал, и башня снова содрогнулась — на этот раз более яростно. Пятнышки лавандового света, горевшие в нишах, пролегавших по всей длине зала, зашипели, и внезапно Прелат оказался в полной темноте.

Это был тот момент его кошмара, когда Тем'Бетек полностью осознавал, что он спит. Всё, что было раньше — фейерверки, фрегат, Потоп — было неизбежно. Но теперь, когда башня дрожала вокруг него, Тем сознавал свою способность изменить то, что следовало дальше. Он затаил дыхание и прислушался... и услышал хныканье в темноте.

Прелат шагнул по направлению к приглушённым крикам, нащупывая руками стены. Войдя в спальню, он остановился и позволил своему зрению приспособиться к свету, просачивающемуся сквозь задёрнутые занавески на балконном окне. Медленно возникли очертания его жены, сидевшей посреди их мягкого спального ложа. С Ялар ниспадал прозрачный бледно-жёлтый халат. В своих руках она убаюкивала ребёнка, запеленованного в одеяло медного цвета. Когда младенец удвоил свой крик, Ялар начала петь:

— Этот путь, куда ведёт он?

Возьми мою руку, пройди со мной.

В свет, навечно свободные?

Возьми мою руку, пройди со мной…

Это была старая колыбельная сан'шайуум, и, пока Ялар напевала нежную мелодию, мысли Прелата помчались по всему, что он говорил раньше, — всем способам, которыми он пытался в прошлых снах заставить жену покинуть спальню, пока не стало слишком поздно. Но, как всегда, кошмар не заставил себя ждать. И, прежде чем он смог придумать что-то новое, Ялар прекратила петь, подняла большие длинные ресницы и сказала:

— Мы ждали тебя.

— Я... Я был рядом. — Голос Прелата оборвался. — Снаружи города.

Ялар опустила взгляд на ребёнка, плачущего у неё на руках.

— Но тебя не было здесь.

Прелат почувствовал изменение в воздухе — что-то древнее, терпеливое и могущественное, простирающееся из самых глубоких теней комнаты.

— Пожалуйста, моя любовь. — Он шагнул вперёд, вытянув руки. — Пойдём со мной. Сейчас.

Но Ялар сжалась в складках своего платья и снова начала петь:

— Этот путь, куда ведёт он?

Возле Прелата проплыла одна спора Потопа. Ему потребовались все силы, чтобы не протянуть руку и не раздавить её оборванные шипы, её уродливое, пульсирующее ядро. Он пытался сделать это раньше, но борьба только ускоряла то, что должно было произойти.

— Мы можем покинуть это место, — сказал Тем. — Мы с тобой и... — Он беспомощно посмотрел на ребёнка. «Мы двое теперь втроём», — сказала Ялар в своём сообщении. Но она больше ничего ему не поведала — не раскрыла пола их ребёнка.

— Наш сын? Наша дочь? — сказала Ялар. — Я хотела, чтобы это было неожиданностью. Но теперь, — из её горла раздался захлёбывающийся смешок, — ты никогда не узнаешь имени ребёнка.

Прелат вздрогнул, пытаясь держать собственные эмоции под контролем.

— Я сражался с кораблями сангхейли. Я добрался до стебля. — Но затем его начала переполнять ярость, как это всегда происходило. — Но купол был наводнён! И министр сказал мне, что Потоп..!

— Бору'а'Ним! — с отвращением произнесла Ялар. Ее голова поднялась на длинной шее, как змея, готовящаяся нанести удар. — Ты отправлялся туда, куда он приказывал тебе пойти! Делал всё, что ему было нужно от тебя! — Её голос погрузился в шёпот и затем вернулся к крику. — Но когда мы действительно нуждались в тебе... Тебя. Здесь. Не было!

Их ребёнок издал громкий вопль, юля своими маленькими конечностями внутри одеяла. Ялар прижала его ближе к груди и продолжила:

— Возьми мою руку, пройди со мной!..

Но сейчас она была расстроена и безумна. Её тело дрожало. Она начала кашлять. Дрожащими руками Ялар протянула ребёнка Прелату.

— Возьми, Тем! — выдохнула она. — Возьми его и уходи...!

Затем её губы раскрылись, высвобождая облако спор Потопа.

Когда Прелат видел это сновидение первый раз, в этот момент он проснулся. С расширенными глазами и криком. Но с тех пор он научился бороться с желанием проснуться — уговорил своё тело высвобождать некоторые из имплантированных Обязательством химикатов, предназначенных для повышения его боевых возможностей, чтобы сосредоточить внимание на сне. Каждый раз, когда кошмар приходил, он мог оставаться погружённым в него немного дольше. Как ныряльщик с ограниченным воздухом, он велел своему телу расслабиться в глубинах своего отчаяния…

Теперь Тем'Бетек вырвал плачущего ребёнка из рук жены и отпрыгнул, когда на шее и плечах Ялар вздулись пульсирующие зелёные нарывы. Усики Потопа, гладкие и острые, вырвались из этих язв, прорвались через платье и обернулись вокруг её тела. Она откинулась назад на ложе, взмахнув руками и ногами и вскрикнув, когда паразит зарылся в её мозг.

В этот момент балконное окно разбилось. Свет прорезался сквозь занавески, когда десантный "Фантом", парящий снаружи, открыл огонь своей носовой турелью. Прелат перекатился на пол и скрутился вокруг своего ребёнка, защищая его от плазменных выстрелов, которые опаляли воздух над головой и горели в стенах спальни. Ещё до того, как стрельба остановилась, Прелат услышал стук бронированных ног и треск и шипение активирующихся энергетических мечей. Он поднялся и обнаружил троих сангхейли в серебряных доспехах, окружающих ложе и пристально смотрящих на его поражённую Потопом жену.

— Не трогайте её! — взревел Прелат, вскакивая на ноги.

Сангхейли дёрнули головами в его сторону. Тот, который был ближе всего к Прелату, зарычал и поднял меч…

Но как только он покачнулся, чтобы рассечь Прелата, усики выстрелили из тела Ялар и обернулись вокруг руки сангхейли, остановив его в середине движения. Ещё больше мускулистых нитей Потопа захлестнули шею сангхейли. Затем Ялар бросилась назад, потянув воина с собой, используя ту часть разума, которая осталась в её распоряжении, чтобы попытаться спасти свою семью.

Но этого было недостаточно.

Другие сангхейли среагировали быстро, иссекая Ялар своими мечами, пока не осталось ничего, кроме шипящей плоти и кровавой ткани. Будто прикованный к полу, Тем издал гортанный, бессловесный крик, который закончился воплем, когда сангхейли подтолкнули останки Ялар двойными концами своих клинков.

Затем меченосцы повернулись к нему.

Во сне Прелата глаза сангхейли начали ярко светиться, как их лезвия, когда они скользнули сквозь косые тени, оставляемые рваными занавесками. Их конечности потянулись, и они потекли вокруг него, как ртуть, сотрясая свои костистые челюсти.

— Я убью вас! — Прелат выпрямился, обнял своего ребёнка одной рукой и сжал в кулак другую. — Я убью каждого из вас!

Затем его ребёнок засмеялся. Прелат посмотрел в глаза младенца — один синий, один зелёный, как и его собственные. Ребёнок прогулил несколько счастливых бессмысленных слов.

Голос Ялар эхом раздался в тени:

— В свет, навечно свободные…

И Тем почувствовал прилив надежды: «Сегодняшний вечер не будет таким же. Сегодня я смогу спасти моего ребёнка!»

Он активировал свой антигравитационный пояс и бросился через кордон сангхейли, изворачиваясь, чтобы избежать их клинков. Когда Прелат прорвался сквозь оконную раму, турель "Фантома" отследила его и открыла огонь. Но Тем был уже на полпути к прыжку, который подвёл его под брюхо "Фантома" вне зоны досягаемости его огня. Летя спиной к нижним районам, Прелат уставился на своё отражение, струившееся по полированному корпусу "Фантома". «Оставайся спящим ещё немного...» Затем он взлетел за десантным кораблём, где увеличил силу пояса до максимума и помчался к звезде священного города.

Атмосфера была густая из-за спор. Другие башни, арочные стены купола — всё, кроме яркого диска звезды, исчезло во мраке. Над Прелатом появились две пустые баржи, оставляющие за собой слабые потоки света и падающие цветы. Он резко дернулся, чтобы избежать столкновения. Башня где-то слева от него застонала, когда её антигравитационные системы отказали. Тем ожидал треска и грома взрывающегося камня, когда башня упала в нижние районы. Но вместо этого был только мокрый, приглушённый хруст. Он посмотрел вниз и увидел тёмные очертания, двигавшиеся ниже в море спор — усики, изгибавшиеся взад и вперёд, как животные, следящие за его запахом.

Затем споры начали редеть, и Прелат прорвался сквозь верх облака, не более чем на километр ниже искусственной звезды. Будучи так близко, он мог ясно видеть, как работала иллюзия — звезда была действительно просто обширным диском из многих перекрывающихся энергетических полей, которые заполняли дыру в вершине купола, достаточно широкую, чтобы пропустить Дредноут Предтеч, если бы сан'шайуум потребовалось переместить его. Смотровые платформы висели вокруг обода диска, и Прелат знал, что они связаны с проходами через корпус "Высшего Милосердия", отсеками аварийных челноков и, наконец, побегом из кошмара. «Ты рядом! Ближе, чем ты когда-либо был!» Тем желал, чтобы пояс поднимал его выше, быстрее…

Усик Потопа хлестнул снизу, ударяя его по рукам и выхватывая ребёнка от его груди. Маленький свёрток упал вниз, за ним развевался свободный уголок медного одеяла. Прелат закрутился вверх ногами, отшвыривая усик в сторону, и нырнул за своим ребёнком, следуя за его криками, когда он падал на волнистые облака спор. За мгновение до того, как ребёнок исчез, Тем схватил его за одеяло. Затем он выгнул шею и позвоночник и, борясь против гравитационных сил, снова поднялся к звезде.

Ребёнок был вне себя. Теперь не было смеха, только слёзы. Маленькое существо молотило ручками о грудь Прелата. Он крепко держал ребёнка, но это только расстроило его ещё больше.

Ребёнок закричал, достаточно громко, чтобы наполовину выдернуть Тема из сна. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул... и запел.

— Этот путь, куда ведёт он?

Возьми мою руку, пройди со мной!

В свет, навечно свободные?

Возьми мою руку...!

Но прежде чем он смог закончить куплет, из облаков поднялись громадные смерчи биомассы Потопа: пульсирующие стебли полупоглощённой плоти, гротескные памятники миллионам пожранных душ священного города. Из этих стеблей прорастали усики, рассекающие воздух над Прелатом. Он попытался маневрировать в отвратительных зарослях, но Потоп хлестал вокруг него, цепляя воина за ноги, грудь, ребёнка.

Тем'Бетек увеличил тягу своего антигравитационного пояса до самых пределов его работы. Подъёмные части устройства жужжали с предупреждающим растущим жаром и тяжестью на бёдрах…

И затем сквозь поля искусственной звезды Прелат увидел корабль. Сияющее судно с крючковатым носом, гордость сангхейлианского флота — "Тень Намерения", совершающая маневр над священным городом. Для многих ковенантов, ищущих спасения, вид этого штурмового носителя внушал великое облегчение. Поначалу тому возрадовалось даже сердце Прелата. Но его надежда разбилась вдребезги, как только он увидел, что носитель готовится низвергнуть со своего носа плазменный фонтан.

— Нет! — крикнул Прелат. — Мы всё ещё живы, вы, ублюдки-сангхейли...! — Но остальная часть проклятия умерла у него в горле, когда усики Потопа обмотались вокруг его шеи и врезались ему в рот. Тем ударил вниз, пытаясь разорвать мясистые шнуры, когда они быстро скользнули мимо его зубов. Но Потоп раскрывал его челюсти, удерживая его в бурлящей ловушке гнева.

Ёмкостный торус плазменной турели "Тени Намерения" дрогнул, когда она накопила свой заряд. Целевые лопасти заняли положение вокруг намагниченного жерла, готовясь к направлению перегретых газов, уже затопляющих казенник. Когда фонтан извергся, не было ни единого звука, но "Высшее Милосердие" загрохотало, когда столп раскалённого добела огня ударил по звезде священного города, уничтожил её поля, а затем вонзился в купол. Облака Потопа с рёвом воспламенились. Стена давления и жара бросилась к Прелату. Он изо всех сил боролся с захватом Потопа, его ребёнок с ужасом кричал на его руках, но, когда стена ударила…

Прелат полностью проснулся, его уши звенели от настойчивого воя сирены, которая говорила ему, что его крейсер успешно совершил выход из пространства скольжения.

Тем лежал на спине поверх узкой койки своей каюты, его чёрная туника была мокрой от пота и прилипла к его коже. В то время как его сердце колотилось в его груди, отбивая такт вместе с сиреной, он почувствовал, как по его шее скользнул усик Потопа. Он потянулся, чтобы схватить его... но, конечно, там ничего не было.

Вскидывая кулаки к глазам и закрывая рот, чтобы заглушить свою ярость, Прелат закричал. Он углубился в кошмар больше, чем когда-либо прежде, но в конце была она — "Тень Намерения". Не существовало надежды спасти его семью, даже в его снах.

Полчелюсти не оставил ему даже этого.

Тем снова и снова бил кулаком по металлической стене своей каюты, пока не оставил вмятину в глянцевой бирюзовой панели и его рука не запульсировала. «Ты дурак! Это никогда не имело значения. Это всегда был просто сон!»

Ибо реальность заключалась в том, что Прелат не был на "Высшем Милосердии", когда то пало. Он не видел свою жену или новорождённого ребёнка, поглощённых Потопом. Не видел своими глазами.

Вместо этого он был у руля своего крейсера, вовлечённого в бой с военными кораблями сангхейли в пространстве вокруг священного города. Это сражение стало кульминацией его долгих лет обучения, высшей точкой Раскола. Сангхейли не ожидали такого обширного и хорошо подготовленного мятежа, и в моменты, когда человеческий фрегат, заражённый Потопом, проскользнул в купол, Прелаты и их экипажи из джиралханаев побеждали. Но затем, один за другим, контролируемые Прелатами военные корабли отделялись от битвы, чтобы эвакуировать сан-шайуум "Высшего Милосердия".

То, что было великолепно осуществлённым внезапным нападением, стало оборонительной схваткой, так как Прелаты переключились с попытки победить корабли сангхейли на лишь удерживание их в отдалении, пока сан'шайуум наполняли их собственные корабли и ускользали. Сначала сангхейли позволяли этим судам бежать. Затем, по мере того как угроза распространения Потопа за пределами "Высшего Милосердия" выросла, так как Потоп разлился с купола на стебель, где были пристыкованы спасательные суда, сангхейли отправили ясное сообщение: «ВСЕ КОРАБЛИ, КОТОРЫЕ ПОПЫТАЮТСЯ ОСТАВИТЬ ЭТОТ СЕКТОР, БУДУТ УНИЧТОЖЕНЫ».

Потоп уже почти обрёк галактику на смерть раньше, и сангхейли не намеревались позволить этому повториться вновь.

"Тень Намерения" была столпом этого мрачного карантина, и у Прелатов не было кораблей, которые могли бы противостоять ей один на один. План заключался в том, чтобы сокрушить носитель с помощью нескольких крейсеров после того, как будут посланы меньшие суда сангхейли. Но к тому времени флот сан'шайуум сократился. И, пока Тем'Бетек ещё сражался в битве, его внимание переключилось на то, как уничтожить "Тень Намерения", чтобы спасти свою семью. Когда Тем получил отчаянный призыв министра Подготовки к спасению, он быстро вышел из боя и поспешил к стеблю.

Как только Прелат состыковался и присоединился к коммуникационной сети города, он попытался позвонить Ялар. Но сеть была либо отключена, либо перегружена, и это не принесло результатов. В ожидании прибытия Министра в посадочный порт он подумал о том, чтобы покинуть свой пост и взлететь в купол. И только он решил сделать это, как почётный караул министра, состоящий из джиралханаев, потеснил его через шлюз порта. Несмотря на то что вонь охваченных паникой косматых воинов дала ему понять в полной мере, что произошло в куполе наверху, Прелат спросил министра:

— Моя семья. Можно ли спасти их?

Бору'а'Ним наклонился вперёд на своем троне и схватил руку Прелата.

— Священное Обязательство потеряно! — Его глаза были полны диким и всепоглощающим страхом. — Ничто сейчас не живо в городе, кроме Потопа!

Это было последней каплей. Прелат отмахнулся от хватки министра и шатнулся к шлюзу.

— Они мертвы, Прелат! — крикнул министр ему вслед. — Ты ничего не можешь сделать!

Колени Тема'Бетека подогнулись под тяжестью этого высказывания. И единственное, что вновь поставило его на ноги — единственное, что помешало ему опуститься на колени в порту, пока Потоп не пролился бы со стебля и не пожрал его, как жену и ребёнка — было торжественное обещание министра:

— Помоги мне сбежать из этого места, и я клянусь, мы заставим сангхейли заплатить за то, что они сделали!

В этот момент у Прелата не было настоящего понимания того, что имел в виду министр. Миновало бы много дней, прежде чем его ум смог бы обдумать что-либо, кроме горя, и он полностью осознал бы всю степень предательства сангхейли. Как они не смогли сдержать Потоп на священном Ореоле. Как Арбитр взбудоражил Ковенант, заключив союз с Могильным Разумом Потопа, а также с их человеческими врагами. К тому времени крейсер Прелата присоединился к флотилии кораблей сан'шайуум, которым удалось сбежать с "Высшего Милосердия". Для некоторых это короткое рандеву было радостным, поскольку они воссоединились с любимыми, которых считали потерянными.

Но не было никаких известий о Ялар или его ребёнке, и к тому времени, когда Прелат и министр отделились от флотилии и отправились на секретную установку Предтеч, вся надежда Прелата обратилась в месть.

В дверь каюты тяжело постучали, и Прелат признал своего первого офицера, джиралханая с костистыми бровями, седеющим мехом и одним плечом, наклонённым ниже другого. Когда офицер подтвердил их прибытие во вторую колониальную систему сангхейли и передал детали последних сканирований звёзд системы, Прелат молча облачился в боевую броню.

Глубоко-чёрные пластины были лёгкими, но прочными — прекраснейшее создание литейных цехов министра Подготовки. Системы самовосстановления устранили все повреждения, полученные бронёй на Ранело. Прелат пригладил блокирующие полосы доспехов вокруг шеи, вынул плазменную винтовку из шкафа с оружием и засунул ее в кобуру на пояснице. Он снял свой шлем со стойки и остановился, чтобы посмотреть на своё отражение на застеклённой поверхности шевронного козырька. «Узнала бы ты меня сейчас, Ялар? Прошла бы этот путь со мной?»

— Поселения заметили нас, — сказал джиралханай. — Они передают сигналы бедствия по всем каналам. Хотите, чтобы мы их заглушили?

— Нет. Пропустите сигналы мимо. — Прелат взял свой шлем под руку и прошёл возле джиралханая по направлению к командной палубе.

«Пусть Полчелюсти услышит их крики».

ГЛАВА ПЯТАЯ

"Тень Намерения" вышла из пространства скольжения рядом с колониальным миром Дюраан, третьей планетой из пяти, находящейся на близкой орбите вокруг красной карликовой звезды системы.

Как и соседние миры, Дюраан был гравитационно заперт. Одна сторона пёстрой, оранжево-коричневой, засушливой планеты купалась в постоянном звёздном свете, другая — в вечной темноте. Но даже наполовину обитаемые миры были редкими, а широкие открытые пространства Дюраана привлекли меньшие семьи сангхейли, чьи амбиции сдерживались ограниченной недвижимостью в переполненных мирах ближе к Сангхелиосу. Здесь было достаточно места, чтобы заложить основы новых крепостей, а три поколения назад тысячи сангхейли начали осваивать берега паукообразных морей, которые брызгами простирались на светлой стороне Дюраана, как чернила, расплесканные на пергаменте. Эти поселения, находящиеся далеко от линий фронта войны с человечеством, наслаждались тихим существованием... до этого момента.

Путь от Ранело к Дюраану занял Полчелюсти три дня. В то время как "Тень Намерения" находилась в пространстве скольжения, носитель не мог получить никаких сообщений. Теперь, когда его титанические маневренные двигатели пульсировали с достаточной силой, чтобы оставаться на двести тысяч километров впереди Дюраана на его орбите вокруг красной карликовой звезды, командная палуба "Тени Намерения" звенела от неистовых передач многих небольших поселений планеты, всех до единого умоляющих о помощи.

— Цель в поле зрения! — сказал Мастер Клинка. Кулаки старого сангхейли были сжаты вокруг истёртых бронзовых перил центрального голопьедестала командной палубы. Он наклонился вперёд и приподнял взгляд на изображение Дюраана в реальном времени, которое заполняло заряжённый воздух над лепестковым проектором пьедестала. — Он стреляет! — Значки расцвели вокруг светящегося изображения крейсера Прелата, когда он выпустил залп плазмы. Несколько мгновений спустя самые громкие из поселений замолкли.

— Курс перехвата рассчитан! — крикнул офицер-сангхейли со своего поста, одной из многих тускло освещённых ниш, расположенных между толстыми балками, которые разделяли стены командной палубы.

— Все орудия захватили цель и отслеживают её! — сказал другой офицер.

Мастер Клинка крепче сжал перила, заставив свои бронированные кулаки заскрипеть

— Капитан, я советую немедленно атаковать!

Ртас 'Вадум сидел в своём командном кресле, единственном сидении на приподнятой платформе, находящейся выше и позади голодьедестала. На протяжении всего выхода "Тени Намерения" из пространства скольжения и шквала активности, который последовал за ним, Полчелюсти молчал. Его согнутые локти опирались на истёртые металлические подлокотники кресла, а его изуродованный подбородок покоился во впадине, образуемой его кулаками. Ртас пристально смотрел на голопьедестал. Когда он наконец нарушил молчание, его слова были тихими, звучащими почти для себя самого:

— Он мог остеклить каждое поселение и давно уйти, прежде чем мы прибыли бы. — Больше тишины, а затем: — Почему он всё ещё здесь?

— Он просчитался. — Мастер Клинка повернулся лицом к Полчелюсти. — Мы убили множество Прелатов на "Высшем Милосердии". Они не идеальны.

— И они убили многих из нас, — ответил Ртас. Пока Вул 'Соран обдумывал это, Полчелюсти поднялся, спустился по пандусу на пол командной палубы и присоединился к Мастеру Клинка возле голопьедестала. — Покажи мне сканирование этой звезды.

Несколькими быстрыми нажатиями на контрольную панель, встроенную в перила, Мастер Клинка сдвинул изображение на голопьедестале. Дюраан уменьшился до сантиметра, и красный карлик стал гигантом. Базы данных "Тени Намерения" устарели в ходе войны с человечеством, по крайней мере, настолько, насколько и колониальные научные исследования сангхейли. Но Ртас узнал всё, что мог, о Дюраане во время их путешествия в пространстве скольжения, и он знал, что звезда планеты была в своём максимуме — периоде экстремальных волнений в её магнитном поле, приводящим к частым, яростным звёздным штормам.

Одна из этих бурь бушевала сейчас. Две перекрывающие друг друга ветви огня, каждая длиной в один миллион километров, вырывались из слияния тёмных пятен на малиновой поверхности звезды. Не видимое невооружённым глазом излучение от этих адских потрясений теперь мчалось к Дюраану в виде волн, несущихся со скоростью света — и подобные штормовые фронты, вероятно, наносили удары по планете в течение дней. Магнитосфера Дюраана защитила бы поселенцев-сангхейли от худших последствий шторма. Но волнения их звезды были наименьшей из их проблем.

— Он маневрирует. Направляется к другому поселению. — Мастер Клинка качнул головой в сторону звезды. — Буря или нет, мы должны атаковать!

На полной мощности энергетические щиты "Тени Намерения" могли выстоять против тяжёлой огневой мощи, намного большей, чем сумел бы выдержать крейсер Прелата. Однако несмотря на то, что "Тень Намерения" была далеко от турбулентной звезды, даже сейчас предупреждающие системы носителя мигали в пустых инженерных нишах командной палубы. Офицеры, которые были там размещены, когда судно шло на полной мощности, переместились ближе к реакторам носителя, чтобы управлять выходом из пространства скольжения. Полчелюсти, Мастер Клинка и два офицера, ответственные за навигацию и вооружение "Тени Намерения", были единственным экипажем палубы.

— Его щиты будут ослаблены, — сказал Мастер Клинка.

— Как и наши.

— Мы превосходим его по орудиям!

— Что, я уверен, он ясно понимает.

Мастер Клинка понизил голос с обычного рёва.

— Я знаю тебя так же хорошо, как знаю своих собственных сыновей, Ртас 'Вадум. Но к тому моменту, когда ты разгадаешь план Прелата, тысячи сангхейли будут мертвы.

Полчелюсти знал, что его старый товарищ был прав. Однако, как и его сердца болели за сангхейли на Дюраане, он знал, что решения, которые он примет в ближайшие несколько минут, также означали бы жизнь или смерть для всех на его корабле. И если он ошибётся — если он и его воины погибнут, а "Тень Намерения" будет уничтожена — кто тогда остановит Прелата? Сколько других горящих миров он оставит за собой?

Ртас глубоко вздохнул и медленно расправил свои бронированные плечи. «Не битвы, в которых ты сражался, заставляют тебя уставать. А понимание того, что тебе придётся сражаться ещё больше».

— Ускорьтесь до скорости атаки! — сказал Полчелюсти достаточно громко, чтобы офицеры его услышали. — Держите щиты поднятыми так долго, как только сможете. Шторм, рвущийся с этой звезды, повредит каждую незащищённую систему на этом корабле!

Мастер Клинка открыл общий канал судна и передал приказ Полчелюсти остальной части экипажа "Тени Намерения". Полностью загруженные, палубы носителя прогремели бы тысячами шагов, когда находящиеся на борту ринулись бы к своим боевым станциям. Но теперь, за исключением глубокого рокота его маневрирующих двигателей, приступающим к повороту к Дюраану, "Тень Намерения" в значительной степени молчала. «Это был странный способ вступить в битву», — подумал Ртас, и относительная тишина только усилила его беспокойство.

За прошедшие годы попав во множество ловушек, Полчелюсти знал, когда видел очередную из них. Причиной, по которой он был ещё жив, являлось то, что он обычно имел довольно хорошее представление об ужасном трюке, который его противник собирался сыграть. Но, хотя Полчелюсти ещё не полностью понял схему Прелата, он теперь обладал новой и жизненно важной подсказкой.

Он знал название крейсера.

По мере того как "Тень Намерения" завершала свой поворот, Полчелюсти ввёл ряд команд в панель голопьедестала, чтобы отобразить вид с носа носителя. Затем он открыл вторичную перспективу, которая показала увеличенное изображение корабля Прелата.

— "Кел 'Дарсам Силкет"... — сказал Ртас.

Мастер Клинка кивнул, соглашаясь.

— "Копьё Света".

Имя крейсера не было написано на его носу, как на человеческом судне. Вместо этого Полчелюсти и Мастер Клинка прочли имя крейсера в его отличительной форме, в боевых шрамах вдоль его корпуса, поскольку они оба видели корабль раньше.

Несмотря на своё прославленное имя, крейсер Прелата был более старого дизайна, который предшествовал конфликту между людьми и Ковенантом. Это был один из группы кораблей, которые сангхейли дали вождям джиралханаев, чью верность сан'шайуум хотели вознаградить. Эти "дары" были обычным явлением в борьбе с человеческой угрозой. В то время было разумно иметь как можно больше судов в битве, хотя большинство из этих кораблей были преднамеренно скованы — их основные орудия и другие системы были отключены — чтобы не позволить гордым и предприимчивым вождям джиралханаев стать слишком могущественными. Ни один уважающий себя капитан-сангхейли не желал отказываться от возможности передовой славы, чтобы обучать джиралханаев управлению этими маломощными излишними кораблями. И именно тогда появились Прелаты.

Они считались чисто техническими советниками. Как и всякая хорошая ложь, это было наполовину верно. Но то, о чём умолчали сан'шайуум, заключалось в том, что Прелаты по приказу Пророка Истины тайно переоснащали корабли джиралханаев и обучали их атаковать сангхейли. Вопреки тому, что он проповедовал, Истина знал, что только благословенные могут последовать за ним в Великом Странствии. И после того, как сангхейли совершили окончательный грех, потеряв первый Ореол, они быстро вышли из расположения. Поэтому Прелаты удвоили свои скрытые приготовления, и, как бы Ртас ни ненавидел признавать это, если бы Потоп не вмешался в битву за "Высшее Милосердие", Прелатам, вероятно, удалось бы исполнить желания Истины.

— Вражеский крейсер ускорился! — сказал офицер навигации. — Он направляется к тёмной стороне планеты!

Трёхмерное пространство давало современным капитанам сангхейли ещё больше вариантов для вовлечения в бой своих противников, чем когда они давно сталкивались в морях Сангхелиоса. Но тактика всё ещё сводилась к одному и тому же вековому выбору: ударить врага в лоб или маневрировать для преимущества. Учитывая преобладающую огневую мощь "Тени Намерения", решение Полчелюсти получило прекрасный смысл.

— Проложите противоположный курс перехвата на другой стороне планеты, — сказал Ртас офицеру навигации. — Мы встретим его нос к носу. — Затем к вооружению: — Состояние щита?

— Восемьдесят процентов и падает, капитан. Увеличивается число звёздных частиц.

— Нам не удастся избежать шторма, — сказал Вул 'Соран, — но этот клинок режет с обеих сторон.

Полчелюсти кивнул в знак согласия.

— Его реакторы слабее. Его щиты спадут до наших.

Но он оставил недосказанным: «Так почему же этот Прелат не бежит? Почему он не запускает двигатель пространства скольжения и избегает боя, когда шансы настолько явно в нашу пользу?»

Сотни столичных кораблей схватились в жестоком ближнем бою, который был битвой за "Высшее Милосердие". В этом сражении под командованием Прелатов было больше кораблей, чем у сангхейли, но крупнейшими судами в их флоте были крейсеры. У сангхейли были "Тень Намерения" и ещё один штурмовой носитель, "Вечная Награда", которые должны были перевесить баланс в их пользу. Но в неожиданном предательстве, начавшем битву, три крейсера, контролируемые Прелатами, и пять эсминцев джиралханаев, которым было поручено поддерживать "Вечную Награду", открыли огонь с близкого расстояния, настолько повредив этот носитель, что его выжившая команда была вынуждена покинуть корабль. Все атакующие суда были уничтожены, кроме одного — "Копья Света".

Ртас предположил, что это был тот самый Прелат, который в тот день командовал "Копьём Света"... Тот, кто продолжал выводить из строя или уничтожать ещё шесть кораблей сангхейли в "Высшем Милосердии" — два из которых были крейсерами превосходного типа — прежде чем отступить, чтобы участвовать в эвакуации города. Этот Прелат держал "Копьё Света" состыкованным со стеблем до тех пор, пока Потоп не захватил его, а затем пробился сквозь блокаду сангхейли, которая остановила десятки других кораблей сан'шайуум.

Полчелюсти нахмурился, смотря на загадку плана своего противника под другим углом. «Этот Прелат — воин, и он явно хочет следующего раунда...» И тут на место встал жизненно важный недостающий кусок.

«Ранело и Дюраан были приманкой».

Прелат заманил "Тень Намерения" в эти отдалённые миры, чтобы он мог изолировать и уничтожить её — чтобы он смог закончить бой, начатый на "Высшем Милосердии". Теперь Полчелюсти был уверен в этом. Он просто не мог понять, как Прелат собирался это сделать.

В то время как "Копьё Света" заканчивало описывать свою орбиту вокруг Дюраана, все на командной палубе "Тени Намерения" замолчали. Мастер Клинка, сложив руки за спиной, нервно обошёл кругом голопьедестал. Ртас делал всё возможное, чтобы игнорировать мучительный приступ боли в его отсутствующих челюстях.

Офицер навигации нарушил молчание:

— Цель вернулась в визуальный диапазон! Никакого отклонения от курса перехвата!

— Передние плазменные пушки полностью заряжены! — объявил офицер вооружения. — Готов стрелять по вашей команде, капитан!

Внутри голопьедестала "Копьё Света" возникло около края тёмной стороны Дюраана. Кластер интеллектуальных схем "Тени Намерения" оценивал скорость, траекторию и другие полётные характеристики крейсера на основе данных, обработанных до того, как он исчез позади планеты. Эта вычислительная матрица была примитивна по сравнению с искусственными интеллектами, которые управляли большинством человеческих кораблей. Но теперь, когда множество электронных глаз носителя восстановили видимость, матрица поняла, что сделала один значительный просчёт — что Прелат сделал что-то неожиданное, пока находился вне зоны досягаемости — и быстро исправила ошибку.

Полчелюсти первым заметил изменения внутри голопьедестала.

— Взгляни, — сказал он, указывая на изображение "Копья Света". — Он повернул свой корабль.

Смотря прищуренным взглядом на пьедестал, Мастер Клинка не мог поверить в то, что видел: "Копьё Света" теперь мчалось прямо к "Тени Намерения".

— Зачем ему это делать?!

Но у Ртаса не было ответа. Всем, что он знал, было то, что ловушка Прелата захлопывалась, и у него не хватило времени, чтобы остановить челюсти от клацания.

— Состояние щитов, — прорычал он. — Обоих кораблей!

— Его щиты больше не регистрируются на сканировании, — ответил офицер вооружения. — У наших шестьдесят процентов передних, двадцать процентов боковых и кормовых, но быстро падают! Оптимальная дистанция через пятнадцать секунд!

У "Тени Намерения" было семь тяжёлых плазменных пушек, равномерно расположенных в глубокой впадине, которая длилась от левого к правому борту судна вокруг его носа. Оружие могло стрелять поодиночке или объединить свою энергию в единую разрушительную массу, которая уничтожила бы меньший крейсер. Но в этом была уловка. Ртас должен был опустить щиты "Тени Намерения", прежде чем стрелять из любого плазменного орудия, иначе сформированные заряды энергии взорвутся о внутреннюю поверхность щита, сея хаос на его собственном корабле, а не на судне Прелата.

Это была стандартная процедура — необходимое снятие защиты перед штурмом. Прелат знал бы это, распланировал бы это. Но у Полчелюсти больше не было времени обдумывать, и он принял единственное решение, которое имело какой-то смысл.

«Забудь, как ты устал, и ударь со всей своей силой!»

— Заполнить все каналы в орудии номер четыре! — крикнул Ртас своему офицеру вооружения. — Огонь по готовности!

Командная палуба потускнела, когда реакторы "Тени Намерения" перевели мощность на плазменные пушки. Щиты вокруг носа носителя засверкали, а затем рассеялись. Через секунду после этого из носа судна выстрелила яркая пурпурная полоса перегретых газов, обёрнутых магнитными полями. Если бы "Копьё Света" предприняло уклонение, то плазменная торпеда изменила бы свою траекторию для поражения цели. Но крейсер продолжал приближаться.

— Наши щиты подняты! — закричал офицер вооружения. — Пять секунд до столкновения!

Мастер Клинка наклонился ближе к пьедесталу, его нетерпеливый взгляд не отрывался от значка, на котором был показан расчётный момент удара.

— Мы намертво поразим его крейсер позади кормы и прожжём дыру прямо сквозь него!

Но, пока громадная плазменная торпеда приближалась к "Копью Света", начало происходить что-то странное. Корабль не отклонился от своего пути, а поля торпеды заискрили и вспыхнули, словно горя невидимым пламенем. Плазма быстро утекала сквозь расширяющиеся слабые места в полях торпеды, и она отклонилась от курса — всего на несколько градусов, но достаточно, чтобы только коснуться обшивки левого борта крейсера вместо того, чтобы врезаться в кластер его двигателя.

— Минимальный урон цели! — сказал офицер вооружения.

Мастер Клинка ударил кулаком по перилам голопьедестала.

— Невозможно! Как мы могли промахнуться?!

— Буря... — сказал Ртас, когда ещё один пазл встал на место. Теперь он представил, как вихрь красного карлика поражает светлую сторону Дюраана, разбиваясь о магнитное поле планеты, а затем разливается вокруг её темной стороны в сильных, непредсказуемых ураганах высокозаряжённых частиц. Эти бури радиации разорвали поля торпеды, так же как они медленно уменьшали щиты "Тени Намерения" — так же как они уже отключили щиты "Копья Света".

— Быстро зарядить передние орудия! — рявкнул Полчелюсти. — Отвести всю необходимую мощность от боковых и кормовых щитов! Огонь всеми орудиями последовательно с периодом в четверть секунды!

Огни на командной палубе снова потускнели. Крейсер вздрогнул, когда пушки быстро выстрелили. В голопьедестале семь меньших торпед мчались к "Копью Света", которое теперь находилось менее чем в десяти тысячах километров от "Тени Намерения". Поля торпед сильно замерцали, когда шторм начал делать своё дело. Но сейчас у них была гораздо меньшая дистанция, и Ртасу был нужен только один удар…

Внезапно миниатюрная звезда вспыхнула в голопьедестале, когда двигатели "Копья Света" рванули корабль вперёд на полной тяге. Полчелюсти наблюдал, как три его выстрела широко растеклись, четвёртый прокипел глубоким шрамом на спине крейсера, а остальные испарились в выхлопных газах судна. С улетучивающейся атмосферой, содрогаясь, когда оно замедлялось со скоростью, намного превышающей его структурные пределы, "Копьё Света" приблизилось к "Тени Намерения" достаточно близко, чтобы соскрести внешние границы щитов левого борта носителя, — но теперь эти щиты исчезли, их энергия перетекла на поспешный залп Полчелюсти.

Оба корабля летели бок о бок в упор друг к другу. Однако в этот момент ни один из них не мог навредить другому. Полчелюсти не мог приказать выстрелить ещё раз, чтобы брызги плазмы не попали на его собственный корабль. И даже менее мощные точечные лазерные батареи "Тени Намерения" потребовали бы времени для перезарядки.

— Они будут бежать к своим спасательным капсулам... — сказал Мастер Клинка. Но его бурный голос предал его возраст, и он немного заикнулся, пытаясь рационализировать всё только что произошедшее. — У Прелата нет выбора! Если... если он останется там, где он сейчас, мы разорвём его на части с помощью лазеров. Если он двинется, мы используем пушки. Наверняка он знает, что обречён!

Но «спасательные капсулы» было всем, что услышал Полчелюсти. В этот момент Ртас почувствовал, как ловушка его врага захлопнулась, и он наконец понял: Прелат никогда не намеревался уничтожать "Тень Намерения". Он планировал украсть её.

— Всему экипажу! — крикнул Ртас в общий канал корабля. — Вооружиться для ближнего боя! — Затем, уперев взгляд в Мастера Клинка: — Этот Прелат не возьмёт наш корабль!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Спасательная капсула вырвалась из швартовного гнезда, и Тем'Бетек откинулся назад в своих удерживающих ремнях. Слой реактивного геля внутри его брони защищал его от ударного ускорения, пока капсула мчалась по узкому промежутку пространства между двумя столичными кораблями. Щиты в смотровом стекле капсулы были опущены, и было темно. Но через оптику для слабого света в своём визоре Прелат мог видеть отчётливые очертания пяти джиралханаев, втиснувшихся в удерживающие ремни вокруг него, каждый из которых был полностью облачён в темно-синюю вакуумную броню, мерцавшую отражениями мигающих статусных огней капсулы.

Вслед за Прелатом были выпущены ещё девять капсул, внутри каждой находились пять джиралханаев. Эти пятьдесят воинов — весь оставшийся экипаж "Копья Света" — знали, что они только что пробили билет в один конец, что возврата назад не будет. Но всякая нервозность, которую испытывали бруты, будучи возле миниатюрного Ореола, теперь отсутствовала. Сталкиваясь с врагом, с оружием в руках, эти беспощадные существа были в своей стихии. Тем чувствовал прилив уверенности. «Мы доберёмся до носителя и разорвём сангхейли на части!»

Это был дерзкий план. Один лёгкий крейсер против штурмового носителя. Превосходно разбираясь в вооружении и защите, Прелат знал наверняка: "Копьё Света" никогда не выжило бы в битве. Но гениальность его стратегии заключалась в том, что он принял неизбежное разрушение своего корабля и превратил его в своё преимущество.

Прелат однажды посетил систему Дюраана, находясь на одной из многочисленных тренировочных миссий, которые удерживали его вдали от дома. Тогда он и его неопытная команда джиралханаев были удивлены тем, насколько быстро красная карликовая звезда системы разрядила щиты их крейсера. Но Прелат принял этот просчёт, как и все его оплошности, в качестве инструмента для самосовершенствования. Годы спустя, когда он не находил покоя для своих мыслей в поисках лучшего места для ловушки, его воспоминания о сильных штормах красного карлика, а также небольшие, плохо вооружённые поселения Дюраана быстро перенесли эту планету в верхнюю часть списка.

Как и в большинстве планов, у этого были переменные, которые Прелат не мог контролировать, наиважнейшей из которых был сам Полчелюсти. Самое большее, что мог сделать красный карлик — истощить защиту "Тени Намерения". Чтобы уловка Прелата сработала, нужно было, чтобы Полчелюсти бросил всё, что у него было, на "Копьё Света". Ртас должен был так отчаянно желать убить Прелата здесь и сейчас, прежде чем тот мог нанести ещё больший вред, что направил бы всё преимущество "Тени Намерения" в один разрушительный удар.

Положение Полчелюсти тяжело качалось, но Прелат всё ещё стоял на ногах. И теперь расклад выходил не в пользу капитана сангхейлианского корабля. Прелат знал, что в ближнем бою его джиралханаи будут достойными противниками любому сангхейли. А что касается Полчелюсти? Тем'Бетек коснулся проектора с защитным экраном и плазменной винтовки, прикреплённой к его антигравитационному поясу. «Я сам с ним разберусь».

Они вылетели из гнезда пять секунд назад, но точечные лазеры "Тени Намерения" всё ещё не стреляли по его капсуле. Это было хорошо, потому что капсулы не имели существенной защиты; даже один лазерный залп означал бы конец Прелата и его джиралханаев. Главным преимуществом капсул — единственным, что делало их превосходящим вариантом над стандартным абордажем в этой ситуации — было их прямолинейное ускорение. Они были разработаны так, чтобы быстро уйти от умирающего корабля. И скорость была всем, что нужно было Прелату для достижения "Тени Намерения".

Теперь, более чем на полпути сквозь разделяющее пространство, Прелат понял, что лазерные батареи, покалеченные звёздной бурей, должны были выключиться. Это оставило лишь одну последнюю проблему для преодоления: у капсул не было таранов — укреплённых стыковочных выходов, встроенных в носы посадочных судов ковенантов, которые они использовали для присасывания к корпусу судна-цели и прорезания пути внутрь. Вместо этого капсулы могли войти только через дверь, которая уже была открыта. И, к счастью для Прелата, у "Тени Намерения" имелась такая, которую было очень трудно пропустить: вход в ангар на левом борту. Энергетическое поле отгораживало ангар, удерживая искусственную атмосферу носителя и не впуская внутрь все несанкционированные суда. На корме с передней камеры его капсулы, которой Прелат управлял со своего визора, он мог видеть отчётливое фиолетовое свечение поля. Но дверь ангара мерцала, явно ослабев от шторма, и Прелат знал, что их скорость поможет капсулам безопасно проникнуть внутрь.

Через пятнадцать секунд после того, как капсула Прелата вырвалась из гнезда, её интеллектуальные схемы отсекли основную тягу двигателя и выстрелили её маневрирующими ракетами, вызывая как можно больше тормозной силы. Через мгновение его капсула пересекла порог ангара, всё ещё быстро двигаясь, но уже склонившись к палубе. Капсула приземлилась на дно, качнулась на свой округлый нос и заскрипела, продолжая двигаться вперёд под углом, теряя аблятивные плиты, стабилизирующие рёбра и другие внешние части, пока не остановилась на полпути через ангар. Когда Прелат вырвался из своих удерживающих ремней, он услышал, как другие капсулы врезаются в палубу и падают на неё, иногда сталкиваясь с костяным хрустом.

Но, когда Прелат ударил по затворам на шлюзе своей капсулы и вышел наружу, более шатко стоя на ногах, чем ему хотелось бы, он с облегчением увидел, что все десять капсул благополучно приземлились в ангаре. Их люки вылетели, и джиралханаи вышли из капсул; некоторые немного качались, но все были с оружием наготове.

Ангар простирался перед Прелатом в полукилометре от правого борта, где была ещё одна большая дверь с энергетическим полем. Справа от него были проходы к реакторам и двигателям. Слева от него были отсеки для ремонта транспортных средств и арсеналы, которые вели к гравитационному лифту "Тени Намерения", соединяющему корабль и поверхность земли. За лифтом были коридоры, которые описывали изящную дугу, соединяющую кормовую секцию корабля с его крючковатым носом. В мёртвом центре носовой части, защищённом сотнями метров обшивки корпуса и пористой надстройкой, была командная палуба носителя. Это была цель Тема'Бетека, и, если он сможет пережить спринт отсюда до того места, этот носитель будет его.

Ярко-зелёные плазменные заряды проскользнули вдоль пола ангара. Прелат отпрянул назад за свою капсулу, когда огневой вал забрызгал корабль и затем ударил в джиралханая, стоящего на открытом пространстве с другой стороны. Грудная пластина джиралханая выгнулась, его органы закипели и лопнули, и он упал назад со скорбным воем. Когда брут ударился о пол, Прелат закрыл глаза и глубоко вздохнул... и его тело сделало то, для чего оно было предназначено.

Из всех технологий Предтеч, которые сан'шайуум пытались разблокировать, генная инженерия оказалась наиболее сложной. Это было во многом связано с тем, что Предтечи совершенствовали биоукрепляющие инструменты и процедуры для своей собственной физиологии, а не для других разумных существ. В сочетании с запретами сан'шайуум против любых действий, которые могут подвергнуть ещё большей опасности их и без того ограниченную способность к размножению, исследование этого особого направления магии Предтеч полностью игнорировалось всеми их министерствами, кроме одного — министерства Подготовки.

Левая рука Прелата скользнула в перчатку твёрдого света и оттянула её от пояса. Он активировал перчатку щелчком предплечья, и, когда на его запястье появился яркий синий щит в форме полумесяца, Прелат почувствовал, что мир вокруг него замедлился. Рёв джиралханаев и резкие звуки их оружия растянулись и исчезли на заднем плане. К тому времени когда Прелат оказался возле передней части капсулы, подняв щит и мчась вперёд, его усовершенствованные нервная система и мускулатура были уже полностью готовы для боя, и теперь он действовал почти без раздумий.

Пламенный огонь исходил из кормовой части ангара. Шестеро сангхейли появились на вершине пандуса, ведущего к реакторам "Тени Намерения". Все эти воины носили лёгкую броню и только плазменные пистолеты, и, скорее всего, им были поручены инженерные обязанности, а не безопасность корабля. Наполовину бегущий, наполовину скользящий по ангару Прелат направлялся прямо к этим неудачливым первым ответчикам, уклоняясь от их диких выстрелов быстрыми боковыми импульсами своего антигравитационного пояса и отражая точные попадания своим щитом из твёрдого света. Через нескольких мгновений Прелат пересёк ангар и взбежал вверх по пандусу, оказавшись в нескольких шагах от своих врагов.

Он махнул своим щитом на одного сангхейли, описывая низкую дугу, разрывая обе его ноги в изогнутых кзади коленях, соединяющих мышцы и удлинённые лодыжки. Щит не испытал никакого сопротивления, когда его фотонный край скользнул сквозь броню, плоть и кость. Вращаясь в выпаде, Прелат поймал ещё двоих сангхейли своим основным оружием, вариантом плазменной винтовки Ковенанта, предпочитаемой джиралханаями. Окрашенное в красный, а не синий цвет, курносое оружие было прозвано "кровавой рукой", и, соответствуя своему названию, оно стреляло в два раза быстрее, чем стандартная модель, и требовало твёрдой хватки, чтобы не допустить разброса снарядов от цели. Прелат израсходовал половину заряда своей винтовки, попав в лёгкие брюшные доспехи двоих сангхейли. Когда они рухнули на палубу, Прелат встал на ноги и ударил по шее четвёртого участвующего в бою воина локтём. Сан'шайуум повернулся, следя взглядом за этим сангхейли, когда он упал, а затем выстрелил из винтовки в его изумлённое лицо.

К тому времени отряд из четырёх джиралханаев был на полпути от капсул к пандусу, и они сразили последних двоих сангхейли собственными скорострельными плазменными винтовками.

Тем'Бетек заставил себя сделать два глубоких вдоха. Усовершенствованные гормоны накаляли его организм, но он не хотел достигать пика слишком рано. Он и другие Прелаты долго и упорно тренировались в Священном Обязательстве. Глубоко в его залах в скалистом фундаменте купола "Высшего Милосердия" они познакомились с опасностями слишком сильного напряжения их изменённых тел: внезапным изнурительным истощением, судорогами и, в редких случаях, смертью.

«В коротких схватках, — говорил министр Подготовки Прелатам, — вы можете победить любого врага». Даже, как надеялся министр, демонических Спартанцев людей.

Но это были другое время и другая война. Насколько знал Тем'Бетек, теперь он был последним в своём роде. Все остальные Прелаты погибли на "Высшем Милосердии".

«И, если ты не будешь осторожен, ты присоединишься к ним!»

Сверхъестественно быстро Прелат поднял свой щит и отклонил три выстрела из карабина Ковенанта. Ярко-зелёные гиперзвуковые пули, искрящиеся радиоактивным топливом, отрикошетили со стеклянным свистом. Взглянув направо, Прелат определил стрелка: унггоя, стоящего в другой стороне отсека на вершине дугообразного пандуса. Два отряда рейнджеров-сангхейли потоком лились вниз по пандусу мимо унггоя. Среди воинов, одетых в серебро, был сангхейли в красной броне, несущий энергетическое копьё. Даже на таком расстоянии Прелат понял, что этот сангхейли был девушкой, знакомой ему... но у него не было времени собрать мысли воедино, прежде чем его тело побежало вперёд, готовясь к новым угрозам.

— Отряды четыре и пять, присоединяйтесь к отряду два! Возьмите реакторы! — приказал Прелат, когда мимо него из-за спины пронёсся пламенный огонь. Не глядя он знал, что из инженерных отсеков вышло больше сангхейли, но он догадался, что они малы числом и что оставшиеся джиралханаи смогут справиться с ними. — Остальные, ко мне!

Джиралханаи, которых он послал против нападающих рейнджеров, уже атаковали в этом направлении, некоторые из них наклонились вперёд в зверином предчувствии, царапая палубу своими бронированными когтями. Но, когда эти бруты были на расстоянии прыжка от своих врагов, рейнджеры активировали маневренные двигатели, встроенные в их бронированные плечи и ноги. Искусственная гравитация носителя всё ещё была работоспособной, и, хотя химические пропелленты реактивных двигателей работали намного лучше в условиях нулевой гравитации, они помогли рейнджерам сравнять ударную силу более тяжёлых джиралханаев. После страшного треска брони и быстрой стычки, в которой пали пять джиралханаев и три рейнджера — один с раной на шее от щита Прелата — обе стороны отступили в тупики, обмениваясь выстрелами из-за укрытий с просторных противоположных рядов с упакованными частями "Фантомов".

Несмотря на то что джиралханаи по-прежнему превосходили числом элитов-рейнджеров почти вдвое, Прелат знал, что он не может позволить себе увязнуть в стычке. Его план опирался на неожиданность и скорость, и теперь у него было очень мало и того, и другого. У него не было твёрдого понимания того, сколько сангхейли было на борту "Тени Намерения" и сколько их было между ним и командной палубой. Но ещё больше наверняка скоро проскользнут в ангар.

— Отряды один и два: выходите из боя и направляйтесь на командную палубу! — закричал Прелат. — Все остальные отряды: прикрывающий огонь! Не давайте рейнджерам поднять головы!

Джиралханаи немедленно выпустили залп осколочных гранат из их тяжёлых пулемётных ракетниц. По мере того как оранжево-синие взрывы заполняли позиции врага шрапнелью, Прелат бежал к тому же пандусу, по которому рейнджеры вошли в ангар. Но, когда он ускорился, Прелат увидел краем глаза, что унггой и девушка-сангхейли в красной броне прорываются из укрытия, чтобы попытаться отрезать его. Как ни уязвляло его уклонение от боя, Прелат не стал останавливаться и сражаться с ними. Его основной целью была командная палуба — и единственным врагом, который действительно имел значение, был Полчелюсти.

Лязг доспехов позади Прелата подсказал ему, что его тыловая охрана схватилась с двумя его преследователями. Когда Прелат достиг верха пандуса и бросился в проход за ним, он проверил датчик движения в своём визоре и заметил, что сзади к нему присоединились семь джиралханаев. Это были все отряды, которые должны были помочь ему захватить командную палубу, и, когда Прелат почувствовал головокружение, поползшее сзади по его черепу — первое предупреждение его усиленной нервной системы о чрезмерном напряжении — он снизил свою скорость и позволил джиралханаям догнать себя.

Тем'Бетек не нуждался в карте, чтобы добраться до командной палубы. В своих мыслях он видел, как проходы "Тени Намерения" расстилались перед ним. Он знал носитель так хорошо, что часто находил сон, совершая призрачные пробежки сквозь лабиринты анодированных тёмно-фиолетовых коридоров. Если ему везло, эти бодрствующие сновидения несли его в сон, заменяя его обычное кошмарное путешествие через "Высшее Милосердие".

Но довольно часто эти два сновидения вместе истекали кровью.

Тем видел, как Ялар ходит по искривлённым трапециевидным залам "Тени Намерения" в вздымающемся за ней тонком жёлтом платье, только чтобы исчезнуть за изгибом прохода или быстро взлететь на гравитационном лифте, прежде чем он смог бы дотянуться до неё. Иногда Ялар ждала его на командной палубе, сидя в пустом стуле Полчелюсти, глядя на него печальными глазами и убаюкивая их плачущего ребёнка…

Прелат встряхнул головой, заставляя себя дышать. Он приближался к гравитационному лифту "Тени Намерения", который находился на полпути к командной палубе. Мышцы Прелата изнывали от выпущенной ярости, и Прелат знал, что у него было ещё несколько попыток гиперсмертельной скорости, прежде чем его тело полностью сдалось бы. С пыхтящими позади него джиралханаями Прелат промчался по четырёхстороннему перекрестку в отсек для сбора личного состава с высоким потолком, замедлился, проходя сквозь один из отправных коридоров отсека, а затем остановился на широкой платформе, опоясывающей выше гравитационный лифт.

"Тень Намерения" была проклятием других кораблей, человеческих и ковенантских. Но это был также чудовищный носитель войск, который сыграл ключевую роль в вторжениях в многие человеческие миры, а лифт в центре этой большой арочной камеры был самым быстрым способом высадить бронированную пехоту. Низко зависая над поверхностью планеты, "Тень Намерения" могла посылать сотни отрядов в минуту вниз по лифту — или вытягивать их обратно в зависимости от направления антигравитационного поля, которое было создано машиной конструкции Предтеч, подвешенной на крыше. Будучи активной, эта люстра из кристаллических зубцов проецировала своё поле вниз по круговой оси через корпус носителя, разворачивающееся шириной более ста метров и по крайней мере такой же глубины. На дне шахты лифта была тяжёлая броневая платформа, которая всегда первой опускалась вниз. После того как платформа прочно закреплялась на земле, она служила приёмным концом антигравитационного поля и временной огневой базой для нисходящих войск.

Всё это было знакомо Прелату из изучения корабля, и, в то время как джиралханаи, идущие сзади него, на мгновение были ослеплены призматическим светом гравитационного лифта машины Предтеч, глаза Прелата сразу же сосредоточились на двух сангхейли, быстро движущихся к его позиции. Он узнал их по доспехам: Полчелюсти и его Мастер Клинка, бегущие вокруг разных сторон зияющей шахты лифта.

Тем всегда представлял, что убьёт Полчелюсти на командной палубе. Она казалась подходящей сценой для борьбы, которая определила бы, кто будет хозяином могучего корабля.

«Это неважно. Я распотрошу его здесь и буду смотреть, как его кровь льётся вниз по лифту».

Прелат снова напряг своё тело до его полной мощи…

Но прежде, чем он смог выпустить её, он почувствовал три резких удара между плечами и упал вперёд на колено. Щиты Прелата удерживали радиоактивные пули карабина от проникновения в его доспехи, и химические вещества в его кровотоке заглушали боль. Но, вытянув длинную шею до предела, чтобы увидеть стрелка, Прелат был потрясён, увидев, что унггой, а также девушка-сангхейли в красной броне и четыре рейнджера уже догнали его задний отряд джиралханаев — и стреляли мимо них. Тем проклял своё решение замедлить темп, поворачиваясь, чтобы встретить своих преследователей.

«Этот унггой хочет умереть первым? Очень хорошо. Полчелюсти может подождать».

И всё же первой его настигла девушка-сангхейли, которая быстрее остальных промчалась через отправной коридор, встречая Прелата, поднявшегося ей навстречу. Она взмахнула копьём, отклонив выстрел из его плазменной винтовки, а затем вихрем повернулась вбок, чтобы избежать резкого удара его щита из твёрдого света. Прелат проскользнул мимо неё, сбил рейнджера с ног, а затем выстрелил дугой плазмы, которая заставила других рейнджеров и унггоя нырнуть за укрытие. Но девушка-сангхейли уже стояла на ногах в полной готовности. Она едва вздрогнула, когда последний из выстрелов Прелата прошипел в воздухе мимо её шлема.

— Где они? — требовательно спросила она низким и твёрдым голосом. — Мой отец. Мои братья.

Прелат на мгновение задумался над её вопросом, а затем его раннее ощущение знакомости поставило всё на свои места.

— Мертвы и стёрты с лица земли, — ответил он, вспомнив троих сангхейли, которых он захватил на Ранело — тех, кто умер на коленях перед миниатюрным Ореолом. — Я видел это своими глазами.

Она двинулась к нему, широко раскрыв челюсти в пронзительном крике.

Разумеется, она была быстрой, и у Прелата не было большого опыта против копья. На несколько секунд всё его внимание сосредоточилось на том, чтобы отклонять её атаки — глубокие выпады и контратакующие хлестки, которые она наносила с изяществом танцора и яростью демона. Но затем он притворился, что опустил свой щит, давая возможность для соблазнительной атаки, и, когда она ударила копьём в середину его груди, Прелат отступил в сторону и схватил оружие за древко, прямо между её руками, а затем дёрнул девушку к себе и ударил своим шлемом по её голове. Ошеломлённая, она отшатнулась назад и рухнула набок.

Прелат обернул копьё вокруг своей руки, направив хватку книзу, чтобы пригвоздить девушку к полу. Но, подняв оружие, Прелат почувствовал сзади вибрацию тяжёлых шагов и развернулся, чтобы встретить их обладателя вместо убийства воительницы. Полный энергии наконечник копья остановился в воздухе, вибрируя и потрескивая от энергетического клинка Полчелюсти.

— Если ты хочешь мой корабль, — прорычал Ртас 'Вадум, — тебе нужно быть быстрее.

Широкие губы Прелата растянулись в усмешке.

— Как пожелаешь.

Наконец он столкнулся с предательским сангхейли, который позволил Потопу вторгнуться в "Высшее Милосердие" — с тем, кто несёт ответственность за гибель его жены и ребёнка.

Тем'Бетек выдохнул, раскрыл последний из своих ментальных барьеров и атаковал Полчелюсти в полной мере своей ярости.

Отпихнув клинок своего врага копьём, Прелат выстрелил в упор из винтовки. Но Полчелюсти перетёк на другое место вместе с копьём и ушёл с линии огня, а затем нырнул под руку противника и взмахнул клинком вокруг и вниз по бронированной шее Прелата. Щит Тема вспыхнул, но выдержал, и он плечами отвёл клинок в сторону, отвечая на контратаку Полчелюсти свирепым ударом по рёбрам.

Их поединок имел неясные очертания до тех пор, пока Прелат не нашёл слабое место в обороне Полчелюсти и не задел его плечо своим щитом из твёрдого света — режущим ударом, который прожёг броню Ртаса и достиг плоти. Два соперника, тяжело дыша, отступили друг от друга. Вокруг них рейнджеры-сангхейли и джиралханаи сражались в своём смертельном танце.

— Тебе... не победить в этом поединке, — сказал Полчелюсти сквозь рваные вдохи.

С тяжело вздымающейся грудью Прелат огляделся по сторонам и увидел унггоя, прыгнувшего на спину джиралханая и придавившего его к полу, и Мастера Клинка, использовавшего один из своих плазменных мечей, чтобы отсечь руку джиралханая с оружием, а затем отправить его голову в полёт вместе с другой рукой. На палубе лежали ещё два брута вместе с рейнджерами, которые их сразили — в итоге у Прелата осталось только три воина, и он понял, что Полчелюсти может быть прав.

Быстро кружившийся разум Тема напомнил ему о главной цели: захватить "Тень Намерения" и привести её министру Подготовки.

Взгляд на список войск в его визоре показал, что отряды джиралханаев в ангаре всё ещё живы. Если они захватят реакторы и если он попадёт на командную палубу, они могли бы выполнить прыжок в гиперпространство обратно к установке Предтеч…

Прелат впился взглядом в Полчелюсти, превозмогая предостерегающую боль, оборачивающую его мозг.

«Я могу не победить в этой битве, но я всё равно способен привести тебя к твоей гибели».

Отбросив энергетическое копьё, Прелат увеличил силу своего пояса и внезапно взлетел над Полчелюсти в камеру гравитационного лифта. Он едва не достиг предела; его усиленные нервы были измотаны, а его мышцы начинали сокращаться в спазмах. Его видение сужалось, но всё ещё фокусировалось на единственном, что имело значение — открытом проходе на противоположной стороне шахты, ведущем к командной палубе. Без джиралханаев, замедляющих его, он мог легко опередить своих преследователей, запереться внутри командной палубы, открыть шлюзы и отправить всех проклятых сангхейли в космос…

Затем Прелат увидел Ялар, стоящую в арочных дверях прохода.

Опасаясь врезаться прямо в свою возлюбленную, Прелат замедлил свой полёт по шахте, и в этот момент один из мечей, которые метнул Мастер Клинка, задел его между плечами, мгновенно истощив то, что осталось от щитов, и перевернул его вверх ногами. Ускорение Прелата пронесло его над брешью на платформу с дальней стороны, где он приземлился и, перекатившись, остановился, лёжа ничком на полированном металлическом полу.

— Ялар!.. — застонал Прелат, когда его жена начала исчезать в проходе. В то же время он услышал стаккато маневренных двигателей и почувствовал, как что-то село на него и поставило ноги по обе стороны от его талии. Но все эти ощущения были тусклыми и далёкими.

— Пожалуйста! — крикнул Тем, протягивая руку к удаляющемуся призраку. — Не уходи!

Ялар остановилась, посмотрела через плечо и нахмурилась.

«Этот путь, куда ведёт он?..»

Затем унггой ударил своим жёстким, покрытым шипами кулаком в боковую сторону шлема Прелата, и его мир померк.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Когда Прелат очнулся, он не знал, сколько прошло времени. Он не мог быть без сознания слишком долго, потому что его мускулы всё ещё болели, а его голова пульсировала от напряжения.

«По крайней мере, я жив. Это уже начало...»

Он медленно открыл глаза и обнаружил, что находится в тюремной камере — маленькой комнате с истёртым металлическим полом и стенами из шестиугольных бронзовых плит. Одна из стен камеры была затянута полупрозрачным синим энергетическим полем, которое служило её дверью. Тем'Бетек всё ещё был в доспехах, хотя кто-то снял шлем и будто свалил воина в кучу у основания стены слева от двери камеры. Тем попытался дотянуться до болящего места на голове от кулака унггоя и помассировать его, но обнаружил, что его руки привязаны к лодыжкам тяжёлыми намагниченными наручниками, которые держали его крепко пригвождённым к полу.

Он был пленником. Но в камере он был не один.

— Все твои джиралханаи мертвы, — сказал Полчелюсти. Он сидел напротив Прелата на выступающей из стены скамье. Серебряная броня сангхейли была покрыта пятнами крови джиралханаев. — Мы только что убрали последнего из них с инженерных палуб.

Неблагополучные, если не неожиданные, новости. Но Прелат был рад видеть длинную свежую глубокую рану на одной из плечевых пластин Полчелюсти, где его щит из твёрдого света оставил свой след.

— Вы предлагали им условия сдачи? — Прелат сделал всё возможное, чтобы его слова звучали внятно. Но он чувствовал остатки химических веществ во рту и понял, что после настолько сильного напряжения, до которого он себя довёл, ему повезло, что он вообще мог говорить.

— Да. Они отказались.

— Если бы они не сделали этого, я бы убил их своими руками.

Долгое время Полчелюсти и Прелат просто смотрели друг на друга. Тем заметил, что его враг был безоружен. Это почти наверняка был дипломатический жест, предназначенный для успокоения сан'шайуума. Но он возымел совершенно противоположный эффект. «Я ненавижу его больше всего во вселенной, и он надеется, что я получу удовольствие, сидя здесь и разговаривая?!»

Прелат закрыл глаза и изогнул длинную шею назад к стене. Её плиты были прохладными и сырыми, и он надеялся, что это замедлит гнев, ползущий по его позвоночнику.

— Мы также захватили "Копьё Света", — сказал Полчелюсти. — Большинство его систем не подлежат ремонту. Но навигационная база данных не была повреждена. Мы знаем о каждом месте, которое ты посетил. Дюраан, Ранело... ровно как и откуда ты прибыл — о системе, которую ты использовал в качестве базы для операций.

«Но ничего больше, — подумал Прелат. — Иначе я был бы уже мёртв, и у нас не было бы такой приятной беседы».

— Мы знаем, что система находится в скрытом секторе, — продолжил Полчелюсти, складывая длинные пальцы, лежащие на коленях, вместе. — Одна из многих, что сан'шайуум держали для себя.

Теперь Тем не удержался:

— И ты хочешь знать, что в ней.

— Я хотел бы знать, что единственный Прелат, выживший в падении "Высшего Милосердия", считает настолько важным, что был бы готов убить тысячи невинных сангхейли, чтобы защитить это. — Полчелюсти крепко сжал пальцы. — Да. Я хотел бы знать это.

При упоминании "Высшего Милосердия" злость Тема'Бетека взорвалась у основания его черепа. Но он стиснул зубы и придержал язык... пока Полчелюсти не зашёл слишком далеко.

— Скажи мне, что в этом секторе, и твоя смерть будет быстрой и безболезненной.

Тем почти задохнулся от ненависти.

— Где было твоё милосердие? — Он напрягся в наручниках, не обращая внимания на игольчатое химическое послевкусие, которое предупредило его, чтобы он оставался на месте. — Когда ты превратил в пепел мою семью и всех остальных в священном городе?!

— Я очистил его от заражения.

— Потоп? — с отвращением закричал Прелат. — Он был просто оправданием!

— Оправданием?

— Для тебя и всех других капитанов совершить ваше окончательное предательское деяние!

— Ты говоришь глупости.

— Я говорю правду!

— Ах. Точно так же, как Пророк? — Полчелюсти наклонился вперёд и наискось повернул один глаз и изуродованное жвало к Прелату. — Я не знаю, кто из нас был большим глупцом — я за веру в ложь Истины или ты за то, что игнорировал её.

— Я не глупец, и министр Подготовки будет...! — Тем захлопнул рот. «Успокойся, прежде чем скажешь слишком много!»

— Подготовка? — Полчелюсти обхватил руками край скамьи. — Я удивлён, что он выбрался живым. К тому времени когда мы прорвали брешь в стебле, Священное Обязательство изобиловало Потопом. И нижние районы купола…

Полчелюсти сделал паузу и посмотрел мимо Прелата в точку, лежащую далеко за стенами камеры. Когда он снова заговорил, Прелат был удивлён тем, как устало и с сожалением звучал голос сангхейли.

— В башнях всё ещё были сан'шайуум. Мы слышали их передачи, видели некоторых из них в воздухе, пытавшихся дотянуться до нас. Но тогда паразит нас прижимал. Мы не смогли удержать нашу позицию, хотя многие сангхейли погибли. Только когда я понял, что мы больше ничего не можем сделать, я отдал приказ сжечь город. — Полчелюсти встретился с гневным взглядом Прелата. — Я сожалею о твоей семье. Поверь мне, когда я говорю тебе, что я бы спас их, если бы мог.

Прелат был ошеломлён — не извинениями Полчелюсти, а его признанием. «В башнях всё ещё были сан'шайуум...» Так же как Прелат хотел промолчать — так же сильно, как он подозревал, что искренность Полчелюсти была просто уловкой, чтобы заставить его раскрыть больше информации — слова против его желания проскользнули сквозь его дрожащие губы:

— Ты лжёшь. В городе не было выживших, когда я покинул его.

— Кто сказал тебе это? Министр Подготовки? — Полчелюсти покачал головой. — Я говорю тебе о том, что видел своими глазами.

— Моя семья. Мертва.

— Увы, так и есть. Но не от моей руки.

Прелат не верил — не мог поверить — ничему, что сказал Полчелюсти. Потому что, если рассказ этого сангхейли о падении "Высшего Милосердия" являлся правдой, был шанс, что он мог спасти Ялар и его ребёнка. Шанс, что их кровь была у него на руках.

В момент осознания этой отвратительной возможности Тем'Бетек почувствовал ещё больше гнева, чем когда-либо прежде. Не на Полчелюсти, а на себя.

— Что находится в том скрытом секторе? — снова спросил Полчелюсти.

Прелат бросился вперёд, отчаявшись перенаправить свою ярость.

— Именно то, что ты заслуживаешь!

Полчелюсти прислонился к стене. После долгого молчания он сказал:

— Твой корабль, "Копьё Света"... Ты знаешь песнь, стоящую за этим названием?

Прелат вспомнил гордые голоса заключённых-сангхейли, стоявших на коленях перед кольцом. Но его разум пошатнулся, и на мгновение он представил себе, как пленники поют колыбельную Ялар вместо их собственной вызывающей мелодии.

«Возьми мою руку, пройди со мной...»

Тем содрогнулся в своих оковах.

— Будь ты проклят. И прокляты твои песни, сангхейли.

— Баллада о Келе 'Дарсаме очень стара, — продолжил Полчелюсти. — Я выучил её ещё ребёнком. В ней есть один куплет…

И затем Полчелюсти запел.

Несмотря на его искалеченные жвала, слова, которые исходили наружу на его родном языке, были мелодичными и нежными. Полчелюсти пел красиво, и это заставило Прелата ненавидеть его больше, чем когда-либо.

Когда Полчелюсти окончил куплет, он перевёл его на стандартный язык Ковенанта:

— "Во спину сражённый, пал Кел 'Дарсам на мрачные камни ко бьющим волнам". — Капитан пожал плечами. — Никто не знает, кто убил Кела 'Дарсама. Некоторые считают, что копьё бросил его враг. Другие думают, что это был его дядя — что копьё было настолько предательским, что даже великий воин не догадывался о нём, пока оно не ударило его в спину.

Полчелюсти пристально посмотрел на Прелата, вставая со скамьи.

— Я уже установил курс на скрытый сектор. Прежде чем мы прибудем на место, ты можешь пересмотреть, кто сказал тебе правду, а кто нет.

Прелат наблюдал в немой ярости, как Полчелюсти ступил к энергетическому полю камеры. Барьер замерцал светлым оттенком синего; сангхейли прошёл сквозь него и скрылся из виду.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

— Надеюсь, ваше расследование прошло лучше моего, — сказал Ртас Мастеру Клинка и унггою, которые ждали в комнате охраны снаружи камеры. Оба до сих пор были в своих боевых доспехах. Вул 'Соран нервно перебирал двойные эфесы своих энергетических мечей. Столт спокойно затаил дыхание, очищая маску. Он переключил клапан одним из своих толстых пальцев, услышал удовлетворительное шипение метана и затем закрепил маску на место.

— Хорошо, начнём с хороших новостей, — сказал Мастер Клинка. — Джиралханаи не нанесли никакого урона реакторам. Странно, я знаю. Но никто из этих волосатых шавок не жив, чтобы рассказать нам, о чём они думали, так что давайте просто будем благодарны за то, что у нас всё ещё есть достаточно энергии для двигателя пространства скольжения.

— А плохие новости? — спросил Полчелюсти.

— Все носовые плазменные пушки вышли из строя. Большинство лазеров тоже, — ответил Столт. — Этот корабль издалека может казаться сильным, но он не способен участвовать в бою.

Ртас кивнул, вполуха слушая своих лейтенантов. Его разум взбивала новая головоломка, любезно предоставленная Прелатом: «Почему министр Подготовки, один из самых блестящих технологов Предтеч из сан'шайуум, отправил последнего живого Прелата, чтобы захватить мой корабль?» Полчелюсти не имел ни малейшего понятия. Но у него было сильное подозрение, что ответ, который он искал, ждал его в скрытом секторе.

Ртас боролся с сильным желанием потереть глубокую рану в плече. Боль от ранения была жгучей, хуже, чем он позволял Прелату или его собственным воинам знать. И всё же снова он, едва оправившись от одной битвы, отправлялся сражаться в другой. «Я не знаю, хватит ли у меня сил... — и в этот момент слабости он сделал шаг вперёд: — Министр так сильно хочет получить этот старый бесполезный корабль? Отлично. Он может взять его!»

Эта идея была, конечно, смешной, потакательной и предательской для кодекса воина сангхейли. Но вместо того, чтобы чувствовать прилив смущения и сожаления, Ртас был странно возбуждён. Боль в его плече внезапно исчезла, когда Полчелюсти понял: он был так занят, глядя на головоломки своих врагов, что даже не заметил, что у него была — всегда была — самая важная часть.

— Мне нужны добровольцы, — сказал Полчелюсти Столту. — Достаточно для того, чтобы сделать прыжок в пространство скольжения, но не более, чем может поместиться в два "Фантома". Доставьте раненых и всех остальных из "Тени Намерения" вниз на поверхность Дюраана.

Похожие на бусинки глаза унггоя, полные вопросов, сузились. Но, довольный от знания того, что он только что разместил своё имя в самом верху списка добровольцев, Столт согласно проворчал и рысью выбежал из комнаты охраны, сопровождаемый дребезжанием метанового бака на его спине.

— Баллада о Келе 'Дарсаме... Я не слышал, как её кто-то поёт, уже много лет. — Мастер Клинка взглянул на Прелата, задумавшегося по другую сторону энергетического поля двери камеры. — Как ты думаешь, это копьё прилетело спереди или сзади?

— Я не знаю, — сказал Ртас. — Но скоро мы это выясним.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

"Тень Намерения" скользила вперёд, на её корпусе отражались жёлтые, розовые и сапфировые облака близлежащей туманности, которая почти заполняла собой чёрный горизонт. Пока Ртас наблюдал, как цвета перемещаются по глянцевому корпусу носителя, ему вспомнились морские хищники, которые рыскали по прибрежным зонам возле дома его детства, крепости на берегу одного из тёплых экваториальных океанов Сангхелиоса.

Носитель направлялся к тёмному миру без звезды — планете-изгою, давно вышедшей из неизвестного катаклизма, которая теперь была способна прокладывать свой собственный упрямый путь через галактический диск, игнорируя слабые притяжения далёких солнц.

На орбите этой планеты находилось что-то, выглядящее странно — как морской ёж, чьи пучки острых игл когда-то истерзали Ртаса, исследовавшего береговую линию крепости во время отлива.

Однажды, когда Ртас, едва пересёкший порог своего первого десятилетия, разделся до набедренной повязки и нёсся по скалам рядом с берегом, ища маленькую рыбу, чтобы поохотиться с копьём, море быстро отхлынуло назад, обнажив ранее невидимый мир известняковых хребтов и долин, создаваемых и заостряемых грохочущими волнами век за веком. Фактически, вода отступила так быстро, что бесчисленные морские существа, которых Ртас видел только в глубоководных сетях рыболовного флота крепости, теперь были пойманы в неведении, запертые в ловушку и во множестве плескающиеся в скалистых лужах, слишком мелких для их количества.

Для молодого охотника-сангхейли с амбициями, которые переросли крохотную добычу рядом с берегом, это была прекрасная возможность. Ртас нетерпеливо протискивался сквозь известняк, пронзая копьём блестящих существ, пока его тканая наплечная сумка из береговой травы не стала влажной и тяжёлой и не повисла на его спине. Но даже тогда он не вернулся на берег. Дальше были бассейны, заполненные ещё более редкими наградами — щёлкохвостками и электрическими кешами, которые теперь лежали на скалах, задыхаясь. Ртас подобрался к этим великолепным экземплярам, взмахнул копьём и перечеркнул их чешуйчатую плоть, воображая, что он приручает их ничем иным, кроме своего прикосновения…

Затем Ртас увидел волну — тёмную стену воды на горизонте, растущую с каждой секундой. Он оглянулся на высокие стены своей крепости и ужаснулся, увидев, как далеко он ушёл. Завороженный щедростью бассейнов, он пробрался почти на километр от берега, что можно было быстро преодолеть на ровной земле. Но теперь его отступление лежало в лабиринте острых бритв, и к тому моменту когда Ртас вернулся к каменистому пляжу и захромал через водные ворота крепости, его босые ноги опухли и горели от токсинов ежей, которых он задевал во время быстрого движения обратно. Его руки и колени кровоточили из-за бесчисленных порезов, оставленных известняком, и от острой боли из-за солёной воды в этих ранах его голова кружилась.

Ртас не вспоминал об этом дне десятилетиями. Но память вернулась теперь, кристально чистая, пока он наблюдал, как "Тень Намерения" тянется за спутником в пределах тысячи километров. Затем, без предупреждения, структура, похожая на ежа, полыхнула ярче, чем туманность за ней. И в этот момент что-то ударило Полчелюсти с силой, намного превышающей цунами, давным-давно разбивавшиеся о стены его крепости.

Волна энергии, или что бы это ни было, схлопнулась в разуме Полчелюсти. В одно мгновение он полностью вспомнил тот день в бассейнах отлива. В следующий момент он уже не помнил этого — и больше никогда не вспоминал. Когда энергетическая волна поразила его, мысли, занимавшие первые места в голове Полчелюсти, были стёрты. И, когда свет от спутника окончательно угас в его глазах, Ртас с удивлением обнаружил, что он кричит.

И он был не единственным.

Пилот, сидящий рядом с ним в кабине "Фантома", ревел цепочку непонятных слов. Сначала Ртас подумал, что он разговаривает на каком-то чуждом языке. Но потом он осознал, что пилот говорит на сангхейли и что на мгновение Полчелюсти забыл язык, на котором говорил всю свою жизнь.

— У-успокойся! — Ртас запнулся, потянувшись к плечу пилота. Но рука Полчелюсти была тяжёлой, и ему потребовалась огромная концентрация, чтобы двинуть ею, как будто некоторые жизненно важные нервы были перерезаны и его мозг теперь прокладывал новый путь вокруг разрыва. — Ты всё ещё... можешь управлять кораблём?

— Д-да, капитан, — сказал пилот. Он был рейнджером, самим воплощением угрозы в его серебряной броне и шлеме, закрывающем всё лицо и предназначенном для вакуума. Но его голос звучал, как у испуганного ребёнка, и, когда из панели управления кабины раздалось резкое верещание аварийной передачи, пилот схватился за шлем и начал выть, качаясь взад и вперёд на своём сиденье.

— Отчёт! — крикнул Ртас, ударив по голографическому переключателю, чтобы принять передачу. Сообщение пришло от другого "Фантома", летевшего в нескольких километрах от правого борта, и он ожидал услышать Мастера Клинка, который служил вторым пилотом этого корабля.

Но после короткой паузы раздался голос Отпрыска:

— Капитан, у нас есть п-пострадавшие! Я не знаю, что... или к-как... — У неё тоже были проблемы с правильностью формирования слов. — Три рейнджера не реагируют... и Вул 'Соран тоже.

Ртас стиснул челюсти. Он знал, что гиперпрыжок в скрытый сектор был опасным шагом. Но он и его офицер навигации тщательно изучили базу данных "Копья Света" и выбрали точку входа далеко за пределами предыдущих прибытий и вылетов этого крейсера. Как только "Тень Намерения" вышла из пространства скольжения, Ртас выпустил двух "Фантомов". В течение нескольких минут, в то время как десантные корабли сохраняли то, что, как они надеялись, было безопасным расстоянием, Полчелюсти наблюдал на визоре своего собственного шлема, закрывающего всё лицо, как носитель дрейфовал к спутнику. На борту "Тени Намерения" не было экипажа. Теперь она была приманкой, пилотируемой её вычислительной матрицей, которая была подчинена "Фантому" Ртаса в том случае, если ему нужно было отдать носителю какие-нибудь команды.

В какой-то момент "Тень Намерения" пересекла невидимую черту, и спутник выстрелил. И в этом отношении план Полчелюсти сработал в совершенстве. Если бы он или его команда были на "Тени Намерения", когда ударила волна, все они были бы выведены из строя — или хуже. Ртас знал, что на войне всегда приходится платить за смелые маневры. Он подумал о Мастере Клинка и его раненых рейнджерах и скривился от цены этого шага.

Но она собиралась подняться ещё выше.

Полчелюсти услышал приглушённый разряд плазменного пистолета в войсковом отсеке "Фантома". На панели управления кабины вспыхнули предупреждающие глифы, и он ударил кулаком по ещё одному переключателю, открыв коммуникационный канал в отсек.

— Статус! — крикнул он, но ответа не было. Ртас движением плеч скинул с себя удерживающие ремни и нетвёрдо ступил в тыл кабины. Он услышал очередной плазменный выстрел и почувствовал, как застонали двигатели "Фантома". Панель управления кабины внезапно отключилась, и все внутренние огни потемнели, за исключением фиолетовых аварийных резервных фонарей. К тому времени когда Ртас вручную открыл дверь отсека, он уже знал, что там найдёт.

Решение взять Прелата с ними было рассчитанным риском. Прелат больше не говорил о министре Подготовки после своего начального допроса — в действительности, больше ничего не сказал вообще — и Ртасу было ясно, что двое сан'шайуум были партнёрами в их плане. Если министр и правда был здесь, как рассудил Полчелюсти, он мог бы договориться об освобождении Прелата, что могло бы спасти "Тень Намерения" от ещё одного боя. Ртас уменьшил риск, удерживая Прелата в оковах и под надзором бдительного ока унггоя и его лучших рейнджеров. Но этого оказалось недостаточно.

Все сангхейли в войсковом отсеке были оглушены энергетической волной и либо были без сознания, либо слабо бились в своих удерживающих ремнях. Столт вырвался на свободу из собственных плечевых ремней, но теперь он лежал ничком на полу, его броня искрилась от перегретого выстрела из плазменного пистолета. Унггой пытался подползти к Прелату, который стоял со скованными вместе запястьями и лодыжками в центре отсека рядом с дымящейся дырой в двери ангара. Прелат украл плазменный пистолет у одного из бессознательных сангхейли и после выстрела в Столта выпустил плазму в критическое реле между кабиной и двигателями "Фантома". Как только он увидел Ртаса, Прелат увереннее встал в позу и нажал, удерживая, пистолетный курок, чтобы сформировать ещё один перегретый заряд.

Ртас застыл. У него был свой энергетический клинок, но у него не было оружия дальнего боя. Тем не менее вместо того, чтобы выстрелить в Полчелюсти, сан'шайуум в чёрной броне нацелил пистолет на собственные ноги. Зелёный заряд перегретой плазмы плеснул по сапогам Прелата, мгновенно истощив энергетические щиты его брони — но также расплавив оковы на его лодыжках. Голографический счётчик возле заднего прицела пистолета вспыхнул красным, указывая на то, что батарея оружия разрядилась.

Увидев это, Ртас сорвал свой энергетический клинок с пояса и ринулся через войсковой отсек. Прелат бросил пистолет на палубу и, как показалось на мгновение, был готов встретить атаку Полчелюсти. Но, когда Ртас очертил клинком яростную вертикальную косую линию, Прелат быстро поднял руки с широко расставленными локтями, и лезвие Ртаса рассекло наручники на запястьях Прелата с электрическим треском. Прелат вихрем ушёл в сторону, пропуская мимо себя врага, и, когда импульс Полчелюсти пронёс его к задней стене отсека, Прелат спокойно вступил в круговое энергетическое поле, которое образовывало шлюз в полу войскового отсека, а затем пропал из виду.

Ртас оттолкнулся от стены с гневным рёвом.

— Пытался... остановить его, — в шлеме Полчелюсти раздался слабый голос Столта.

— Всё в порядке, — сказал Ртас, проглатывая свою вспыльчивость. Он прикрепил свой клинок на место и вытащил карабин из соседней оружейной стойки. — Я отправлюсь за ним.

Унггой медленно поднялся на колено.

— Я... пойду с тобой.

— Нет. Присмотри за своими рейнджерами. Восстанови связь с "Тенью Намерения". — Ртас подошёл к краю шлюза. — Если мой передатчик отключится, прикажи носителю открыть огонь из всех оставшихся орудий... и уничтожить этот спутник.

С этими словами он нырнул в шлюз.

Когда Ртас оказался в холодной пустоте космоса, в его шлеме не раздалось ни звука, кроме его собственных неровных вдохов. Он включил свои реактивные ускорители и стабилизировал своё направление так, чтобы пересечься со спутником, который был совсем рядом с носом "Тени Намерения"; застывшее соцветие тёмных шипов против блестящей туманности. Яркая химическая вспышка выдала позицию Прелата, когда сан'шайуум скорректировал курс и ускорился по направлению к спутнику. Едва Полчелюсти собрался сделать то же самое, как его датчик движения блеснул, и Тул 'Юран появилась рядом с ним, держа своё энергетическое копьё.

В отличие от рейнджеров у Полчелюсти и Отпрыска не было встроенных в доспехи ускорителей. Но перед миссией они установили вспомогательные модули, и, хотя у Тулы 'Юран было мало времени на тренировку, она справилась с плавной остановкой рядом с Ртасом, быстро скорректировала начавшееся вращение, а затем сказала по локальному коммуникационному каналу:

— Он убил моего к-кайдона и мой род... его жизнь должна отнять я.

— Он забрал гораздо больше жизней... и он не является нашей единственной заботой. — Полчелюсти указал на спутник. — Мы должны отключить это, пока оно не выстрелило снова... иначе все жизни, которые мы потеряли, будут утрачены зря.

Он и Отпрыск смотрели друг на друга через свои толстые полимерные визоры; их лица были покрыты светящимся военным рисунком их отражённых изображений. Отпрыск кивнула, и Ртас увидел понимание в её глазах.

«Это важнее меня. Это важнее нас обоих».

Затем вместе они запустили свои ускорители и понеслись за Прелатом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Это уловка! — закричал Прелат. — Готовьте кольцо к ещё одному выстрелу! — Он мчался мимо "Тени Намерения" и на такой скорости добрался бы до установки менее чем за минуту. Тему'Бетеку не нужно было оглядываться, чтобы понять, что Полчелюсти скоро настигнет его.

— Что произошло?! — затрещал тонкий чёткий голос министра Подготовки в шлеме Прелата. — Я попытался приветствовать носитель, но ты не ответил!

Прелат знал ожидания министра: он должен был прибыть, полностью контролируя "Тень Намерения". Сейчас у Тема не было энергии для объяснения, как Полчелюсти и его воины покинули носитель прямо за пределами эффективного диапазона прототипа Ореола — как он сам был схвачен, а затем сбежал.

Разум Тема тоже был оглушён активацией кольца. Но у него было преимущество знания, что происходит: он использовал свои психические усовершенствования, чтобы очистить свои мысли, и позволил искалечивающей волне омыть себя — и таким образом восстановился на несколько секунд быстрее, чем его охранники. Он огрел ближайшего сангхейли наручниками, взял его плазменный пистолет, а затем выстрелил в унггоя, который быстрее всех восстановил своё мышление. Но Прелат оставил эти объяснения на потом и вместо них только сказал:

— Просто подготовьте кольцо к тому времени, когда я достигну бункера!

Он услышал лишь долгое молчание. Ничего, кроме статики. Прелат никогда не был таким прямым с министром. Тем подумал, что, возможно, он уколол гордость старого сан'шайуума, отдав ему приказ, как будто бы он был одним из джиралханаев.

— Я выстрелю, когда сочту момент подходящим, Прелат, — сказал министр внезапно холодным голосом. — Вернёшься ли ты в бункер или нет. — Затем он прервал соединение.

Прелат почувствовал, как гложущие его сомнения вырвали гигантский кусок из его решимости. После того как Полчелюсти поведал ему свою версию событий в "Высшем Милосердии", Тем снова и снова думал об описании происходившего со стороны Бору'а'Нима. «Священное Обязательство потеряно! — сказал министр. — Ничто сейчас не живо в городе, кроме Потопа!» И в последующих беседах несколько более подробные детали о падении священного города, данные Подготовкой, были в основном о его неудачной защите Обязательства... Ничего о событиях внутри купола.

Тогда, поскольку Прелат уже был убеждён в виновности Полчелюсти, он не стал настаивать на большем. Но, посмотрев Полчелюсти в глаза и услышав искреннее сожаление о потере Прелата... Вещи были не такими чёрно-белыми, как раньше. И гнев Прелата в сером цвете только усиливался.

Тем пробился сквозь зазор, образованный четырьмя перекрещенными шипами, из света туманности в затемнённую внутреннюю часть установки. В отличие от энергетических полей кораблей Ковенанта структура Предтеч не имела видимого разделения между твёрдым вакуумом и атмосферой. «Ещё больше волшебства, которого мы никогда не понимали...»

Но Прелат не стал останавливаться. Он приглушил мощность своего антигравитационного пояса и скользнул по длинному ромбовидному отсеку, достаточно большому, чтобы разместить трёх "Фантомов" бок о бок. По более узкому восходящему коридору в конце отсека он вскоре вышел в ярко-белое пространство испытательной камеры. Министр ждал его возле лифта, который вёл в бункер. Он был окружён янми'и — некоторые неловко стояли на полу на изогнутых когтистых ногах, большинство других использовали эти конечности, чтобы цепляться за стены камеры. Здесь было по меньшей мере две дюжины дронов, оснащённых плазменными пистолетами и игольными винтовками.

Прелат сохранял спокойный голос, глядя на оружие янми'и.

— Для чего они здесь?

Он отключил свой антигравитационный пояс, приземлился на пол и снял шлем.

— На случай если ты не пришёл бы один, — сказал министр Подготовки. Он махнул рукой, и существа-инсектоиды опустили оружие. — Где Полчелюсти?

— Он жив и скоро настигнет меня. Мы должны добраться до бункера, зарядить кольцо... — Прелат шагнул к министру, и, как только он это сделал, Подготовка отступил на своём троне назад. Это движение выдало едва уловимое мерцание энергетического щита трона.

— Осторожно, Тем'Бетек, — сказал министр. Усики янми'и дрогнули, и их сверкающие глаза метнулись к пальцам министра, ожидая сигнала. Но руки Подготовки по-прежнему остались в рукавах его изношенного одеяния. — Устройство... нестабильно, — продолжил министр. — Оно не переживёт ещё одного выстрела.

Прелат увидел, что трещина вдоль верхнего свода кольца теперь была намного длиннее; схемы, встроенные в разрыв, сгорели, оставив в мраморе почерневшую впадину.

— Я не могу рисковать его разрушением, пока мы не доставим его к конечному месту назначения.

— Что вы имеете в виду? — спросил Прелат. В какой-то степени он просто продолжал разговор, пытаясь найти способ получить желаемые им ответы, не вызвав подозрений министра. Но теперь ему действительно было любопытно. — Доставить кольцо куда?

Министр склонил голову в сторону. Он выглядел искренне озадаченным и разочарованным тем, что Прелат до сих пор не догадался.

— К Сангхелиосу, конечно.

Тем'Бетек сделал глубокий медленный вдох. Для него месть Полчелюсти неизменно была окончанием всего. Он в самом деле никогда не думал о том, что ещё мог планировать министр. Но теперь, поразмыслив несколько мгновений, Тем распознал следующий шаг Бору'а'Нима.

— "Тень Намерения"... Вы собираетесь использовать её реакторы для зарядки кольца.

— "Копьё Света" было благородным кораблём и хорошо служило своей цели. Но оно никогда не было достаточно сильным, чтобы прорвать оборону Сангхелиоса или обеспечить кольцо энергией. — Министр погладил мясистую серёжку, свисающую с его подбородка. — Я испытывал устройство только на малой доле его мощности. Даже если бы мы увеличили импульс на двадцать процентов, этого было бы более чем достаточно, чтобы стереть всю разумную жизнь на Сангхелиосе и его лунах. Мы истребим исконную систему сангхейли и отбросим их вид назад на века!

— Несомненно, тот, кто был бы на борту "Тени Намерения", тоже погиб бы от импульса, — сказал Тем. — О ком вы думали?

— О моём лучшем Прелате, конечно. Но я отчётливо чувствую, что он не так... привержен идее, как когда-то был.

— Так, как когда вы сказали мне, что моя семья мертва?

Министр поджал губы.

— Итак. Мы вернулись к этому.

В это время на визоре Прелата вспыхнули два красных огонька: датчик движения оповещал его о паре враждебных контактов, приближающихся к установке. Подобное предупреждение мелькнуло на подлокотнике трона министра.

— Боюсь, у нас нет времени для вопросов, — сказал министр.

— У меня есть только один.

— Ты хочешь знать правду или то, что я знал, о чём тебе нужно было слышать?

В этом Прелат нашёл свой ответ. Его сердце заболело. «О, Ялар, прости меня...»

Но ему всё ещё нужно было это услышать.

— Почему ты лгал мне, Бору'а'Ним?

— Потому что я нуждался в твоём гневе — мне нужна была твоя слепая ярость, чтобы ты поверил этому.

— Ты забрал у меня мою семью.

Подготовка ударил кулаком по трону.

— У тебя никогда не было бы семьи, если бы не я! — морщинистые складки кожи на шее министра пульсировали его презрением. — Я слушал, как ты бесконечно скорбел о этих двух маленьких смертях, но ты не представляешь, какое богатство было потеряно! В моём Священном Обязательстве было больше бесценных реликвий — больше сокровищ Предтеч — чем в любом другом хранилище Ковенанта! — конечности министра задрожали, и его голос стал пронзительным. — Ты потерял жену и ребёнка? Я потерял всё!

Слова министра поразили Прелата сильнее, чем любые раны, которые он когда-либо получал в бою. Под этим словесным нападением его усовершенствования автоматически сработали и его тело напряглось, чтобы защитить себя. Но теперь возбуждающая ярость, которая всегда сопровождала эти приготовления, исчезла.

Прелат чувствовал себя пустым, и его голос ничего не выражал.

— Я делал всё, о чём ты просил меня. Я спас твою жизнь, — сказал он.

— В Ковенанте не было много сан'шайуум, которые могли бы соперничать с твоими навыками или твоей преданностью, — и теперь, возможно, их нет. — Министр развёл рукава своего одеяния и мягко опустил руки на трон. — Но мы не единственные, кто спасся из священного города, и впереди будет много тех, полных ярости или жаждущих славы, которые с радостью займут твоё место. — Вся хитрость пропала из голоса министра; его слова были прямыми и окончательными. — Ты мне больше не нужен.

Резким движением пальцев Подготовка дал сигнал янми'и открыть огонь. Камера заполнилась плазменными зарядами и иглообразными взрывчатыми осколками, направленными на Прелата. Но несмотря на то, что Тем'Бетек пришёл в движение ещё до того, как эти смертоносные выстрелы были выпущены в воздух, он не был первым, кто достиг трона.

Над головой Прелата дугой пронеслось энергетическое копьё и вонзилось прямо в центр щита министра. Экран отбросил копьё в сторону, но затем дрогнул и рухнул. Сразу же после этого два выстрела из карабина обдали жаром Прелата и поразили министра между его правым плечом и основанием шеи.

Затем Прелат вбежал в стену огня янми'и, от которого невозможно было уклониться. Его собственные щиты упали. Он почувствовал, как один плазменный заряд закипел в его бедре и игла, попавшая ниже его рёбер, взорвалась в его спине. Когда он кувыркнулся по направлению к кольцу, Тем увидел, что министр отлетел назад на своём троне в лифт к бункеру, неистово сжимая рану, из которой по его пальцам струилась бледно-красная кровь. Бору'а'Ним остановил глаза на Прелате в последний раз. Затем пилообразная дверь лифта закрылась, и министр исчез.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Оставь его! — крикнул Ртас, когда Отпрыск рванулась к Прелату. — Убей тех янми'и!

Полчелюсти выстрелил в одного дрона, и, когда он упал, Отпрыск скользнула на колени, подхватила плазменный пистолет и встала, стреляя. К тому моменту когда двое сангхейли добрались до кольца, жирные останки ещё семи янми'и были размазаны на полу или стекали по стенам. Некоторые из дронов отступили к лифту в бункер, где нашли укрытие за его дверной рамой, которая выступала из стены камеры. Ещё больше гудели под потолком камеры, прыгая взад и вперёд между опорными балками, пытаясь найти лучшие углы для своих выстрелов.

Припав к полу рядом с Отпрыском у основания кольца, Ртас посмотрел на счётчик боеприпасов на своём карабине.

— У меня осталось десять выстрелов!

Отпрыск осмотрела свой пистолет.

— Менее четверти заряда!

— Бери своё копьё! Я прикрою тебя!

Когда Отпрыск выскочила на открытое пространство, Ртас быстро осмотрел реликвию из оникса, к которой он прижимался спиной. То, что он снова находился так близко к Ореолу, было потрясением. И хотя было легко принять его малый размер за недостаток силы, Полчелюсти знал из разговора между министром и Прелатом, который он только что подслушал: «Если я потерплю неудачу и они перенесут это адское кольцо на моём корабле, Сангхелиос будет потерян!»

Ртас встал и выстрелил мимо Отпрыска, размозжив головы двум янми'и, которые только что высунулись из-за дверной рамы. Затем он нацелился вверх, убив первого из трио дронов, пикирующих вниз для атаки. Два других янми'и разлетелись, а Полчелюсти и Отпрыск, теперь с копьём в руке, нырнули обратно за кольцо.

— Министр Подготовки за этой дверью! — сказал Ртас, в то время как сердитые выстрелы дюжины или около того оставшихся янми'и шипели над их головами.

Отпрыск быстро выглянула поверх нижнего свода кольца.

— Там панель управления. На левой стороне рамы!

Ни у кого из них не было ни малейшего понятия, смогут ли они разобраться с дверным управлением Предтеч; несомненно, министр запер дверь с другой стороны. Но оба сангхейли знали, что сейчас они сидят рядом с тем самым устройством, которое едва не начисто стёрло их разум. И если министр готовится выпустить ещё одну волну…

— Держись рядом! — Ртас активировал свой энергетический меч. — Не останавливайся, пока мы не доберёмся до двери!

Тул 'Юран кивнула, встряхнув копьё. Острия оружия потрескивали ярким алмазом.

Затем они вместе выступили из-за кольца.

Два сангхейли казались размытыми пятнами сверкающего света, когда они крутили свои клинки вокруг себя, отклоняя огонь янми'и. Они вырезали группу дронов, вынырнувших сверху, и были на полпути к лифту, когда кольцо внезапно заработало позади них с глубоким, почти неслышимым гулом, который сотряс их черепа внутри их шлемов — ужасающее ощущение, которое остановило их на полпути. Ртас и Тул 'Юран упёрлись друг в друга спиной к спине с растущей паникой, ограничивающей их побуждения либо сражаться, либо бежать. Ничто из этого не казалось реальным.

Между тем янми'и были такими же ослабевшими, как и два сангхейли. Все оставшиеся дроны теперь цеплялись за дверь, игнорируя панель управления Предтеч и её пульсирующие глифы. Ртас нахмурился. «Если они не знают, как открыть её, как это сделаем мы? В то же время какой шанс у них есть, чтобы убежать от Ореола?» Полчелюсти почувствовал, как тело Отпрыска содрогнулось, когда нарастающая волна реликвии начала пульсировать против её разума — почувствовал, что его собственные мысли начали скользить.

«Почему ещё мне представляется, что кто-то... поёт?»

Но затем Ртас узнал голос, и он убедился, что песня была реальна.

Во время перестрелки Прелат подтащил себя к шахте рядом с кольцом, которая вела к энергетическим системам установки. Прислонившись спиной к низкой стене, которая окружала шахту, Прелат теперь смотрел на место на полу перед кольцом, где когда-то стояли захваченные им сангхейли.

В то время как Прелат мягко пел ритмичные куплеты сан'шайуум, которые Ртас не понимал, он медленно расстегнул свой антигравитационный пояс и обернул его вокруг сумки с плазменными гранатами, которую он взял от трупа соседнего янми'и. Когда этот взрывной свёрток был собран на его коленях, Прелат прекратил свою песню. Он печально рассмеялся и кашлянул:

— Почему бы не спеть в такое время, как сейчас…

Затем он частично встал у стены и посмотрел прямо на Полчелюсти.

— Копьё всегда было в моей спине, — сказал Прелат. Он держал свой свёрток над шахтой дрожащей рукой. — Жаль, что я не почувствовал его раньше.

Ртас имел смутное представление о том, что имел в виду Прелат, но импульс кольца теперь был сокрушающим, и он терял способность мыслить, не считая уже того, чтобы говорить ясно. Он с уважением кивнул Прелату и взял Отпрыска за плечо. Затем они активировали свои ускорители и помчались всё дальше от кольца.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Тем'Бетек подождал, пока Полчелюсти и девушка-сангхейли покинут испытательную камеру, прежде чем он отпустил пояс. Свёрток дважды стукнул о стену шахты, а затем продолжил своё падение в тишине. Прелат соскользнул вниз по барьеру, оставляя след крови из зияющей дыры в его доспехах, и осел, подбоченясь. Его руки упали на колени. Без оружия они чувствовались неудобно пустыми.

Он закрыл глаза и прошептал:

— Этот путь. Куда он вёл?

— Ко мне, моя любовь…

Прелат медленно открыл глаза. Ялар стояла перед ним, её тонкое жёлтое платье развевалось на невидимых волнах кольца.

— Он вёл к нам.

Тем почувствовал тяжесть в своих руках — тёплое и нечёткое шевеление. Он посмотрел вниз и увидел своего ребёнка.

— Кто это? — спросил он. — Мальчик или девочка?

Его жена улыбнулась.

— Тот, кого бы ты ни хотел.

Силуэт кольца дрогнул, когда оно начало свой окончательный цикл зарядки. Прелат почувствовал, как его разум ускользает... Но он усилием воли возвёл из своих усовершенствований финальную баррикаду.

«Пожалуйста, ещё немного времени...»

Ялар взглянула на кольцо.

— Это всё ложь, — сказал Тем, задыхаясь от всхлипывания. — Это ни к чему нас не приведёт.

Его ребёнок засмеялся.

Ялар протянула ему руку.

— Откуда ты знаешь наверняка?

Сжимая зубы, Прелат поднялся. Он взял мягкие пальцы Ялар в свою бронированную перчатку. Затем, с женой в одной руке и ребёнком в другой, он захромал к кольцу.

Тем почувствовал, как пол содрогнулся под его ногами, когда его пояс наконец взорвался далеко внизу. Горячий ветер взревел у него за спиной. Теперь он был близко к кольцу, и его доспехи осыпались. Но странным было то, что все ощущения реального мира начали исчезать, и призраки в его руках казались более настоящими, чем когда-либо.

— Мне страшно, — сказал Тем.

Ялар наклонилась ближе, поцеловала его в шею и прошептала в ухо:

— В свет, навечно свободные!

В этот момент Прелат вспомнил счастье, любовь, довольство — все радости, которые они делили раньше... и затем он не знал больше ничего.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

"Тень Намерения" зависла на высокой орбите над Дюрааном. Большинство членов экипажа находилось на планете, восстанавливаясь от ран или просто наслаждаясь гостеприимством благодарных поселенцев. Ртас 'Вадум, однако, был один на командной палубе, за исключением мерцающего изображения другого сангхейли на голопьедестале. Высокий и гордый, но с усталостью в плечах, как и у Полчелюсти, этот сангхейли носил тёмно-серые, изящно резные доспехи, которые выглядели даже старше, чем его сильное серьёзное лицо.

— ... и затем установка взорвалась, прежде чем у кольца появилась возможность выстрелить второй раз, — говорил Ртас, добавляя последние детали к длинному и обширному докладу. — Мы просканировали каждый фрагмент. Там не было ничего, что можно было бы восстановить.

— Тогда Сангхелиос в безопасности, — сказал Арбитр. — И все мы у тебя в долгу.

Полчелюсти потряс головой.

— Я сделал это не в одиночку.

— Нет, конечно, нет, — ответил Арбитр. — Воины, которые были с тобой на кольце. Они поправляются?

— Медленно, но верно. Мастеру Клинка было хуже всего, но даже он сейчас в сознании и вернулся к своему обычному рявканию. — Ртас шагнул ближе к пьедесталу. — На самом деле, он хотел поговорить с тобой. Обсудить отмену некоторых флотских принципов... особенно тех, которые запрещают вербовку женщин в команду.

Глубоко в горле Арбитра раздался смешок.

— Я надеялся, что ваше путешествие будет спокойным, но я никогда не думал, что Вул 'Соран найдёт его настолько расслабляющим. — Затем добавил уже серьёзно: — Настало время изменить многие наши старые порядки. Эта Отпрыск очень ожидается в твоей команде. Я с нетерпением жду встречи с ней и её чествования. Когда вы покинете Дюраан?

— Через десять дней, может, двадцать, — сказал Ртас. — Но мы не возвращаемся на Сангхелиос.

Полчелюсти провёл пальцем по панели управления на перилах вокруг голопьедестала и передал отчёт с аннотацией о навигационной базе данных "Копья Света". С тех пор его офицеры завершили более тщательное изучение и обнаружили доказательства рандеву судов сан'шайуум после падения "Высшего Милосердия". Это была значительная флотилия, достаточно крупная для того, чтобы нести тысячи сан'шайуум. Хотя детали были в лучшем случае отрывочными, имелись следы в пространстве скольжения, траектории для отслеживания — начало длинной охоты для кого-то, у кого был дух предпринять её.

— "Высшее Милосердие"... — сказал Арбитр, когда он закончил читать отчёт. — Так Подготовка был не единственной змеёй, кто выскользнул из этого гнезда.

— Будут и другие, похожие на него, — заметил Ртас. — Скрывающиеся, плетущие интриги.

— Кому-то нужно будет их остановить. — Арбитр сложил руки за спиной. — Но это необязательно должен быть ты, Ртас 'Вадум. Многие капитаны покинули свои команды и вернулись в свои крепости, чтобы обрабатывать землю или ловить рыбу в морях. Сангхелиосу нужны мудрые лидеры, и теперь более чем когда-либо. Я никогда не приказал бы тебе покинуть "Тень Намерения". Но знай, что если ты решишь это сделать, то никто не будет сомневаться в твоей храбрости или преданности.

Ртас схватилcя за перила голопьедестала. Через них он ощутил отдалённый гул реактора носителя — знакомый ритм его корабля. «Было бы трудно отказаться от этого... но полностью отступиться от войны? Отдохнуть и позволить кому-то ещё сражаться?»

Предложение Арбитра было соблазнительным, и Полчелюсти почти принял его. Но затем перед ним встал вопрос последнего самоотверженного действия Прелата.

— Некоторые сан'шайуум будут заслуживать того, чтобы познать нашу ярость в полной её мере, — наконец сказал Ртас, — а некоторые — нет. Я хотел бы иметь возможность попытаться отделить одних от других, если мог бы.

— Тогда она у тебя будет, — сказал Арбитр. — Я не знаю никого более способного к такой жизненно важной миссии. — Он сделал паузу, явно не желая разрывать нить разговора. — Я буду ожидать регулярных отчётов. — И затем, в заключение: — Пока мы не встретимся снова…

— ... в вечном сиянии Урса, — завершил традиционное прощание Полчелюсти, и голопьедестал погас.

Стоя в бронированном сердце "Тени Намерения", Ртас 'Вадум подумал:

«Может быть, в конце концов, это было лучшее, на что мог надеяться любой воин. Возможность примириться со своим врагом или, потерпя в этом неудачу, пасть в стремлении к покою».

Эта мысль придала ему сил, и впервые за очень долгое время он не боялся предстоящих битв. Потому что, несмотря на то, что он не был уверен, куда его приведёт новое путешествие или с какими опасностями он столкнётся во время него, Ртас мог видеть более одного финала, и это давало ему желание пускаться в путь.

Благодарности

Когда я покинул вселенную Halo после выхода игры Halo: Reach, я попрощался с ней не навсегда. По правде, я захватил её части с собой — нерассказанные истории, о которых я думал: «Кто знает? Может быть, в один день...» Поэтому приношу искренние благодарности 343 Industries, особенно Фрэнку О'Коннору, за приветствие при возвращении во вселенную, которую я люблю, и за позволение перенести одну из этих бродячих сказок из головы на листы. Большое спасибо также Тиффани О'Брайен и Джереми Пейтноуду из 343 Industries, которые были чрезвычайно полезны на протяжении всего процесса написания книги. Дейв Болтон, ты нарисовал потрясающую обложку. Кроме того, мой брат, Бен Стейтен, моя мать, Катрина Стейтен, и мой шурин, Дэн Бурдик, посвятили драгоценные часы их летнего отпуска, чтобы помочь мне увидеть изъяны и упущенные возможности в том, что, как я думал, было окончательным черновиком. Моей дорогой жене, Сьюзен: ещё раз, я не смог бы сделать это без тебя. И, наконец, отдельное спасибо Эду Щлесингеру за его потрясающую редакторскую поддержку. Он и вообще все в Simon & Schuster сделали эту книгу настоящим удовольствием.

Об авторе

Джозеф Стейтен — автор бестселлера Halo: "Контакт на Жатве" от Нью-Йорк Таймс. Он живёт со своей семьёй в Вашингтоне.

Halo: Shadow of Intent Copyright © 2015 Microsoft Corporation

Copyright © Анастасия Бульонкова (HopeDay), перевод, 2017-2018 (полный)

Редакция и литературная правка: Сергей Степанов