ГЛАВА ВТОРАЯ
С орбиты Ранело выглядела нетронутой. В то время как на планете была тонкая экваториальная полоса глубоко-зелёного и золотисто-коричневого цвета, она быстро охлаждалась по мере приближения к полюсам, и её шапки были ледово-голубыми. Купаясь в свете звезды, замёрзшая колония сангхейли сверкала, вращаясь вокруг своей оси. Эффект был потрясающе красив, и, глядя на Ранело с расстояния нескольких сотен километров, было легко отвлечься. Но отвлечение было именно тем, чего хотел Полчелюсти.
С того момента как его десантный "Фантом" начал снижаться, Полчелюсти, Ртас 'Вадум, делал всё, что мог, чтобы занять свои мысли. Он дважды перепроверил глиссаду своего пилота к линии скалистых вершин на зимнем кряже северного полушария. Он приказал дать ему сканы бури, которая туда надвигалась, хотя он знал, что "Фантом" был способен противостоять куда более худшим опасностям. Измученный операциями "по учебнику" и не желавший становиться помехой для своей команды, Полчелюсти занял себя тем, что следил за увеличивающимся штормом на наблюдательных экранах "Фантома".
В течение нескольких сердечных сокращений, когда корабль просочился в яркие вершины слоистых облаков, Полчелюсти чувствовал всплеск уверенности. «Вы — сангхейли! Рождённые и подготовленные для войны. Это то, ради чего вы живёте!» Но затем "Фантом" ворвался в тусклый серый свет под облаками, и его ложная бравада разрушилась.
Первым свидетельством нападения был разрушенный космопорт Ранело. Сквозь снег, хлеставший по стреловидному носу "Фантома", Полчелюсти увидел стартовые платформы, сметённые снарядами плазменных пушек, и громадный орбитальный транспорт, взорвавшийся изнутри; его топливные баки вскипели под непрерывным лазерным огнём. Маленькие портовые корабли были обуглены внутри своих ангаров; вероятно, их пилоты даже не успели завести двигатели. Это была точная, тщательная атака, явно разработанная опытным врагом. Но Полчелюсти знал, что это было только началом.
Широкая дорога от космопорта до самого большого поселения Ранело была вся в кратерах от тяжёлой плазменной бомбардировки. Замёрзшие плиты возвышались над глубокими ямами, а промахи возле них испарили ледяные поля с обеих сторон, создавая дыры почерневшей тундры. Кратеры продолжались и в поселении, где прямые попадания уничтожили множество семейных компаундов с высокими стенами, усыпав землю черепицей, железными конструкционными брусьями и фундаментными камнями, которые стояли на протяжении поколений.
Полчелюсти казалось, что он смотрел в какой-то жуткий микроскоп. По мере того как "Фантом" спускался, слои увеличения вставали на свои места, и каждый из них выявлял новые ужасные детали. Конечная линза принадлежала трупам — застывшим тёмным комьям, разбросанным по заснеженным улицам, которые вели к крепости поселения.
Будучи воином бо?льшую часть своей жизни, Ртас 'Вадум думал, что он видел последствия войны во всех их мрачных проявлениях. Во время долгой кампании Ковенанта против людей он стал свидетелем разрушения многих человеческих городов. В редких случаях он видел, как ковенантские флоты высвобождают всю свою мощь на целых человеческих мирах, купая их планеты в плазменном огне, пока они не засияют, как стекло. И совсем недавно Ртас стал свидетелем того, что "Высшее Милосердие" само пало пред опустошительным паразитом, известным как Потоп.
Но до этого момента Полчелюсти никогда не видел уничтожения мира сангхейли. Он всегда боялся, что люди когда-нибудь могут нанести такой удар. Но он никогда не представлял, что он увидит одно из поселений его вида, растерзанное существами, которые называли себя ковенантами.
Когда его "Фантом" зашёл на посадку, Полчелюсти почувствовал себя необычайно тяжёлым в серебряной броне, которая покрывала его с головы до ног. Притяжение Ранело было немного меньше, чем у родного мира сангхейли, Сангхелиоса, но ноги Полчелюсти были свинцовыми, когда он шёл по трапу "Фантома" в ледяное пересечение двух широких улиц, мощённых булыжником. Он заставил себя принять уверенную позу, его фланцевый шлем с белыми полосами был высоко поднят, а плечи расправлены навстречу холодному ветру. Он надеялся, что дюжина воинов сангхейли, образовавших периметр вокруг него, не увидит никакой разницы в его поведении — не догадается до правды, которую Полчелюсти уже знал какое-то время, но не осмеливался признаться в ней никому, и меньше всего себе:
«Я устал. И я больше не хочу сражаться».
— Трусость!
Это слово мгновенно ошеломило Полчелюсти. Но затем он понял, что Мастер Клинка разговаривал не с ним. Сангхейли в золотой броне стоял посреди перекрёстка возле опрокинутых саней, его кулаки опирались на его бёдра рядом с двумя неактивными энергетическими лезвиями. Годы выкрикивания приказов приучили Вула 'Сорана к максимальной громкости голоса, независимо от ситуации. И теперь, несмотря на то, что голос престарелого воина был хриплым и потрескавшимся, его слова легко перебивали холостой гул "Фантома":
— Только проклятые джиралханаи атаковали бы беззащитный мир!
Полчелюсти зашагал к Мастеру Клинка, снег скрипел под его бронированными ногами; подойдя, он оценил сцену вокруг саней. Ду'нак, запутавшийся в своих поводьях, лежал мёртвый. Покрытое шерстью животное с двумя хоботами вытянуло деревянные сани в резкий поворот, который согнул бронзовые полозья, заставив салазки ненадёжно накрениться на одну сторону. Рассыпанные корзины с зерном горчичного цвета громоздились в беспорядочной куче у саней. Рядом виднелись два трупа джиралханаев: один распростёрся лицом вниз, другой — на спине. Последняя фигура была без головы, а недостающая часть лежала в нескольких метрах от неё вертикально в снегу и смотрела на своё тело с молчаливой гримасой глубокого разочарования.
— Не совсем беззащитный... — сказал Полчелюсти, не отводя глаз от тел. Он опустился на колени рядом с трупом, лежащим лицом вниз. — Помоги мне подвинуть это месиво.
Оба джиралханая были облачены в тёмно-синие тяжёлые доспехи. Их косматые конечности, застывшие под неудобными углами, были в заледеневшей крови. Когда после немалых усилий Полчелюсти и Мастер Клинка наконец перевернули труп на спину, они обнаружили тело мужчины-сангхейли, который был раздавлен под противником в снегу.
Мёртвый сангхейли был даже старше Мастера Клинка; вероятно, он был на своём девятом десятилетии. Его открытые глаза были затуманены, а его очень смуглая кожа была сильно натянута на щеках. У старца не было доспехов — только длинный толстый плащ, пестревший серым и белым, возможно, спрядённый из шерсти животного, безжизненно лежащего рядом с ним. Шерсть не была предназначена для предотвращения того, что, как распознал Полчелюсти, было ранами от плазменных винтовок джиралханаев — глубокими обугленными ямами в груди старца. Но старый сангхейли всё ещё держал рукоять энергетического меча в одном кулаке. И, хотя патина оружия говорила о том, что оно было даже старше его владельца, лезвия в умелых руках было более чем достаточно, чтобы остановить гораздо бо?льших соперников.
— Он спутал своего ду'нака. Перевернул свои сани, — сказал Мастер Клинка.
Полчелюсти кивнул в знак согласия:
— Сделал себе подобие укрытия, а затем сражался до самого конца.
Теперь, когда второй джиралханай был на спине, Полчелюсти мог видеть раны от энергетического лезвия старца — два поперечных разреза в доспехах, которые защищали брюхо джиралханая. Металл вокруг разрезов был нагрет до радужного блеска, но не было крови или вываленных внутренних органов, которые Полчелюсти видел, когда человеческим солдатам с их примитивными боевыми ножами сопутствовала удача. Энергетическое лезвие старца мгновенно прижгло плоть, которую оно разрезало. Раны, сделанные им, были настолько чистыми, что они выглядели почти безболезненными... но Полчелюсти знал из личного опыта, что это не так.
Как и у всех сангхейли, рот Полчелюсти был разделён вертикально и горизонтально на четыре отдельных жвала. Но открывающиеся челюсти на левой стороне его лица были почти начисто срезаны. Это было результатом его собственной близкой встречи с энергетическим клинком другого сангхейли, чей разум был захвачен Потопом. Это было до заражения паразитами "Высшего Милосердия", и, хотя ранению был почти год, оно всё ещё причиняло острую боль, особенно когда Полчелюсти говорил. Чтобы избегать боли, он как можно меньше двигал жвалами, и в результате его голос был почти постоянным рычанием.
— Они подошли прямо к нему, — сказал Полчелюсти. — Сгруппировавшиеся и жаждущие убить.
Мастер Клинка пренебрежительно фыркнул над джиралханаями.
— Глупцы должны были не спешить. Разделиться и обойти кругом. — Затем он с уважением кивнул мёртвому старцу. — Надеюсь, я буду так же хорош, когда я буду в таком возрасте.
«Ты уже в таком возрасте», — чуть было не сказал Полчелюсти. Но шутка была такой же разбитой, как и он сам, и он позволил Мастеру Клинка пригрозить:
— Когда я найду вождя джиралханаев, который вёл эту атаку, — проревел Вул 'Соран, выдыхая облачка пара в холодный воздух, — кровью моего отца, кровью моих сыновей я клянусь, что он узнает, на что способны мои клинки!
Мастер Клинка был сангхейли-аи, мастером-фехтовальщиком. В расцвете сил он был чемпионом флота, и даже в среднем возрасте он всё ещё усмирял молодых оппонентов, которые хотели заставить свою репутацию блистать его поражением. Но Мастеру Клинка было уже за шестьдесят, когда Ковенант начал сражаться с людьми, и эта долгая война истощила его силы. Теперь тёмно-синяя кожа Вула 'Сорана была покрыта серыми пятнами, и даже позолоченная броня, указывающая на его мастерское звание, потеряла свой блеск. Действительно, на доспехах было так много вмятин и ссадин, что Полчелюсти зачастую беспокоился о её целостности и даже считал, что нужно приказать Вулу 'Сорану заказать новый комплект.
Но броня сангхейли была его честью, публичным свидетельством славных побед и трудных побегов. Каждое несовершенство, полученное в битве, было отметкой о его почёте. И лишь немногие вещи, которые могли бы привести к смерти, сумели бы вырвать его из доспехов.
Полчелюсти знал из их последних спаррингов, что техника Вула 'Сорана с двойными энергетическими мечами оставалась безупречной. Но его помощник был уже не таким быстрым, как раньше, и легко уставал. Убил бы Мастер Клинка этих двоих джиралханаев? Да. Но смог бы он победить одного из их могущественных вождей в поединке? Повреждённые жвала Полчелюсти дёрнулись в приступе внезапной боли. «Прости меня, старый друг. Но эти дни для тебя уже давно прошли...»
— Капитан, движение на севере, — протрещал голос в шлеме Полчелюсти. Он взглянул на второго "Фантома", вращающегося вокруг, чей пурпурный корпус был хорошо виден даже в вихревом снегопаде. — По результатам сканирования — союзники, — пояснил пилот "Фантома", и Мастер Клинка велел страже периметра пропустить гостей. Вскоре появились ещё одни сани, которые тянул единственный ду'нак с пожелтевшими рогами, закручивающимися назад в иллюзии скорости, будто издеваясь над неторопливым темпом животного.
Юный сангхейли сидел в санях на приподнятом сиденье, обёрнутом лощёным чёрным плащом ду'нака, который был слишком велик для его рамы. Второй сангхейли в плаще похожего цвета и капюшоне шагал рядом с санями, держа уздечку ду'нака в одной руке и энергетическое копьё с двумя лезвиями в другой. Одно из удлинённых ромбовидных лезвий копья светилось горячим циановым светом, освещая животному путь сквозь пелену снега. Когда сани приблизились к Полчелюсти, сангхейли с копьём мягко потянул за уздечку, и ду'нак остановился, выпуская из своих хоботов облачка пара. Животное было истощено; с его усов сосульками свисала слюна, а мускулистые задние ноги дрожали.
— Я — капитан корабля "Тень Намерения", — сказал Полчелюсти. — Мы получили призыв о помощи и… — Но прежде, чем он успел закончить, сангхейли с копьём прошёл между ним и Мастером Клинка, направляясь прямо к перевёрнутым саням. Новоприбывший опустился на колени рядом с мёртвым старцом, всадив копьё в снег. В течение долгого времени единственным звуком был треск лезвия копья, которое вспыхивало и испаряло любые частицы снега и пепла, витавшие слишком близко.
— На нас напали несколько дней назад, — наконец сказал сангхейли. Голос был приглушён капюшоном, но он безошибочно был женским. Полчелюсти увидел, как её плечи поникли под плащом — усталость, с которой он был знаком. Он не видел её гнева, пока она не встала, повернувшись к нему, и не щёлкнула резким острым голосом на сангхейлианском диалекте Ранело: — Как вы можете помочь теперь?
Мастер Клинка ощетинился.
— Так не обращаются к капитану с…
Но Полчелюсти поднял руку, заставляя Мастера Клинка замолчать.
— Мне действительно жаль, — сказал он. — Мы прибыли настолько быстро, насколько смогли.
Девушка-сангхейли откинула капюшон. На ней был закругляющийся спереди и загнутый кзади боевой шлем, тёмно-красный с тонкими золотыми рисунками в виде завитков, которые вспыхивали так же ярко, как её янтарные глаза. Она начала говорить, а затем крепко сжала челюсти, что сказало Полчелюсти всё о том, насколько быстро, по её мнению, они должны были прилететь.
Юный сангхейли тем временем спрыгнул с саней и устало поплёлся через снег к трупу старца, волоча за собой полы своего одеяния.
— Кто это, сестра?
— Мельник, Гол 'Рам-и. — Девушка-сангхейли подчеркнула почётное окончание фамилии старца, убеждаясь, что Полчелюсти и Мастер Клинка поняли, что когда-то он был воителем Ковенанта, а не только перемалывал зёрна.
— Они убили и его ду'нака? — голос мальчика раскололся между рычанием и всхлипыванием. Он свирепо ударил ближайшего джиралханая. — Я их всех ненавижу! — Тело джиралханая едва двинулось.
— Что сделано, то сделано, и не может быть обращено вспять, — сказала девушка. Затем, смягчая свой тон: — Идём, давай отвезём мельника в крепость.
Сестра и брат потянулись к телу старца, и, когда Полчелюсти и Мастер Клинка поняли, что они делают, воины помогли им поднять его на сани, где другие трупы сангхейли были помещены под слои шерстяных одеял. Трудно было сказать, сколько там было тел. Все были ужасно вздуты и обожжены; некоторые были слиты вместе, сплетаясь в последнем защитном объятии.
— Мы нашли их возле кратеров на дороге в порт, — объяснил юноша. — Они бежали к крепости. Но корабль джиралханаев уничтожил их.
— Какой корабль? — Мастер Клинка сделал нетерпеливый шаг к юноше. — Вы уверены, что он был единственным?
Юный сангхейли настоял на своём, но его глаза широко раскрылись от страха. Девушка положила руку в защитном жесте на грудь своего брата и посмотрела на Мастера Клинка испепеляющим взглядом.
— Все вопросы задавайте мне, — сказала она.
Этот резкий отказ заставил кровь Мастера Клинка вскипеть, но Полчелюсти было ясно, что оба — и брат, и сестра — всё ещё подавлены атакой, и последнее, что им было нужно с их уже измученными нервами, это больше требований, какими бы хорошими намерениями они ни обосновывались.
— Мастер Клинка, собери отряд, — сказал Полчелюсти. Затем, обращаясь к девушке-сангхейли: — Мы бы хотели сопроводить вас до крепости и поговорить с вашим кайдоном.
Девушка-сангхейли не ответила ни "да", ни "нет". Вместо этого, не сказав ни слова, она помогла своему брату забраться на сани, потянула ду'нака за уздечку, а затем зашагала рядом с животным, когда он пошёл назад тем же путём, которым пришёл, таща сани через оставленные ими глубокие колеи. Полчелюсти, Мастер Клинка и их дюжина воинов последовала за ними, и вскоре все они пробирались через углубляющийся снег по пологой дороге мимо появляющихся разрушенных компаундов под равкающие напоминания Мастера Клинка проверять каждый труп джиралханая, мимо которого они проходили. Полчелюсти и девушка-сангхейли шли вместе по обеим сторонам от ду'нака, клоня головы против ледяного ветра.
После множества шагов в молчании Полчелюсти сказал:
— Ты носишь доспехи воина.
— Это удивляет тебя?
— Нет. Кем ещё могла бы быть дочь кайдона?
Девушка посмотрела на Полчелюсти взглядом, который выражал уважение к его образованной догадке. На Сангхелиосе существовала традиция, по которой дети вырастали, не зная своих родителей. Вместо этого их воспитывали дяди и тёти — система, призванная подчеркнуть клановую, а не родительскую привязанность. Полчелюсти знал, что на колониях, подобных Ранело, где популяции были меньше и семьи были связаны более тесными узами, обычаи были другими.
— Я Тул 'Юран, — сказала девушка, — первая и единственная дочь кайдона Тулума 'Юраная, капитан его стражи и отпрыск его крепости.
— Ртас 'Вадум. — Полчелюсти неловко проговорил "В" в начале своей фамилии, что было особенно трудно сказать с отсутствующими челюстями. Смущённый, он продолжил более глубоким рычанием: — Я хочу поговорить с твоим отцом — выяснить у кайдона всё, что он знает об атаке, чтобы я мог наказать виновных.
— Ты можешь поговорить с кайдоном, — сказала Отпрыск, — но не с моим отцом.
— Я не понимаю.
— Кайдон... едет позади тебя.
Если бы Полчелюсти был менее утомлён, а его разум менее сосредоточен на поддержании внешнего, спокойного, представительского вида, он бы сразу понял. Но ему потребовалось ещё несколько хрустящих в снегу шагов, чтобы обдумать ответ. «Один из трупов на санях?.. Нет... кайдон — её брат». Во что поначалу было трудно поверить.
Кайдоны были зрелыми хозяевами своих крепостей, правителями целых провинций. Юноше на санях было менее десяти лет. С его шеи всё ещё свисали бледные защитные чешуйки — эволюционный пережиток тех дней, когда родители-сангхейли, охотясь и занимаясь собирательством на прибрежных равнинах Сангхелиоса, носили своё потомство в зубастых челюстях, чтобы обезопасить его от хищников.
— Большинство моих братьев погибли на войне, — продолжила Тул 'Юран. На Ранело, как и на подавляющей части колонизированных миров сангхейли, проводились большие вербовки в течение долгой борьбы Ковенанта с человечеством. — Оставшиеся двое присоединились к моему отцу в его последней атаке на джиралханаев. Это было три дня назад. С тех пор мы не видели никого из них.
Это означало, что юноша на санях был последним сыном кайдона. Несмотря на то что Отпрыск была старше, явно на своём втором десятилетии, она была женщиной. И, согласно традиции сангхейли, ни одна женщина не могла быть кайдоном. Хозяйкой своей крепости, правительницей своего мужа-кайдона — да. Но никогда собственницей и наследницей земель своего отца и других владений.
Если бы младший брат Отпрыска также погиб или пропал без вести во время нападения джиралханаев, меньшие кайдоны Ранело скоро стали бы соперничать за её наследство, пытаясь добиться её руки для брака либо с собой, либо с одним из своих сыновей. Если бы Отпрыск отказалась, она могла бы сражаться, и летописи истории сангхейли были наполнены сказаниями о храбрых и непоколебимых дочерях кайдонов, которые именно это и делали. Некоторые из них держались годами. Немногие, такие, как Серая Дева Конара, проживали свою жизнь в вечной осаде, укрепляясь в своих крепостях; им содействовали верные вассалы и глупость соперничающих кайдонов-поклонников, которые десятилетиями впустую сражались между собой.
В то время как Отпрыск шла через снегопад, Полчелюсти увидел проблески доспехов её туловища и ног, мелькавших в прорезях плаща. Красные металлические полосы были забрызганы кровью джиралханаев, и Полчелюсти мгновенно понял, что она так же яростно будет защищать свою честь и крепость от любых претендентов мужчин-сангхейли.
— Я считал трупы, — сказал Полчелюсти. — Вы сражались по крайней мере с двумя группами джиралханаев, а также с их кораблём…
— Лёгкий крейсер, — прервала его Отпрыск. — Он разбомбил порт и бастионные компаунды, а затем сбросил пехоту... — Она понизила голос, чтобы её брат не услышал их. — Джиралханаи кишели на улицах, убивая любого сангхейли, который стоял на их пути. Мы вышли из крепости, чтобы спасти тех, кого могли. Когда джиралханаи приблизились, мы держали ворота. Но вскоре отстававших не осталось, и мой отец приказал мне пойти внутрь — на стены, чтобы руководить огнём стражи. Затем кайдон атаковал лидера джиралханаев вместе с двумя моими братьями рядом с ним. — Отпрыск сделала глубокий вдох, проглотив гнев и разочарование. — Их лидер был прямо у нас на глазах, но он двигался слишком быстро — быстрее, чем всё, что я когда-либо видела. И затем... он исчез.
Мастер Клинка подошёл ближе во время рассказа Отпрыска, присоединяясь к Полчелюсти, и теперь произнёс:
— Я никогда не слышал о вожде джиралханаев, который мог так двигаться. Насколько большим был его молот?
Отпрыск выплюнула свои слова, как пережёванный фрукт.
— Их лидером был сан'шайуум.
Полчелюсти и Мастер Клинка удивлённо переглянулись, а затем, поглощённые рассказом, продолжили слушать Тул 'Юран, описывающую то, что она видела.
Сан'шайуум без трона. Воин в чёрных доспехах, который ускользнул от лучшего стрелка её крепости и исчез в дыму горящего поселения. Враг, который мог бы заново зарядить плазменные пушки крейсера и испарить крепость, но вместо этого выведший свой корабль с орбиты и исчезнувший почти так же быстро, каким было и его появление здесь.
— Прелат, — прорычал Полчелюсти.
— Этого не может быть, — сказал Мастер Клинка. — Они все погибли на "Высшем Милосердии".
— Очевидно, нет.
Ду'нак с облегчением взревел, когда улица наконец достигла вершины холма и из-за снега появилась крепость со стенами из грубоватого гранита, построенная между двумя горными уступами — самыми дальними отрогами линии зубчатых заснеженных пиков. Железные ворота крепости были открыты, а небольшие группы поселенцев-сангхейли и стража собрались снаружи стен возле тлеющих останков большого погребального костра. Под их взглядами Полчелюсти и его воины выгрузили трупы из саней. Все молчали, пока тела загорались на тёплой куче пепла и костей. Поднялся масляный дым, скручиваясь на ветру, и костёр поглотил последние остатки своего печального топлива.
— Куда вы собираетесь идти? — спросил Полчелюсти брата и сестру, когда они повернули утомлённого ду'нака обратно к дороге.
— Найти моего отца и братьев, — сказал юный кайдон. — Чтобы предать их огню.
— Если вы всё ещё не нашли их, вы никогда и не найдёте, — сказал Полчелюсти так мягко, как мог. — По крайней мере, не здесь.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Тул 'Юран.
— Если бы Прелат прилетел сюда с тем, чтобы убивать, эта крепость была бы ямой в земле.
Это замечание кольнуло гордость стоящей в толпе стражи крепости, которая ворчала между собой. Но глаза Отпрыска расширились в надежде, о которой она не смела и подумать.
— Если этот... Прелат пощадил крепость, если он оставил нас в живых…
— ...он мог взять пленных, — сказал Полчелюсти.
Мастер Клинка скрестил руки на груди.
— И зачем, во имя шаров на каждом подбородке проклятого Пророка, ему это делать?
Это был очень хороший вопрос. Но у Полчелюсти не нашлось ответа.
Тул 'Юран откинула плащ, обнажив доспехи, и громко заговорила, чтобы все могли её услышать.
— Я призываю моё право, как Отпрыск этой крепости, освободить моего кайдона из заключения и отомстить его похитителям! — Она шагнула к Полчелюсти и наклонила голову. — Для этого я смиренно прошу перехода на ваш корабль и зачисления в вашу команду.
Полчелюсти, впрочем, не услышал ничего смиренного в голосе Отпрыска. Её слова отражали стальную решимость, и право, которое она призывала, было древним и столь же жёстким…
Всю записанную историю Сангхелиоса можно было точно описать как одну долгую войну за контроль над тысячами семейных крепостей. Даже после того, как сангхейли построили межзвёздные космические корабли и нашли других врагов, кайдоны всё ещё горько сражались, и в этих стычках один кайдон иногда захватывал другого — страшная судьба не только для кайдона, но и для всех воинов сангхейли, которые считали, что лишение доспехов и отвержение благородной смерти в битве было окончательным унижением. Захватчик кайдона никогда не намеревался освобождать своего пленника. Вместо этого побеждённые томились в своих камерах — это было насмешкой над ними и всей их роднёй, пока кто-то из их рода не призовёт "право освобождения", будучи затем достаточно смелым и умным, чтобы исполнить его.
Такие освобождения были больше легендами. Но самой известной и той, которую Полчелюсти знал лучше всего, была баллада о Келе 'Дарсаме, Первом Светоче Сангхелиоса.
Кел 'Дарсам был воином, известным своей храбростью и хитростью. В самые ранние эпохи истории сангхейли, прежде чем были обнаружены первые реликвии Предтеч и эти новые боги покорили старых, Кел был любимым членом пантеона сангхейли — полубогом, рождённым от смертной матери и божественного отца, который являлся не кем иным, как самим Урсом, владыкой всех других богов сангхейли и тезкой самого большого и самого священного из трёх солнц Сангхелиоса.
В те дни, когда Урс господствовал в духовной жизни сангхейли, моря, которые покрывали большую часть их родного мира, ещё были обширными и таинственными и наполнены чудовищными полумифическими существами. Кел 'Дарсам был известен убийствами многих из них: Песчаных Обитателей Ил'ика, Смотрителя Одинокой Гавани с множеством ртов, девяти змиев Дур'ат'дура, чьи бесконечные извивания считались причиной смертельных течений этих островов. Действительно, Кел был настолько увлечён избавлением морей от их ужасов, что у него было мало интереса к тому, чтобы стать кайдоном, и он охотно оставил это положение своему дяде и наставнику, Ороку 'Дарсаму.
Во время одной из многих войн в защите своей крепости Орок был захвачен могущественным морским лордом и соперником-кайдоном, Нешем 'Радуном, и Кел, сознавая свой долг, призвал право освобождения. Без собственного флота Кел был вынужден плыть один, под покровом ночи и сквозь линии шквалов, к отвесным стенам крепости своего соперника. Взобравшись на стены и уничтожив лучших меченосцев, Кел и Орок помчались, сбегая из крепости. Но, когда Кел взгромоздился на стену, готовясь к прыжку к безопасности, копьё ударило его в спину. Смертельно раненный, Кел упал на волны далеко внизу.
Полчелюсти знал, что, как ни странно, есть две версии баллады: в одной копьё, которое убило Кела 'Дарсама, бросил Неш 'Радун, а в другой — его дядя Орок. В последней версии весь захват был уловкой — ловушкой, разработанной Ороком, который очень боялся того, что Келу когда-нибудь наскучит убийство монстров и он решит претендовать на титул кайдона для себя самого.
Но обе версии легенды имели одну и ту же концовку.
После того как Кел 'Дарсам упал, умирая, к волнам, его тронули первые лучи Урса, когда божественная звезда поднялась над краем моря. В этот момент Кел превратился в чистый свет — вечное отражение гордости и горя его божественного отца.
После основания Ковенанта многие из старых мифов исчезли. Но сангхейли продолжали петь балладу о Келе 'Дарсаме своим сыновьям и дочерям точно так же, как они учили их, что сангхейлианское слово "кел" означает "свет" (который танцует на волнах).
— Смешно! — сказал Мастер Клинка, сердито глядя на Отпрыска. — Я никогда не слышал о женщине, призывающей право освобождения. И я точно знаю, что ни одна женщина никогда не была — и никогда не будет — воином на корабле!
Отпрыск с ненавистью посмотрела назад на Мастера Клинка.
— Это не твоё решение.
Полчелюсти знал, что она была права. Это было его решением, как капитана корабля. И, глядя в решительные глаза Отпрыска, он был удивлён, осознав, что уже его сделал.
— Ты не можешь быть серьёзным! — брызгал слюной Мастер Клинка после того, как Полчелюсти одобрил зачисление Отпрыска в команду и оттянул своего первого помощника в сторону для личного разговора. — Это беспрецедентно — это нарушение основополагающих правил комплектования личного состава! И более того, это оскорбление чести и традиции!
Пока Вул 'Соран продолжал свой страстный протест, второй "Фантом" приземлился и высадил свои войска — два отряда рейнджеров-сангхейли в серебряных доспехах и одного унггоя. Это крепкое кривоногое существо было также одето в серебро рейнджера, но, в отличие от его товарищей-сангхейли, он носил цилиндрический бак на плечах и дыхательную маску на лице. Унггой был необычайно высок для своего вида, а колючий верх его ракообразной головы почти доставал до плеч сангхейли. Как правило, унггои были подчинёнными, меньшими членами воинской части Ковенанта. Но, когда этот ворчун подал короткий сигнал рукой, рейнджеры-сангхейли встали рядами и застыли во внимании. Ибо он был лидером рейнджеров, и они подчинялись ему без вопросов.
— Мне жаль, что ты считаешь иначе, но она идёт с нами, — сказал Полчелюсти Мастеру Клинка. — Это моё окончательное решение. — Затем, обращая взор Вула на рейнджера-унггоя, Ртас заметил более мягким тоном: — Кроме того, если ты можешь привыкнуть к этому, ты сможешь привыкнуть ко всему.