ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда Прелат очнулся, он не знал, сколько прошло времени. Он не мог быть без сознания слишком долго, потому что его мускулы всё ещё болели, а его голова пульсировала от напряжения.
«По крайней мере, я жив. Это уже начало...»
Он медленно открыл глаза и обнаружил, что находится в тюремной камере — маленькой комнате с истёртым металлическим полом и стенами из шестиугольных бронзовых плит. Одна из стен камеры была затянута полупрозрачным синим энергетическим полем, которое служило её дверью. Тем'Бетек всё ещё был в доспехах, хотя кто-то снял шлем и будто свалил воина в кучу у основания стены слева от двери камеры. Тем попытался дотянуться до болящего места на голове от кулака унггоя и помассировать его, но обнаружил, что его руки привязаны к лодыжкам тяжёлыми намагниченными наручниками, которые держали его крепко пригвождённым к полу.
Он был пленником. Но в камере он был не один.
— Все твои джиралханаи мертвы, — сказал Полчелюсти. Он сидел напротив Прелата на выступающей из стены скамье. Серебряная броня сангхейли была покрыта пятнами крови джиралханаев. — Мы только что убрали последнего из них с инженерных палуб.
Неблагополучные, если не неожиданные, новости. Но Прелат был рад видеть длинную свежую глубокую рану на одной из плечевых пластин Полчелюсти, где его щит из твёрдого света оставил свой след.
— Вы предлагали им условия сдачи? — Прелат сделал всё возможное, чтобы его слова звучали внятно. Но он чувствовал остатки химических веществ во рту и понял, что после настолько сильного напряжения, до которого он себя довёл, ему повезло, что он вообще мог говорить.
— Да. Они отказались.
— Если бы они не сделали этого, я бы убил их своими руками.
Долгое время Полчелюсти и Прелат просто смотрели друг на друга. Тем заметил, что его враг был безоружен. Это почти наверняка был дипломатический жест, предназначенный для успокоения сан'шайуума. Но он возымел совершенно противоположный эффект. «Я ненавижу его больше всего во вселенной, и он надеется, что я получу удовольствие, сидя здесь и разговаривая?!»
Прелат закрыл глаза и изогнул длинную шею назад к стене. Её плиты были прохладными и сырыми, и он надеялся, что это замедлит гнев, ползущий по его позвоночнику.
— Мы также захватили "Копьё Света", — сказал Полчелюсти. — Большинство его систем не подлежат ремонту. Но навигационная база данных не была повреждена. Мы знаем о каждом месте, которое ты посетил. Дюраан, Ранело... ровно как и откуда ты прибыл — о системе, которую ты использовал в качестве базы для операций.
«Но ничего больше, — подумал Прелат. — Иначе я был бы уже мёртв, и у нас не было бы такой приятной беседы».
— Мы знаем, что система находится в скрытом секторе, — продолжил Полчелюсти, складывая длинные пальцы, лежащие на коленях, вместе. — Одна из многих, что сан'шайуум держали для себя.
Теперь Тем не удержался:
— И ты хочешь знать, что в ней.
— Я хотел бы знать, что единственный Прелат, выживший в падении "Высшего Милосердия", считает настолько важным, что был бы готов убить тысячи невинных сангхейли, чтобы защитить это. — Полчелюсти крепко сжал пальцы. — Да. Я хотел бы знать это.
При упоминании "Высшего Милосердия" злость Тема'Бетека взорвалась у основания его черепа. Но он стиснул зубы и придержал язык... пока Полчелюсти не зашёл слишком далеко.
— Скажи мне, что в этом секторе, и твоя смерть будет быстрой и безболезненной.
Тем почти задохнулся от ненависти.
— Где было твоё милосердие? — Он напрягся в наручниках, не обращая внимания на игольчатое химическое послевкусие, которое предупредило его, чтобы он оставался на месте. — Когда ты превратил в пепел мою семью и всех остальных в священном городе?!
— Я очистил его от заражения.
— Потоп? — с отвращением закричал Прелат. — Он был просто оправданием!
— Оправданием?
— Для тебя и всех других капитанов совершить ваше окончательное предательское деяние!
— Ты говоришь глупости.
— Я говорю правду!
— Ах. Точно так же, как Пророк? — Полчелюсти наклонился вперёд и наискось повернул один глаз и изуродованное жвало к Прелату. — Я не знаю, кто из нас был большим глупцом — я за веру в ложь Истины или ты за то, что игнорировал её.
— Я не глупец, и министр Подготовки будет...! — Тем захлопнул рот. «Успокойся, прежде чем скажешь слишком много!»
— Подготовка? — Полчелюсти обхватил руками край скамьи. — Я удивлён, что он выбрался живым. К тому времени когда мы прорвали брешь в стебле, Священное Обязательство изобиловало Потопом. И нижние районы купола…
Полчелюсти сделал паузу и посмотрел мимо Прелата в точку, лежащую далеко за стенами камеры. Когда он снова заговорил, Прелат был удивлён тем, как устало и с сожалением звучал голос сангхейли.
— В башнях всё ещё были сан'шайуум. Мы слышали их передачи, видели некоторых из них в воздухе, пытавшихся дотянуться до нас. Но тогда паразит нас прижимал. Мы не смогли удержать нашу позицию, хотя многие сангхейли погибли. Только когда я понял, что мы больше ничего не можем сделать, я отдал приказ сжечь город. — Полчелюсти встретился с гневным взглядом Прелата. — Я сожалею о твоей семье. Поверь мне, когда я говорю тебе, что я бы спас их, если бы мог.
Прелат был ошеломлён — не извинениями Полчелюсти, а его признанием. «В башнях всё ещё были сан'шайуум...» Так же как Прелат хотел промолчать — так же сильно, как он подозревал, что искренность Полчелюсти была просто уловкой, чтобы заставить его раскрыть больше информации — слова против его желания проскользнули сквозь его дрожащие губы:
— Ты лжёшь. В городе не было выживших, когда я покинул его.
— Кто сказал тебе это? Министр Подготовки? — Полчелюсти покачал головой. — Я говорю тебе о том, что видел своими глазами.
— Моя семья. Мертва.
— Увы, так и есть. Но не от моей руки.
Прелат не верил — не мог поверить — ничему, что сказал Полчелюсти. Потому что, если рассказ этого сангхейли о падении "Высшего Милосердия" являлся правдой, был шанс, что он мог спасти Ялар и его ребёнка. Шанс, что их кровь была у него на руках.
В момент осознания этой отвратительной возможности Тем'Бетек почувствовал ещё больше гнева, чем когда-либо прежде. Не на Полчелюсти, а на себя.
— Что находится в том скрытом секторе? — снова спросил Полчелюсти.
Прелат бросился вперёд, отчаявшись перенаправить свою ярость.
— Именно то, что ты заслуживаешь!
Полчелюсти прислонился к стене. После долгого молчания он сказал:
— Твой корабль, "Копьё Света"... Ты знаешь песнь, стоящую за этим названием?
Прелат вспомнил гордые голоса заключённых-сангхейли, стоявших на коленях перед кольцом. Но его разум пошатнулся, и на мгновение он представил себе, как пленники поют колыбельную Ялар вместо их собственной вызывающей мелодии.
«Возьми мою руку, пройди со мной...»
Тем содрогнулся в своих оковах.
— Будь ты проклят. И прокляты твои песни, сангхейли.
— Баллада о Келе 'Дарсаме очень стара, — продолжил Полчелюсти. — Я выучил её ещё ребёнком. В ней есть один куплет…
И затем Полчелюсти запел.
Несмотря на его искалеченные жвала, слова, которые исходили наружу на его родном языке, были мелодичными и нежными. Полчелюсти пел красиво, и это заставило Прелата ненавидеть его больше, чем когда-либо.
Когда Полчелюсти окончил куплет, он перевёл его на стандартный язык Ковенанта:
— "Во спину сражённый, пал Кел 'Дарсам на мрачные камни ко бьющим волнам". — Капитан пожал плечами. — Никто не знает, кто убил Кела 'Дарсама. Некоторые считают, что копьё бросил его враг. Другие думают, что это был его дядя — что копьё было настолько предательским, что даже великий воин не догадывался о нём, пока оно не ударило его в спину.
Полчелюсти пристально посмотрел на Прелата, вставая со скамьи.
— Я уже установил курс на скрытый сектор. Прежде чем мы прибудем на место, ты можешь пересмотреть, кто сказал тебе правду, а кто нет.
Прелат наблюдал в немой ярости, как Полчелюсти ступил к энергетическому полю камеры. Барьер замерцал светлым оттенком синего; сангхейли прошёл сквозь него и скрылся из виду.