Halo: "Свежая кровь" [New Blood] - часть 2

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Позвольте мне теперь рассказать вам немного больше о том, как я на самом деле стал Спартанцем.

Это было через месяц после событий на Десдороне V. Я провел три недели на Марсе, меня оперировали и проводили другие так называемые продвинутые методы терапии, предназначенные для моего превращения из лучшего Адского Ныряльщика в нечто приближенное к божественному. И это приносило мне боль всякий чертов раз.

Когда я говорю о божественном, я имею в виду Спартанцев-II. Они жили среди нас словно Титаны древней Греции, но буквально на голову выше нас во всем. И их также было сложно убить.

Тот факт, что мы потеряли многих из них во время Войны с Ковенантом говорит о том, каким ужасающим был этот конфликт.

Солдаты программы Спартанец-III были больше похожи на обычных богов из мифов и легенд, детей Титанов. Гермес, Аполлон и Афродита. Если Спартанцы-II были более мощны, чем можно представить, то Спартанцы-III еще вписывались в пределы человеческих возможностей.

Спартанцы-IV - мое новое предназначение - это полубоги, потомки настоящих богов. Вроде Геркулеса. Мы можем походить на обычных людей большую часть времени - некоторые парни, как правило, ошибочно принимали нас за предыдущее поколение, но внутри, мы намного больше, чем они.

Или так мне говорили. Это оказалось в основном правдой. Пока я проходил через эту процедуру, я сосредоточился больше на демонах, чем на богах.

Я имел в виду докторов, которые работали со мной, потому что было чертовски больно.

Когда-нибудь видели старый дом на Земле, который выпотрошили, а затем отремонтировали сверху донизу? Снаружи в основном выглядело так - возможно со свежим слоем краски - а внутри, все наполнено передовыми устройствами, что бы заставило их настоящих владельцев лить слезы от зависти.

Это почти то, что сделали со мной.

Они вытянули и увеличили мои кости, чтобы сделать их крепче стали, что мне и было нужно, потому что они увеличили каждый мой сустав, мои мышцы до такой степени, иначе я бы ломал себе ноги каждый раз, когда выпрыгивал в полет. Мне заменили либо усилили каждый сустав. И в конце концов, я стал на несколько сантиметров выше, чем был, когда поступил на военную службу в ККОН.

Мою нервную систему усилили миелином для ускорения реакции. Усовершенствовали кровь, чтобы защитить мою иммунную систему от большинства токсинов. Мне сказали, что я могу есть сырую древесину на обед и получать достаточное количество калорий из нее для замены шестиразового режима питания.

Мои внутренние органы заменили или увеличили их работоспособность. Похоже, процесс улучшения СПАРТАНЦЕВ-IV в основном управлялся ДВР и никогда не знаешь, что эти ищейки смогли бы сделать. Не было похоже, что они боролись с какими-то моральными разногласиями.

Дело вот в чем: меня снабдили таким количеством электроники, что меня пришлось бы скорее отправить на переработку, чем похоронить или сжечь, когда меня не станет. Я могу видеть в темноте, подключаюсь к ИИ, и я предполагаю, что во мне есть некий неразрушаемый носитель данных, с помощью которого можно отслеживать состояние моего здоровья и работоспобность.

Слышал, что мою броню МЬЁЛЬНИР делают из тех же материалов.

К тому времени, когда доктора закончили, я чувствовал себя во многом удочкой моего дяди Лу. Мысленно, я был тем же самым человеком, но я не смог бы сказать сколько настоящего во мне все еще было.

В конечном итоге, полагаю это уже было не важно.

Как-то я спросил у одного из специалистов:

- Как отразится весь этот хлам на моей продолжительности жизни? Похоже, что ничего настоящего от меня уже не осталось.

Он обернулся в мою сторону.

- Честно? Мы не знаем. Ни один из Спартанцев пока не умер от старости. Если правильно поддерживать работу твоих систем и тебя не убьют, то полагаю ты сможешь пережить большинство ныне живущих сейчас.

- Что так долго?

Он с сочувствием пожал плечами.

- Могу сказать вам, что ни один Спартанец не прожил среднечеловеческий срок жизни еще.

Это смутило меня на секунду. Затем я понял.

- Ого.

Я почти не видел Микки и Ромео. Доктора хотели, чтобы мы сосредоточились на изменении наших тел, а не на дружеском общении. С тех пор, как мы все стали взрослыми, вступая в программу в разном возрасте и с разными способностям, докторам пришлось применять особую терапию для каждого из нас. Мы были закаленными в сражениях ветеранами, а не мягкими, податливыми детишками, которые смогли бы превратиться в Спартанцев.

Когда я повстречал их двоих, мы обменялись шутками по поводу того, как это все больно и какими нытиками мы все были.

- Никогда не думал, что превращение в неуязвимого супергероя будет таким болезненным, - сказал Микки. Несмотря на темные круги под его глазами, он выглядел счастливее, чем был с тех пор, как Новичка убили. Он и Ромео немного расслабились, в основном отказываясь говорить или даже думать об этом.

- По крайней мере у нас появится множество новых шрамов, чтобы продемонстрировать их дамочкам. Ромео сиял в улыбке, смотря на одну из врачей, проходящую рядом. Меня приободрило то, что не многое в нем - то, кем он действительно был внутри - изменилось.

Мы не были теми единственным, прошедшими полную переработку в СПАРТАНЦЕВ в то время. Нас была добрая дюжина или две тогда. Мы представляли все слои ОПЗ. Мужчины и женщины всех человеческих рас, из разных колоний. Единственное, что у нас было общим это наши обязательства перед ККОН - и наша человечность.

В свободное время я столкнулся с молодым парнем по имени Хидео Вакахиса, который прибыл с Ньюсаки, отдаленной колонии, находящейся за пределами Драко III. Будучи ребенком, он побывал в Новой Албании со своей матерью, и он влюбился в это место. По крайней мере, у нас это было общим в отличие от большинства других людей, которые были связаны только посредством ККОН.

Он был достаточно высок для Адского Ныряльщика, поэтому я мог ошибочно принять его за Спартанца до нашей трансформации, исключая то, что он был слишком долговязым. Когда доктора закончили с ним, он возвышался надо мной, а у меня усилились боли, честно говоря.

Несмотря на эту боль, я никогда не чувствовал себя лучше в своей жизни. Мое тело стало сильнее и более упругим. Мои чувства обострилась настолько, что смог прочесть мелкий шрифт в конце документов, которые я подписал, даже с другой стороны комнаты. Я смог услышать медсестер, идущих несколькими комнатами позади.

Требовалось время, чтобы привыкнуть к этому, но должен признать, что мне действительно это нравилось.

Вероника прибыла на базу на Марсе, чтобы навестить меня в то время, когда я уже заканчивал последнюю процедуру восстановления - прямо перед тем, как я отправлялся тренироваться - и она пыталась успокоить меня из-за моей обеспокоенности касаемо смертности, пока мы отдыхали в моей квартире. Я привык спать на койках боевых кораблей, а если сравнить мои три комнаты и отдельный душ, то все это казалось шикарно. В моем новом теле чувствовалось некое неудобство, словно я мог случайно пробить дыру в стене каждый раз, когда поворачивался, и она чувствовала мою неловкость.

- Ты же не думаешь о уходе со службы, не так ли? - пошутила она, криво улыбаясь. Просто сосредоточься на службе и у тебя все получится. Такая рассеянность может стоить тебе головы.

- Просто представь, если я, однажды, стал бы, как старый военный корабль.

- Не похоже, чтобы ты работал на батарейках. А если бы и работал, то мы бы просто заменили их.

- Дешевле было бы просто заменить меня на нового Спартанца в этом случае. Как только корабль становится слишком старым для применения на поле боя, то его отправляют а утиль.

Она стукнула меня по плечу, а я притворился, что мне больно. Врачи обращались со мной, как будто я сделан из стекла в течение всей процедуры улучшения, и это было впервые, когда кто-либо предпринял агрессивные действия ко мне. Я едва почувствовал это.

Затем она погладила мою руку там, куда ударила меня, словно ничего не произошло.

- Не искушай меня, - сказала она.

Я позволил себе улыбнуться. Это похоже сработало.

- Значит, полагаю ты приехала, чтобы пнуть меня по колесам и взглянуть, что мои шасси все еще управляются тобой?

Она подняла руку, чтобы пнуть меня еще раз, а я вздрогнул так сильно, что она не смогла удержаться от смеха.

- Может быть в другой раз, - сказала она. Когда ты полностью выздоровеешь, а врачи выпустят тебя. Я бы не хотела поломать тебя.

- Взаимно.

Она задумалась, а я понял, что она хочет что-то еще мне сказать.

Я нежно обнял ее.

- Полагаю, это не просто дружеский визит.

- Я хотела увидеть тебя.

- Давай, выкладывай, - сказал я. Ты не сможешь разбить мне сердце. Не после того, что врачи сделали с ним. Просто - введи меня в курс дела, аккуратно.

Она закатила глаза.

- Я собираюсь поговорить с врачами о назначении твоих лекарств. Им надо уменьшить дозировки той дурной смеси, которой они пичкают тебя.

Я ухмыльнулся.

- Сожалею. Ничем не могу помочь. Я чувствую себя...

Я скрестил руки перед собой, словно подбирая подходящее слово.

- Глупо? - предложила Вероника.

Я не обратил внимания на ее насмешку.

- Живым! Будто все более настоящее, чем прежде. Все такое четкое, я удивлен, что это не разорвало меня на части - за исключением то, что я теперь такой жесткий и я не знаю может ли что-нибудь проникнуть через мою кожу.

Вероника заерзала на стуле.

- Это удивительно - для тебя. Но как я и сказала, я здесь не с дружеским визитом.

- Я еще даже не полностью восстановился. Думал может быть мы бы потратили немного времени на отдых и восстановление прежде, чем мне придется заняться тренировками.

- Спартанцы не бездельничают, - сказала она. И у тебя все быстро заживет. К тому времени, как ты будешь готов справиться со мной тебя отправят прямо в тренировочный лагерь.

- Зануда.

- Ты сам вызвался добровольцем для этого преобразования.

- И все же, те вещи, которые действительно значимы, они не изменились. Что тебе надо?

Веселье исчезло с ее лица.

- Пока нет официальной информации, но наши шпионы среди Фронта узнали, что среди недавнего набора Спартанцев есть крот.

- Что? Я тяжело представлял, что кто-либо, прошедший через все это, имеет намерение отвергнуть ККОН, после того, как все закончится.

- Послушай меня. Один из новых Спартанцев может быть в тайне членом Фронта.

До этого момента, я думал, что возможно она шутила со мной, потому что я все еще выздоравливал.

- Ты шутишь. Что же, черт, я говорю? Конечно, ты не шутишь. А у тебя нет мысли, кто это?

- Мы точно уверены, что не ты.

- Прекрасные новости. По крайней мере, круг немного сужается.

- И я могу ручаться за Ромео и Микки также.

- Ага. И ты уверена на счет них тоже? - пошутил я.

- Это может быть кто угодно. Каждый член этого набора прошел тщательную проверку и психологическое обследование, и мы проверяем записи разговоров и списки прошлых связей. На данный момент, ничего определенного не выяснилось, а это может значить, что крот зарылся глубоко.

- Ну и как вы узнали, что есть предатель?

- Мы прослушали несколько переговоров Фронта по поводу засыла одного из них в программу.

- И вам не удалось выяснить, кого они имели в виду?

- Такие вещи требуют времени.

- А у вас его особо нет.

- Сейчас нет. Мы не только не знаем, кто предатель, но и не знаем, когда или где они нанесут удар. Черт, мы даже не уверены, что Фронт не играет с нами и не заставляет нас тратить ресурсы на охоту за призраками.

- Полагаю, они не играют. Ты думаешь этот крот внедрился в программу СПАРТАНЕЦ?

Вероника нахмурилась.

Это единственный способ для Фронта сделать так, чтобы Спартанцы исчезли сами по себе. Скомпроментировать программу было бы совершенно новым уровнем подлости для них.

- Но мы не можем рассчитывать на кого-то, кто сам раскроет себя. Они просто залягут на дно, пока программа не завершится.

- Это все зависит от того, насколько они терпеливы - или штаб Фронта, как бы там ни было - как им будет угодно.

Я потер глаза.

- Ты не думаешь, что это связано с мятежом, который остановили на Драко III, нет?

Она махнула рукой.

Эта попытка проникновения была в разработке уже долго. Несмотря на то, что ОПФ имеет в своей аббревиатуре слово "объединенный", они действительно едины в уважении к своим идеалам. Они редко проявляют такой уровень взаимодействия.

Я задумался над этим на мгновение.

- У ДВР нет чего-то вроде предохранителя для таких людей, как я?

- Ты имеешь в виду аварийный выключатель, чтобы отключить тебя дистанционно?

Я кивнул, не быв уверенным, что захочу услышать честный ответ.

- Пока я уверен, что кто-то из начальства хотел бы иметь такую опцию под рукой, то ее не существует. Слишком высок риск для безопасности. Если есть способ просто отключить Спартанца, то он может попасть не в те руки.

- Значит, ты просто доверяешь нам?

- Если говорить только о ДВР, "доверие" возможно неверное слово, конечно. Спартанцы попадают во всякие ненормальные ситуации. Мы не видим мудрости в создании всяких искусственных ограничений. Спартанцам нужны все преимущества, которые они могут заполучить.

- До того, как один из них не предаст всех, так ты говоришь.

- Вот, когда вступает в дело Альфа-9.

Она все еще называла нас по-старому, даже когда мы официально уже не были частью Корпуса.

Это меня устраивало. У меня не было каких-либо планов покидать его.

Ты, Ромео и Микки имеете безупречную репутацию. После проделанной работы в Новой Момбасе, я говорю вам, что ни один в ДВР не задается вопросом о вашей преданности. А что касается других, то все под подозрением.

Я выдохнул с облегчением.

- Ты не может сузить круг подозреваемых еще? Нам придется изучить каждого в программе по одному?

- Если бы это было так же легко, как просто построить их всех и затем допросить, мы бы сделали так, - сказала Вероника. ДВР без проблем запрет людей и задаст им кучу вопросов. Но это здесь так не сработает.

- Вы, ищейки, не знаете больше, как задавать правильные вопросы?

Тогда в ходе войны, было более ясно, кто на чьей стороне. Теперь, когда мы сражаемся с другими людьми снова, все становятся запутанным очень быстро. Многие солдаты, которые замечательно сражались против Ковенанта теперь уклоняются от сражений с Фронтом или с другими дюжинами доморощенных терорристических групп во всех мирах.

Это звучит, будто любой из нас смог бы подойти под описание. Так, откуда ты знаешь, что я вне подозрений? Очевидно, что проявив себя в битвах с Ковенантом, ничего не доказывает. Ты только что сказала так.

Вероника вздрогнула от этого.

- Точно, но когда ты и я стали вовлечены...

Она позволила моему воображению додумать все до конца.

- Серьезно?

Я схватился обоими руками за голову. Отдаю должное врачам, которые усилили мой череп, иначе мои мозги вырвались бы наружу.

Ну и ну. ДВР знает о нас - и они обращаются со мной, как будто они были моим отцом.

- Мой отец мертв.

- Черт возьми, ты знаешь, что я имею в виду.

Она положила руку мне на плечо.

- Бак. После Новой Момбасы, ДВР изучили тебя полностью так же, как они поступают со своими агентами. Проверку ты прошел успешно. Вся команда прошла. Вот почему я смогла использовать отряд Альфа-9, когда это было нужно все эти годы.

Я решил повозмущаться по этому поводу, расстроился и продолжил дальше. Я не знаю, кто бы винил меня. В конечном итоге, когда ты вступаешь в отношения с кем-то, то приятно осознавать, что они работают не со всей организацией.

С другой стороны, не было похоже, что я не знал, кто была Вероника. Я уже давно подозревал что-то подобное, но мы всегда танцевали вокруг да около. А теперь музыка наконец-то закончилась.

- Я полагаю, что это хорошие новости. Я убрал руки со своей головы и взял ее руки в свои.

Ее пальцы выглядели меньше, чем раньше. Я был на несколько сантиметров выше и на двадцать килограмм тяжелее, чем был до этого, и Вероника казалось крошечной теперь. Я никогда не думал, что она хрупкая, но если сравнить с новым мной, то думаю была. Врачи реально постарались над каждым сантиметров моего тела.

- Конечно, так и есть, - она с облегчением улыбнулась мне.

Она встала и погладила мой лоб, глядя мне в глаза. Затем, она одарила меня долгим, страстным поцелуем.

Просто пройди все тренировки, Бак, и не смыкай глаз. Яне знаю, сделают ли они первый шаг сейчас или подождут еще, но ты находишься в особом положении, чтобы разузнать у остальных из твоего набора больше, чем агенты ДВР смогли бы.

- Я выполню свой долг и буду следить за моими приятелями Спартанцами. Ради справедливости.

Она улыбнулась мне.

- А что касаемо отдыха, я уже забронировала нам недельку на курорте в Ацидалье, когда твои тренировки завершатся.

- Ты просто знаешь, что сказать мне, чтобы я не унывал.

В этой связи я вскоре выяснил, что капитан О'Дэй была диаметральной противоположностью Вероники Дэйр.

Позвольте мне теперь рассказать вам немного больше о том, как я на самом деле стал Спартанцем.

Это было через месяц после событий на Десдороне V. Я провел три недели на Марсе, меня оперировали и проводили другие так называемые продвинутые методы терапии, предназначенные для моего превращения из лучшего Адского Ныряльщика в нечто приближенное к божественному. И это приносило мне боль всякий чертов раз.

Когда я говорю о божественном, я имею в виду Спартанцев-II. Они жили среди нас словно Титаны древней Греции, но буквально на голову выше нас во всем. И их также было сложно убить.

Тот факт, что мы потеряли многих из них во время Войны с Ковенантом говорит о том, каким ужасающим был этот конфликт.

Солдаты программы Спартанец-III были больше похожи на обычных богов из мифов и легенд, детей Титанов. Гермес, Аполлон и Афродита. Если Спартанцы-II были более мощны, чем можно представить, то Спартанцы-III еще вписывались в пределы человеческих возможностей.

Спартанцы-IV - мое новое предназначение - это полубоги, потомки настоящих богов. Вроде Геркулеса. Мы можем походить на обычных людей большую часть времени - некоторые парни, как правило, ошибочно принимали нас за предыдущее поколение, но внутри, мы намного больше, чем они.

Или так мне говорили. Это оказалось в основном правдой. Пока я проходил через эту процедуру, я сосредоточился больше на демонах, чем на богах.

Я имел в виду докторов, которые работали со мной, потому что было чертовски больно.

Когда-нибудь видели старый дом на Земле, который выпотрошили, а затем отремонтировали сверху донизу? Снаружи в основном выглядело так - возможно со свежим слоем краски - а внутри, все наполнено передовыми устройствами, что бы заставило их настоящих владельцев лить слезы от зависти.

Это почти то, что сделали со мной.

Они вытянули и увеличили мои кости, чтобы сделать их крепче стали, что мне и было нужно, потому что они увеличили каждый мой сустав, мои мышцы до такой степени, иначе я бы ломал себе ноги каждый раз, когда выпрыгивал в полет. Мне заменили либо усилили каждый сустав. И в конце концов, я стал на несколько сантиметров выше, чем был, когда поступил на военную службу в ККОН.

Мою нервную систему усилили миелином для ускорения реакции. Усовершенствовали кровь, чтобы защитить мою иммунную систему от большинства токсинов. Мне сказали, что я могу есть сырую древесину на обед и получать достаточное количество калорий из нее для замены шестиразового режима питания.

Мои внутренние органы заменили или увеличили их работоспособность. Похоже, процесс улучшения СПАРТАНЦЕВ-IV в основном управлялся ДВР и никогда не знаешь, что эти ищейки смогли бы сделать. Не было похоже, что они боролись с какими-то моральными разногласиями.

Дело вот в чем: меня снабдили таким количеством электроники, что меня пришлось бы скорее отправить на переработку, чем похоронить или сжечь, когда меня не станет. Я могу видеть в темноте, подключаюсь к ИИ, и я предполагаю, что во мне есть некий неразрушаемый носитель данных, с помощью которого можно отслеживать состояние моего здоровья и работоспобность.

Слышал, что мою броню МЬЁЛЬНИР делают из тех же материалов.

К тому времени, когда доктора закончили, я чувствовал себя во многом удочкой моего дяди Лу. Мысленно, я был тем же самым человеком, но я не смог бы сказать сколько настоящего во мне все еще было.

В конечном итоге, полагаю это уже было не важно.

Как-то я спросил у одного из специалистов:

- Как отразится весь этот хлам на моей продолжительности жизни? Похоже, что ничего настоящего от меня уже не осталось.

Он обернулся в мою сторону.

- Честно? Мы не знаем. Ни один из Спартанцев пока не умер от старости. Если правильно поддерживать работу твоих систем и тебя не убьют, то полагаю ты сможешь пережить большинство ныне живущих сейчас.

- Что так долго?

Он с сочувствием пожал плечами.

- Могу сказать вам, что ни один Спартанец не прожил среднечеловеческий срок жизни еще.

Это смутило меня на секунду. Затем я понял.

- Ого.

Я почти не видел Микки и Ромео. Доктора хотели, чтобы мы сосредоточились на изменении наших тел, а не на дружеском общении. С тех пор, как мы все стали взрослыми, вступая в программу в разном возрасте и с разными способностям, докторам пришлось применять особую терапию для каждого из нас. Мы были закаленными в сражениях ветеранами, а не мягкими, податливыми детишками, которые смогли бы превратиться в Спартанцев.

Когда я повстречал их двоих, мы обменялись шутками по поводу того, как это все больно и какими нытиками мы все были.

- Никогда не думал, что превращение в неуязвимого супергероя будет таким болезненным, - сказал Микки. Несмотря на темные круги под его глазами, он выглядел счастливее, чем был с тех пор, как Новичка убили. Он и Ромео немного расслабились, в основном отказываясь говорить или даже думать об этом.

- По крайней мере у нас появится множество новых шрамов, чтобы продемонстрировать их дамочкам. Ромео сиял в улыбке, смотря на одну из врачей, проходящую рядом. Меня приободрило то, что не многое в нем - то, кем он действительно был внутри - изменилось.

Мы не были теми единственным, прошедшими полную переработку в СПАРТАНЦЕВ в то время. Нас была добрая дюжина или две тогда. Мы представляли все слои ОПЗ. Мужчины и женщины всех человеческих рас, из разных колоний. Единственное, что у нас было общим это наши обязательства перед ККОН - и наша человечность.

В свободное время я столкнулся с молодым парнем по имени Хидео Вакахиса, который прибыл с Ньюсаки, отдаленной колонии, находящейся за пределами Драко III. Будучи ребенком, он побывал в Новой Албании со своей матерью, и он влюбился в это место. По крайней мере, у нас это было общим в отличие от большинства других людей, которые были связаны только посредством ККОН.

Он был достаточно высок для Адского Ныряльщика, поэтому я мог ошибочно принять его за Спартанца до нашей трансформации, исключая то, что он был слишком долговязым. Когда доктора закончили с ним, он возвышался надо мной, а у меня усилились боли, честно говоря.

Несмотря на эту боль, я никогда не чувствовал себя лучше в своей жизни. Мое тело стало сильнее и более упругим. Мои чувства обострилась настолько, что смог прочесть мелкий шрифт в конце документов, которые я подписал, даже с другой стороны комнаты. Я смог услышать медсестер, идущих несколькими комнатами позади.

Требовалось время, чтобы привыкнуть к этому, но должен признать, что мне действительно это нравилось.

Вероника прибыла на базу на Марсе, чтобы навестить меня в то время, когда я уже заканчивал последнюю процедуру восстановления - прямо перед тем, как я отправлялся тренироваться - и она пыталась успокоить меня из-за моей обеспокоенности касаемо смертности, пока мы отдыхали в моей квартире. Я привык спать на койках боевых кораблей, а если сравнить мои три комнаты и отдельный душ, то все это казалось шикарно. В моем новом теле чувствовалось некое неудобство, словно я мог случайно пробить дыру в стене каждый раз, когда поворачивался, и она чувствовала мою неловкость.

- Ты же не думаешь о уходе со службы, не так ли? - пошутила она, криво улыбаясь. Просто сосредоточься на службе и у тебя все получится. Такая рассеянность может стоить тебе головы.

- Просто представь, если я, однажды, стал бы, как старый военный корабль.

- Не похоже, чтобы ты работал на батарейках. А если бы и работал, то мы бы просто заменили их.

- Дешевле было бы просто заменить меня на нового Спартанца в этом случае. Как только корабль становится слишком старым для применения на поле боя, то его отправляют а утиль.

Она стукнула меня по плечу, а я притворился, что мне больно. Врачи обращались со мной, как будто я сделан из стекла в течение всей процедуры улучшения, и это было впервые, когда кто-либо предпринял агрессивные действия ко мне. Я едва почувствовал это.

Затем она погладила мою руку там, куда ударила меня, словно ничего не произошло.

- Не искушай меня, - сказала она.

Я позволил себе улыбнуться. Это похоже сработало.

- Значит, полагаю ты приехала, чтобы пнуть меня по колесам и взглянуть, что мои шасси все еще управляются тобой?

Она подняла руку, чтобы пнуть меня еще раз, а я вздрогнул так сильно, что она не смогла удержаться от смеха.

- Может быть в другой раз, - сказала она. Когда ты полностью выздоровеешь, а врачи выпустят тебя. Я бы не хотела поломать тебя.

- Взаимно.

Она задумалась, а я понял, что она хочет что-то еще мне сказать.

Я нежно обнял ее.

- Полагаю, это не просто дружеский визит.

- Я хотела увидеть тебя.

- Давай, выкладывай, - сказал я. Ты не сможешь разбить мне сердце. Не после того, что врачи сделали с ним. Просто - введи меня в курс дела, аккуратно.

Она закатила глаза.

- Я собираюсь поговорить с врачами о назначении твоих лекарств. Им надо уменьшить дозировки той дурной смеси, которой они пичкают тебя.

Я ухмыльнулся.

- Сожалею. Ничем не могу помочь. Я чувствую себя...

Я скрестил руки перед собой, словно подбирая подходящее слово.

- Глупо? - предложила Вероника.

Я не обратил внимания на ее насмешку.

- Живым! Будто все более настоящее, чем прежде. Все такое четкое, я удивлен, что это не разорвало меня на части - за исключением то, что я теперь такой жесткий и я не знаю может ли что-нибудь проникнуть через мою кожу.

Вероника заерзала на стуле.

- Это удивительно - для тебя. Но как я и сказала, я здесь не с дружеским визитом.

- Я еще даже не полностью восстановился. Думал может быть мы бы потратили немного времени на отдых и восстановление прежде, чем мне придется заняться тренировками.

- Спартанцы не бездельничают, - сказала она. И у тебя все быстро заживет. К тому времени, как ты будешь готов справиться со мной тебя отправят прямо в тренировочный лагерь.

- Зануда.

- Ты сам вызвался добровольцем для этого преобразования.

- И все же, те вещи, которые действительно значимы, они не изменились. Что тебе надо?

Веселье исчезло с ее лица.

- Пока нет официальной информации, но наши шпионы среди Фронта узнали, что среди недавнего набора Спартанцев есть крот.

- Что? Я тяжело представлял, что кто-либо, прошедший через все это, имеет намерение отвергнуть ККОН, после того, как все закончится.

- Послушай меня. Один из новых Спартанцев может быть в тайне членом Фронта.

До этого момента, я думал, что возможно она шутила со мной, потому что я все еще выздоравливал.

- Ты шутишь. Что же, черт, я говорю? Конечно, ты не шутишь. А у тебя нет мысли, кто это?

- Мы точно уверены, что не ты.

- Прекрасные новости. По крайней мере, круг немного сужается.

- И я могу ручаться за Ромео и Микки также.

- Ага. И ты уверена на счет них тоже? - пошутил я.

- Это может быть кто угодно. Каждый член этого набора прошел тщательную проверку и психологическое обследование, и мы проверяем записи разговоров и списки прошлых связей. На данный момент, ничего определенного не выяснилось, а это может значить, что крот зарылся глубоко.

- Ну и как вы узнали, что есть предатель?

- Мы прослушали несколько переговоров Фронта по поводу засыла одного из них в программу.

- И вам не удалось выяснить, кого они имели в виду?

- Такие вещи требуют времени.

- А у вас его особо нет.

- Сейчас нет. Мы не только не знаем, кто предатель, но и не знаем, когда или где они нанесут удар. Черт, мы даже не уверены, что Фронт не играет с нами и не заставляет нас тратить ресурсы на охоту за призраками.

- Полагаю, они не играют. Ты думаешь этот крот внедрился в программу СПАРТАНЕЦ?

Вероника нахмурилась.

Это единственный способ для Фронта сделать так, чтобы Спартанцы исчезли сами по себе. Скомпроментировать программу было бы совершенно новым уровнем подлости для них.

- Но мы не можем рассчитывать на кого-то, кто сам раскроет себя. Они просто залягут на дно, пока программа не завершится.

- Это все зависит от того, насколько они терпеливы - или штаб Фронта, как бы там ни было - как им будет угодно.

Я потер глаза.

- Ты не думаешь, что это связано с мятежом, который остановили на Драко III, нет?

Она махнула рукой.

Эта попытка проникновения была в разработке уже долго. Несмотря на то, что ОПФ имеет в своей аббревиатуре слово "объединенный", они действительно едины в уважении к своим идеалам. Они редко проявляют такой уровень взаимодействия.

Я задумался над этим на мгновение.

- У ДВР нет чего-то вроде предохранителя для таких людей, как я?

- Ты имеешь в виду аварийный выключатель, чтобы отключить тебя дистанционно?

Я кивнул, не быв уверенным, что захочу услышать честный ответ.

- Пока я уверен, что кто-то из начальства хотел бы иметь такую опцию под рукой, то ее не существует. Слишком высок риск для безопасности. Если есть способ просто отключить Спартанца, то он может попасть не в те руки.

- Значит, ты просто доверяешь нам?

- Если говорить только о ДВР, "доверие" возможно неверное слово, конечно. Спартанцы попадают во всякие ненормальные ситуации. Мы не видим мудрости в создании всяких искусственных ограничений. Спартанцам нужны все преимущества, которые они могут заполучить.

- До того, как один из них не предаст всех, так ты говоришь.

- Вот, когда вступает в дело Альфа-9.

Она все еще называла нас по-старому, даже когда мы официально уже не были частью Корпуса.

Это меня устраивало. У меня не было каких-либо планов покидать его.

Ты, Ромео и Микки имеете безупречную репутацию. После проделанной работы в Новой Момбасе, я говорю вам, что ни один в ДВР не задается вопросом о вашей преданности. А что касается других, то все под подозрением.

Я выдохнул с облегчением.

- Ты не может сузить круг подозреваемых еще? Нам придется изучить каждого в программе по одному?

- Если бы это было так же легко, как просто построить их всех и затем допросить, мы бы сделали так, - сказала Вероника. ДВР без проблем запрет людей и задаст им кучу вопросов. Но это здесь так не сработает.

- Вы, ищейки, не знаете больше, как задавать правильные вопросы?

Тогда в ходе войны, было более ясно, кто на чьей стороне. Теперь, когда мы сражаемся с другими людьми снова, все становятся запутанным очень быстро. Многие солдаты, которые замечательно сражались против Ковенанта теперь уклоняются от сражений с Фронтом или с другими дюжинами доморощенных терорристических групп во всех мирах.

Это звучит, будто любой из нас смог бы подойти под описание. Так, откуда ты знаешь, что я вне подозрений? Очевидно, что проявив себя в битвах с Ковенантом, ничего не доказывает. Ты только что сказала так.

Вероника вздрогнула от этого.

- Точно, но когда ты и я стали вовлечены...

Она позволила моему воображению додумать все до конца.

- Серьезно?

Я схватился обоими руками за голову. Отдаю должное врачам, которые усилили мой череп, иначе мои мозги вырвались бы наружу.

Ну и ну. ДВР знает о нас - и они обращаются со мной, как будто они были моим отцом.

- Мой отец мертв.

- Черт возьми, ты знаешь, что я имею в виду.

Она положила руку мне на плечо.

- Бак. После Новой Момбасы, ДВР изучили тебя полностью так же, как они поступают со своими агентами. Проверку ты прошел успешно. Вся команда прошла. Вот почему я смогла использовать отряд Альфа-9, когда это было нужно все эти годы.

Я решил повозмущаться по этому поводу, расстроился и продолжил дальше. Я не знаю, кто бы винил меня. В конечном итоге, когда ты вступаешь в отношения с кем-то, то приятно осознавать, что они работают не со всей организацией.

С другой стороны, не было похоже, что я не знал, кто была Вероника. Я уже давно подозревал что-то подобное, но мы всегда танцевали вокруг да около. А теперь музыка наконец-то закончилась.

- Я полагаю, что это хорошие новости. Я убрал руки со своей головы и взял ее руки в свои.

Ее пальцы выглядели меньше, чем раньше. Я был на несколько сантиметров выше и на двадцать килограмм тяжелее, чем был до этого, и Вероника казалось крошечной теперь. Я никогда не думал, что она хрупкая, но если сравнить с новым мной, то думаю была. Врачи реально постарались над каждым сантиметров моего тела.

- Конечно, так и есть, - она с облегчением улыбнулась мне.

Она встала и погладила мой лоб, глядя мне в глаза. Затем, она одарила меня долгим, страстным поцелуем.

Просто пройди все тренировки, Бак, и не смыкай глаз. Яне знаю, сделают ли они первый шаг сейчас или подождут еще, но ты находишься в особом положении, чтобы разузнать у остальных из твоего набора больше, чем агенты ДВР смогли бы.

- Я выполню свой долг и буду следить за моими приятелями Спартанцами. Ради справедливости.

Она улыбнулась мне.

- А что касаемо отдыха, я уже забронировала нам недельку на курорте в Ацидалье, когда твои тренировки завершатся.

- Ты просто знаешь, что сказать мне, чтобы я не унывал.

В этой связи я вскоре выяснил, что капитан О'Дэй была диаметральной противоположностью Вероники Дэйр.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

- Черт возьми, Пострел! - крикнула капитан О’Дэй мне в лицо. Спартанцы не плачут!

- Я и не плачу, капитан, - сказал я, снова вздрогнув в агонии. Это все из-за нанотехнологий в моих глазах.

В ее словах была доля правды. Я признаю, что из моих глаз вытекало что-то соленое, но это было больше связано с тем, что я не мог остановить боль. Медицинские изменения заставили мои гормоны завязаться в сумасшедшую спираль. Я не чувствовал себя таким грубым и уязвимым с тех пор, как достиг половой зрелости.

Когда доктора подтвердили, что я готов к выпуску, я мог бы зарычать от радости. Я был в недоумении несколько недель и не мог дождаться, чтобы поразмять свои новые кости. Если бы я знал, что меня ждет в секретном СПАРТАНСКОМ тренировочном лагере, вращающемся вокруг едва запомнившейся карликовой планеты, я бы вместо этого заскулил о пощаде.

Прошло более двадцати пяти лет с тех пор, как я прошел базовую подготовку, и с тех пор я прошел путь до звания комендор-сержанта и стал солдатом ДВР с собственным отрядом под моим командованием. Я не привык, чтобы кто-то другой не только говорил мне, что делать на поле битвы, но и также кричал, что я поступаю неправильно.

Хуже всего то, что капитан О’Дэй была права. За эти годы я приобрел всевозможные вредные привычки и придумал много разных оправданий этому поведению, чтобы унять любые сомнения, которые у меня могли возникнуть по этому поводу. Теперь О’Дэй и остальные тренеры ДВР сняли все эти оправдания и заставили меня почувствовать себя таким же проницательным и опытным, словно шестилетний ребенок.

В каком же интересно возрасте они якобы начали это все проделывать с Мастером Чифом, но полагаю, это не мое дело.

Когда дело дошло до дисциплины, я стал неаккуратным. К счастью, у капитана О’Дэй ничего подобного не было. Она была на четверть метра ниже меня, но была подтянутой и стройной, как шпилька. Любой из нас мог бы разорвать ее на части даже не вспотев, если бы захотел, но она была настолько преисполнена яростной силой решимости и волей, что никто из нас не посмел бы попытаться сделать это.

Она решила привести меня и остальных моих Спартанцев в форму, готовы ли мы к этому или нет. С таким угловатым и скромным лицом, как топор, она впялилась в мои влажные глаза и прямо высказала мне: «Космическое Командование Объединенных Наций не просто так превратило ваши бесполезные мешки с дерьмом в лучших сражающихся мужчин и женщин в галактике, чтобы позволить вам просто свалиться от слабости и разводить нюни!»

- Я думаю, у них был небогатый выбор, - пробормотал Ромео. Он припал на колено, видимо, чтобы вгзлянуть на меня. Но не думайте, что у меня есть преимущество от этого.

О’Дэй пронзила его ослепительным взглядом, который мог стереть краску, оставшуюся на броне Ромео. Если бы в нем было хоть немного стыда.

- Скажи ей, что она может получить все это обратно, Пострел, - сказал Микки гораздо тише, прислонившись к ближайшей стене, задыхаясь от нехватки воздуха. До тех пор, пока нам не придется пройти через это снова.

«Это» в данном случае была боевая подготовка, проходившая в самом большом помещении для военных игр космической станции, которое, кстати говоря, было размером во всю длину космического судна. Я в футбол играл и на меньших полях.

Учения этого дня столкнули нас с бесконечным натиском лучшего автоматизированного оружия, которое ДВР только мог приобрести, управляемого дюжиной самых опытных боевых ветеранов ККОН. Они использовали учебные патроны, чтобы не навредить нам, но больше никаких поблажек не было. Каждый из нас, молодых Спартанцев, получил по несколько пуль по неудобным местам. Может они были и не настоящие, но это чертовски больно.

Я решил максимально использовать сложную местность, которую они смоделировали для этого места, которая, очевидно, была создана с помощью голографии. Окружающая среда была поразительно реалистичной, включая не только пышные джунгли наверху, но и множество извилистых и закрученных туннелей ниже. Многие из туннелей были достаточно низким, что приходилось ползти по ним, но они включали в себя несколько более высоких областей, где можно присесть или даже постоять, если требовалась передышка.

Самое приятное в туннелях было то, что там не было камер. Поскольку тренировочное помещение было отделено от основных отсеков, то камеры установили на стенах и потолке, а в самом низу их не было. Это видимо давало нам возможность подкрасться и спрятаться за нашими автоматизированными противниками, и я иногда так и поступал, чтобы успокоить свои ноющие, удлиненные кости.

В какой-то момент во время тренировок я высунулся из-за того, что считал отличным укрытием, и наткнулся прямо на автоматический дробовик, которого я мог поклясться не было там раньше. Чертова штука выпалила учебными - но чрезвычайно болезненными – картечными патронами прямо мне в грудь.

Ни один из них не пробил мою броню, но взрыв сбил меня с ног и ушиб ребра. Мне казалось, словно Охотник топчется на моей груди, пытаясь выдавить мое сердце через рот. В течение долгого времени я не мог дышать, и я недолго задумался о том, что, несмотря на утверждения Вероники, врачи каким-то образом не установили выключатель, активируемый дробью, под моим солнечным сплетением.

- Это нечестно, - сказала Ковски, одна из наших новых приятельниц, чернокожая женщина с короткими черными косами, обрамляющими ее широкие злые глаза. - Вы отправили нас в эту адскую дыру тренировочного лагеря, в меньшинстве и без оружия, даже без нашей брони Мьёльнир?

О’Дэй подошла прямо к Ковски и ударила ее ногой по промежности. Я представляю, что это не то же самое для женщин, как для мужчин, но бедная Ковски свернулась, словно кто-то разрезал ее пополам.

- Ты думаешь, мы просто дадим тебе эту броню? - прошипела О’Дэй. – Вам придется заслужить эти шмотки!

- Да, но разве мы уже не сделали этого? - сказал Шайн. Его бледное, пухлое лицо блестело от пота. - Нас приняли в программу. Мы прошли через процедуры. Мы уже Спартанцы, капитан.

Один взгляд на О’Дэй сказал мне, что Шайн был самым смелым или самым глупым человеком, которого я когда-либо знал. Эти две вещи не были взаимоисключающими. Он должен был знать, что собирался разозлить капитана, и он выглядел готовым защищать свою позицию, по крайней мере, если до этого дойдет.

- Вы станете Спартанцами, когда закончите эту программу, - сказала она и это звучало так, словно она прочеканила твердым шагом по земле для придания акцента каждому своему слову, хотя ее ноги даже не сдвинулись ни на сантиметр. - И вы закончите эту программу, когда я это скажу. Вы понимаете, что это значит?

Шайн посмотрел на нас, словно прося о помощи. Казалось, никто не был готов встать между ним и капитаном. Я бы смог подумать об этом, если бы все еще не был слишком занят тем, что пытался отдышаться и снова наполнить свои легкие этим прекрасным воздухом.

Шайн только покачал головой.

О’Дэй зарычала на него.

- Это значит, что ты еще не чертов Спартанец, пока я не скажу, что ты этот чертов Спартанец! Ты можешь чувствовать себя супергероем, но сейчас ты так же бесполезен, как дитя – а ККОН не нужны никакие чертовы хлюпики!

Я боролся с искушением попросить бутылку и вместо этого поднялся на ноги.

- Да, сэр, капитан, сэр! - сказал я так, насколько мне это позволили легкие.

Некоторые из двадцати обучающихся бойцов могли подумать, что я только что подлизывался к капитану О’Дэй, но на самом деле я знал, что она права. Мы все знали. И это действительно убивало нас.

- Понятно? - О’Дэй хлопнула меня по спине. - Вот такое отношение я хочу! Застрелили в грудь? Поднимай свою жалкую задницу и двигайся. Не скули. Никакой жалости к себе, никакой ревности, никаких жалоб по поводу отсутствия у вас Мьёльнира. Просто поднимите свои ленивые задницы и вперед!

Она рассмеялась надо мной тогда.

- Конечно, Пострел, у тебя вероятно было бы настроение еще лучше, если бы ты смог избежать прямого столкновения с огнем того дробовика, да?

Я не сказал ни слова. Я просто направился прямо к началу тренировочной полосы. Выслушивая нравоучения от капитана по поводу моих предполагаемых полномочий или относительного отсутствия удачи у меня не заставили бы день идти быстрее. Просто надо пройти через эту чертову штуку, чтобы не быть убитым. Снова.

Я не могу сказать вам, сколько еще раз мы проходили это препятствие. Я только знаю, что, в конце концов, мы наконец-то сделали это.

Я рыдал всю дорогу до лазарета, но это были слезы радости. Хотя это продолжалось недолго.

Я бы пошел прямо к себе, вместо того, чтобы беспокоиться о медиках по поводу ушибленных ребер, которые теперь причиняют гораздо меньше вреда моему раненому эго. Но капитан О’Дэй настояла, чтобы я следовал правилам и был осмотрен.

- Мы вложили много усилий в тебя, Бак, - сказала капитан. - Возможно, ты только поцарапал свою краску, но доктора должны отполировать ее.

С моей спартанской кровью, циркулирующей постоянно, я чувствовал себя довольно хорошо в течение часа. Я как раз собирался уходить, когда они притащили Вакахису, моего старого приятеля, с которым мы проходили процедуры трансформации на Марсе - или того, что от него осталось.

Медики катили парня на очень длинной каталке, покрытой белой простыней, но кровь под ней уже просочилась в нескольких местах. Один конец был темно-малиновым, и когда док подскочил и вытащил простыню, я увидел, почему.

Голова Вакахисы была почти оторвана от тела, а его усовершенствованные артерии кровоточили, как пожарный шланг. Его глаза оставались открытыми и безжизненными, белки сияли на фоне красного месева.

- Что, черт возьми, с ним случилось? - спросил я, сидя в шоке. В то утро я сидел рядом с парнем за завтраком, болтая о наших соседних домашних колониях. Он был паршивым игроком в карты, но чертовски хорошим молодым солдатом. Во многом он напоминал мне Новичка, когда он начинал служить в отряде Альфа-9. Все молодые таланты с едва достаточными знаниями проходят через это.

Теперь у него никогда не будет возможности использовать эти таланты или все те Спартанские улучшения, которые ДВР встроил в него.

Доктор, которая подняла простынь, позволила ей упасть на лицо Вакахисы, а затем отшатнулась в смятении и отвращении. И это была один из тех, которые разорвали меня на части и собрали меня лучше, чем когда-либо. Она, вероятно, сделала то же самое для покойника, и видеть его таким было больше того, что она могла перенести.

Я выскользнул из своей кровати, сорвал с себя все трубки с питающим раствором. Доктор никак не отреагировала.

- Эй! Что случилось? - спросил я.

- Нашли его там на тренировочной площадке, - сказал один из медиков. Его голос звучал далеким и пустым, все еще поглощая ужас всего происходящего.

- Он не вернулся с поля, когда прозвучал звонок, - сказал другой. - Мы не могли вызвать его через систему связи. Командир Муса послал нас, чтобы найти его.

Я посмотрел на доктора.

- Кто-то заблокировал все электронные локаторы, которые встроили в нас?

Доктор немного поправился и покачал головой.

- Нет. Кто-то вырвал их. Она указала на пропитанный кровью конец простыни, покрывающей Вакахису. - Они в основном находятся под челюстью, те, которые непосредственно не интегрированы с броней.

- Кто это сделал? - спросил я.

- Мы больше никого там не видели, - сказал первый медик. - Кто бы это ни сделал, к тому времени, когда мы туда добрались, там уже давно никого не было. Это мог быть кто угодно.

- Конечно, - сказал я. Любой, кто мог бы одолеть Спартанца, прошедшего боевую подготовку, и вырвать ему горло.

- Кроме капитана О’Дэй, единственными людьми, которые были там на тренировочной площадке во время учений, были Спартанцы. Трудно было поверить, но убийца тоже должен был быть Спартанцем.

Почему Вероника всегда оказывалась права?

Голос командира Мусы грохотал по системе радиосвязи станции: «Внимание всему персоналу. У нас произошел неприятный инцидент во время сегодняшних учений по огневой подготовке. В связи с этим, всему младшему персоналу приказано немедленно вернуться в свои помещения. В настоящее время вы должны находиться в своих отсеках до дальнейших распоряжений.

Касаемо Спартанцев, я подумал, что больше нет тех, кто намного моложе меня.

- Я могу свободно идти, док?

Она подошла и положила нежную руку мне на плечо.

- Вы уже прошли проверку. С вами все в порядке. Просто доберитесь до своего отсека как можно быстрее.

Хотя я хотел бежать прямо в комнату отдыха, куда большинство неповрежденных Спартанцев пошли бы после нашей тренировки, и допросить всех, кого я мог найти, док был прав. Я не был копом. Если бы я проигнорировал приказы и сделал бы что-то опрометчивое, то я бы просто запутал улики, и последнее, что понадобилось бы командиру Мусе или капитану О’Дэй - это кучка мчящихся Спартанцев, растоптавших вокруг себя все следы - включая, может быть, друг друга.

Я вернулся в тесные отсеки казармы, в которых я жил с остальной частью Альфа-9. Ромео и Микки опередили меня там и сидели на своих койках, которые - вместе с моей - обрамляли стены маленькой комнаты. Они достали колоду карт и играли в покер на вещмешке Микки, который они вытащили в центр нашего маленького клочка пространства.

- Ты с нами? - с голодной усмешкой сказал Ромео.

- Осторожнее, Пострел, - сказал Микки. - Он собирается обчистить меня.

- Считай это еще одним уроком, потому что ты такой ужасный игрок, - сказал ему Ромео.

- Что это все значит?

- Ты в самом деле не захочешь это узнать.

Я покачал головой и медленно перешагнул через вещмешок, чтобы добраться до койки напротив двери.

- Ромео уже преподал мне этот урок.

Микки покосился на меня.

- Ты что-то знаешь.

Ромео склонил голову в мою сторону.

- Это не просто тренировка?

Я нахмурился.

- Ты когда-нибудь знал Мусу, чтобы просто дергать себя за веревочки ради забавы?

- Мы не были здесь так долго.

- Капитан О’Дэй может попробовать что-то подобное, - сказал я. - Это не командир. Он прямолинейный человек.

Микки кивнул.

- Эти Спартанцы-II сопли не жуют.

- Ты и правда можешь назвать его Спартанцем, даже если он никогда не носил броню? - спросил Ромео.

- Он не виноват, что его тело отвергало процедуры трансформации, - сказал я. - Даже в этом его инвалидном кресле, держу пари, он может тебя разорвать.

- Я даже не могу себе этого представить, - сказал Микки. – Быть похищенным ДВР в шесть лет и быть замененным обреченным на смерть клоном - а потом быть искалеченным задолго до того, как ты смог бы выбрать броню нужного размера? Трагично все это, блин.

Да это все фигня, - сказал Ромео, - все это похищенное и клонированное дерьмо. Вы действительно будете верить тому, что вам говорят, не так ли?

Микки пожал плечами в сомнении на слова Ромео.

- По крайней мере, он не оказался мертвым, как некоторые другие Спартанцы из его набора, - сказал я.

Микки открыл свои карты.

- Без него вообще не было бы программы СПАРТАНЕЦ-IV.

Когда Война с Ковенантом подошла к концу, Муса увидел возможность возобновить программу СПАРТАНЕЦ, и стал набирать добровольцев из рядов ККОН, а не вырывать их из своих домов, зоны комфорта или как там это все было. Это сработало лучше, чем на ком-либо еще, кроме, возможно, самого Мусы - можно надеяться.

Он разработал новую программу для изначальной программы СПАРТАНЕЦ-I еще до начала того времени, когда были взяты на вооружение лучшие солдаты и их улучшили, насколько могли, используя современные технологии. Тогда этот проект назывался ОРИОН, но когда программу заново перезагрузили, то сменили название на СПАРТАНЕЦ-II.

Это все военная логика. Первоначальная программа потерпела неудачу, потому что она оказалась слишком дорогой для ККОН - хотя я слышал, что одним из тех первых новобранцев был не кто иной, как сержант Джонсон. Они переименовали программу, чтобы дистанцироваться, но они сохранили нумерацию, чтобы была видна последовательность. СПАРТАНЕЦ-I, это замена программы ОРИОН.

В любом случае, ходили слухи, что Муса использовал невероятный успех первого класса Спартанцев-IV, чтобы отделить программу от военно-морского флота и, в частности, от военно-морской разведки. В то время как программа СПАРТАНЕЦ работала в согласии с обеими этими группами и в значительной степени набиралась из них, Спартанцы стали их собственным подразделением вооруженных сил ККОН. Это дало им гораздо больше свободы в выполнении своих миссиий, и это означало, что они не были под чьим-то пальцем.

Честно говоря, это было одним из преимуществ для меня. Слишком долгая работа с ДВР заставляет солдата чувствовать себя грязным. Насколько я бы ни любил Веронику, я был счастлив умыть руки.

- В чем дело, Пострел? - спросил Микки. - Давай выкладывай начистоту.

- Спартанец Вакахиса был убит сегодня во время тренировки, - выпалил я.

Микки побледнел, но Ромео только рассмеялся.

- Я думал, что ты тот, кто поймал больше всего картечи, - сказал он.

- Нет, я имею в виду убит насмерть, - сказал я. - На самом деле убит.

- Чушь собачья, - сказал Микки.

- Я был в лазарете, когда его привезли.

Ромео тоже бросил свои карты.

- Что случилось?

Я пожал плечами.

- Меня там не было. Но тот, кто убил его, вырвал его детектор местоположения.

Ромео поморщился.

- Прямо из его шеи?

Я кивнул ему и затем замер. Ромео и Микки сразу заметили это и развернулись, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание.

Джун появился в нашей двери. Он выглядел мрачным, как гробовщик.

- Господа.

Мы вскочили на ноги и отдали воинское приветствие. Он ответил тем же и отошел в сторону.

- Вольно, - сказал голос прямо по коридору. Мгновение спустя командир Муса прошел через нашу дверь. Джун подошел к нему сзади и снова встал в дверях.

- Спартанцы, - сказал Муса, - у нас есть проблема.

- Как это, сэр? - спросил я. Ромео и Микки били того же ранга теперь, что и я, но они уступили мне по привычке.

- Бак. Полагаю, вы рассказали Агу и Креспо, что вы видели в лазарете.

- Да сэр. Я еще не открыл им все подробности.

- А вы знаете какие-то подробности?

Я нахмурился.

- Нет, сэр.

- Тогда позвольте мне вас проинформировать.

Он взглянул на остальных, и мы все дали ему добро на продолжение.

- Спартанец Вакахиса был убит в камере боевой подготовки во время сегодняшних учений. Он был найден в одном из туннелей. Кажется, убийца насильно удалил некоторые схемы под челюстью Вакахисы, чтобы наши системы не были предупреждены о его статусе.

- Мы сразу поняли, что что-то пошло не так, конечно, но не в таких масштабах. Когда Вакахиса не доложил после окончания учений, Джун отправился на его поиски.

Джун затем продолжил.

- Я нашел его лежащим в секции туннелей, самой дальней от входа. Его тело все еще было теплым. Я вызвал нашу медицинскую бригаду, чтобы забрать его, пока я обыскивал территорию в поисках доказательств. Я также попросил нашу команду администраторов просмотреть записи тренировки. Благодаря этому мы смогли исключить ряд Спартанцев-стажеров от подозрения.

- Вы действительно думаете, что Спартанец сделал бы что-то подобное? - спросил Микки.

Джун проигнорировал вопрос.

- Ученики, которые не спустились в туннели или вышли из них до того, как Вакахиса спустился в туннели, исключаются. Остается небольшой список возможных подозреваемых.

Я почувствовал холодок, когда Джун бросил на нас осмысленный взгляд. Я был в туннелях большую часть тренировки.

- Этот список включает каждого Спартанца в этой комнате, - сказал Джун.

- Мы не имели к этому никакого отношения, - сказал я.

- И вы можете говорить за своих двух друзей здесь? - спросил Муса.

- Они могут рассказать все сами, - сказал я. - Но я работал с ними много лет и доверял им всю свою жизнь на каждой операции. Они никогда меня не подводили.

- Я даже не видел Вакахису, - сказал Ромео. – С самого начала тренировки.

Микки покачал головой в знак согласия.

- Не имею представления. Вообще. Я был слишком занят, пытаясь не попасть под пули.

Затем Джун полез в нагрудный карман пиджака и вытащил запечатанный пластиковый пакет размером с кулак. Внутри него лежала разорванная цепочка и круглый медальон, и они были залиты кровью.

Даже окрашенный в красный цвет, я сразу же узнал медальон. Он был выполнен так, чтобы напоминать поверхность Луны.

Он принадлежал Микки.

- Мы нашли это зажатым в руке Вакахисы, - сказал Джун. В его голосе не было никаких признаков обвинения, но мы все знали, что это значит.

Глаза Микки расширились, как ствол гранатомета.

- Это мое, - сказал он глухим голосом. Он взглянул на меня, ища поддержки. – Мы

с Новичком купили их после окончания войны. В память о нашем общем доме. Он потерял большую часть своей семьи там во время битвы за Землю.

- А ты? - спросил Муса.

- Я сирота. Он тяжело сглотнул. - Жил в приемных семьях большую часть моей жизни.

- Много переезжал с места на место?

Он кивнул.

- Вступил в ряды ККОН в день, когда мне исполнилось восемнадцать.

- Это обязательно для всех регионов государства.

- Я бы пошел в армию в любом случае.

- Я рад это слышать, - сказал Муса. - Особенно учитывая, как умерли твои родители.

Микки покраснел, и я схватил его руку, чтобы убедиться, что он не бросится на нашего командира. Микки был таким же стойким парнем, как и все, с кем я служил, но его семейная история была его слабым местом.

- Это нечестно, сэр, - сказал я Мусе. - Спартанец Креспо имеет образцовую репутацию, и вы не можете судить его по действиям его родителей.

- Что, черт возьми, он болтает? Ромео ударил Микки в грудь тыльной стороной ладони. - Твои родители погибли в результате несчастного случая.

Челюсть Микки так сильно выпрямилась, что он сдержал гнев, и я подумал, что суставы могут сломаться.

- Это не ложь, - сказал Муса. - Но это еще не вся правда.

- Что? - Ромео не собирался останавливаться.

Микки говорил хриплым шепотом.

- Они были частью восстания на Луне. Они пытались взорвать здание.

- Вот дерьмо.

Если бы в комнате было место, Ромео отступил бы. Как бы то ни было, он мог только топтаться в своих ботинках.

- Какое это имеет отношение к сегодняшнему дню? - спросил я командира Мусу.

Он поднял медальон Микки.

- Я не носил его с тех пор, как стал Спартанцем, - сказал Микки. - Он больше не застегивается на моей шее.

- Так как же он попал в тренировочный отсек? - спросил Джун.

Микки пожал плечами.

- Он должен был лежать в моем вещмешке.

- Который он никогда не запирает, - сказал Ромео.

- У меня нет ничего, что стоит украсть. Микки взглянул на окровавленный медальон. - По крайней мере, так я и думал.

- Кто-то, должно быть, взял его и подкинул Вакахисе, - сказал я.

- Кто бы хотел подставить Микки? - спросил Ромео.

Мужчина недоверчиво покачал головой.

- Когда в последний раз ты видел его? - спросил Джун Микки.

- Сегодня утром, - сказал он. - Я повесил его сверху моего вещмешка, чтобы видеть его каждый раз, когда открываю.

Муса обернулся, чтобы поговорить с Джуном.

- Просмотрите записи с камер в прихожей за последние восемь часов, а также данные передвижения всех курсантов из списка возможных подозреваемых. Если ничего не обнаружится, то изучите записи о передвижении всех остальных жителей станции.

- Немедленно приступаем, сэр.

Он оглянулся на нас троих.

- Вам лучше надеяться, что мы что-нибудь найдем, или мы будем смотреть на каждого из вас под микроскопом.

Ромео пожал плечами.

- Я не знаю, помещусь ли я под микроскопом, сэр.

Муса повел бровью в его сторону.

- Целиком, не поместишься.

Ромео крепко сжал губы и кивнул командиру Мусе, чтобы признать серьезность ситуации.

Муса выкатился из комнаты, чтобы продолжить расследование смерти Вакахисы. Джун назначил нам временные помещения в другом конце отсека.

- Вы все пока отстранены от службы. Оставайтесь там и не выходите никуда, пока я не приду к вам, - сказал он. - Я принесу вам еду.

- Мы арестованы? - спросил Микки. Он принял все это, как личную подставу, а я не понимал, как я могу винить его за это.

- Вовсе нет, - сказала Джун. - Но мы сможем легко поймать того, кто это сделал, если вы нам не будете мешать.

- Может быть, именно этого и хочет тот ублюдок, который взял медальон Микки, - сказал Ромео.

- Может быть, - сказал Джун, - но этого также хочет командующий Муса. Так что будьте внимательны и осторожны. Я скоро приду и проверю вас.

Это означало “я не стану торопиться”.

Насколько я уважал Мусу и знал, что он был прав в том, чтобы не выпускать нас, мне было приятно, что меня поставили в такое положение. Микки лежал на кровати в шоке, уставившись в потолок, ничего не делая и не говоря, а Ромео ходил взад-вперед в небольшом пространстве комнаты, которую нам выделили.

Я не смог сидеть в тишине.

- У вас есть идеи, кто мог это сделать? - спросил я Микки.

Он ничего не сказал.

- Микки?

Он молчал.

- Спартанец Креспо!

- Я не знаю, - сказал он не очень убедительно. - Но я думаю, что это мог быть Шайн.

Ромео усмехнулся.

- Этот идиот? Ты знаешь, сколько денег я с него снял с тех пор, как мы сюда приехали? Я не блефую.

- Он гораздо серьезнее относится к своей политике, чем к картам, - сказал Микки.

- К чему ты клонишь? - спросил я.

Микки нахмурился.

- Дело не в том, что он сказал мне, а в том, как он сказал им. Я вовсе не сторонник мятежей, но то, что случилось с моими родителями, я немного, ну вы понимаете ...

- Расчувствовался? - спросил я.

- Да.

- Может быть, именно так он и говорит, - сказал Ромео. - Я имею в виду, он идиот.

Микки процедил сквозь зубы.

- И он однажды увидел, как я смотрю на свой медальон. И трепался об этом.

- Аа, - сказал я. – Тебе следует сказать что-нибудь об этом Джуну или командиру Мусе.

- Ты думаешь?

Я пытался вызвать Джуна по системе связи, но он не ответил мне. Именно тогда мы услышали первые выстрелы.

Приказ Джуна остаться на месте потерял свой вес. Микки и Ромео посмотрели на меня в ожидании, и я резко кивнул.

Мы бросились в ярко освещенный зал, проходивший через часть казарм космической станции, выскочив рядом с другими Спартанцами, высунувшими головы из дверей, чтобы посмотреть, что происходит. Я сомневаюсь, что большинству из них было запрещено покидать свои отсеки. После долгого тренировочного дня у них был заслуженный отдых, который только что был нарушен.

Некоторые из них кричали нам, чтобы спросить, что происходит. Остальные бежали прямо за нами, мчась в направлении, откуда были сделаны выстрелы.

Комната отдыха находилась в конце зала, но мы никогда не заходили так далеко. Прежде, чем мы достигли ее, капитан О’Дэй направлялась к нам с максимальной скоростью.

- Назад! - выкрикнула она нам. - Немедленно!

Я заколебался на мгновение в замешательстве. Мое обучение подсказывало мне подчиниться приказам вышестоящего офицера, но мой инстинкт говорил мне игнорировать ее и продолжать идти навстречу опасности.

Тогда взорвался коридор позади О’Дэй. Огненный шар последовал за ней по коридору и отбросил ее к нам.

Гравитация отключилась одновременно со взрывом, и это сбило меня с толку. Я хотел попытаться поймать O'Дей, но обнаружил, что не могу подготовиться к этому должным образом. И затем ударная волна от взрыва швырнула меня, Микки и Ромео назад, сбив с ног и других Спартанцев позади нас.

Это было все, что я мог сделать, чтобы прикрыть голову и надеяться, что удача снова улыбнется мне. Сила взрыва сильно ударила по нам, заставив нас парить между стен, пола и потолка, не говоря уже друг о друге. Мы оказались в куче запутанных и ушибленных конечностей в дальнем конце коридора.

Распространяющееся пламя затухло, прежде чем достигло большинства из нас, но край его зацепил капитана О’Дэй, поджигая ее ноги. Когда мои уши звенели от взрыва, я подтолкнул себя к ней и похлопал по ней руками, пока пламя не погасло. Она была без сознания, и не повела глазом на все это.

Тревога раздалась по всей станции. Я выбрался из кучи людей и попытался лучше взглянуть на капитана О'Дэй.

Микки схватил меня за плечо.

- Нам нужно вытащить ее отсюда! - сказал он.

Я неохотно ее трогал, опасаясь, что она получила серьезные ранения, но мы не могли оставить ее там. Я подобрал ее так мягко, как только мог, полагаясь на свои тренировки по невесомости, чтобы слишком сильно ее трясти.

- Очистите путь для меня, - сказал я.

Именно тогда показалась массивная смотровая площадка в комнате отдыха. Казалось чудом, что этого не произошло одновременно с взрывом, но программа СПАРТАНЕЦ любит строить вещи на долго. В этом случае они продержались примерно на тридцать секунд больше, чем я предполагал.

Смотровая площадка выплыла из комнаты отдыха в безвоздушное пространство, через которое космическая станция развернулась на своей орбите вокруг своей темной карликовой планеты. Когда она показалась, помещение сильно разгерметизировалось. Любой и все, что находилось в комнате в то время, было высосано прямо в вакуум, который образовывался в каждой открытой части станции.

Воздух в коридоре превратился в воющий ветер, тянущий нас к комнате отдыха, как будто гигант засасывал нас через соломинку. Я пытался удержать капитана О'Дэй, но она зацепилась за что-то и вырвалась у меня из рук.

Борьба за то, чтобы удержать ее, стоила мне возможности зацепиться, что могло бы помешать мне направиться в комнату отдыха. Я отвел взгляд от трех разных дверных проемов, притянувшись ближе к концу зала, за которым была уже неминуемая смерть.

Как раз вовремя аварийная заслонка захлопнулась, изолировав нас от поврежденной комнаты. Это не остановило инерцию моего движения, и я сильно ударился о нее. Если бы я не был Спартанцем, удар мог обрушиться на меня так, будто я спрыгнул с небоскреба. Это все еще было адски больно, но мои укрепленные кости не позволили мне превратиться в расплющенный блин.

А затем капитан О’Дэй, которая, видимо освободилась от того, за что зацепилась, приземлилась на меня. Я видел, как она приближается ко мне, и я приложил все усилия, чтобы смягчить ее падение. Поскольку она потеряла сознание, у нее не было возможноости помочь себе. Я сразу и не понял, что она приземлилась неудачно и умерла мгновенно.

Остальным Спартанцам в коридоре удалось найти себе поручень, поэтому никто больше не приземлился на меня. Хотя, их вещи обрушились на меня, сбивая меня, словно камнепад. Я попытался закрыть О’Дэй своим телом, насколько смогу, обняв ее, и повернувшись спиной к летящим предметам, чтобы они отскакивали от меня.

Я не знал, что уже было слишком поздно, чтобы принести ей хоть какую-нибудь пользу.

Когда я обернулся, я заметил, что Ромео и Микки тянутся ко мне, держась за руку. В какой-то момент огни в коридоре засветились красным светом. Голос командира Мусы прозвучал в системе общей связи: «Произошло катастрофическое повреждение! Весь персонал должен оставаться в своих отсеках!

- Вот где мы облажались, - сказал Ромео. - Стоило следовать приказам.

- Мы были не единственными, - сказал Микки, указывая на других курсантов, возвращающихся в свои помещения. - Далеко не одни.

- Никто из них не был ранен, так как все вещи в зале обрушились на них, - сказал я, осматривая тело О'Дэй, и, наконец, увидел, что она была мертва. - Проклятье.

Я подхватил ее одной рукой и посмотрел на Ромео и Микки, позволив им сказать мне, чтобы я оставил ее. Я попытался вернуться в наш жилой отсек, но обнаружил, что мы тоже от них изолированы, поэтому вместо этого мы укрылись в пустой комнате.

Гравитация вернулась назад через час. Командир Муса предупредил нас, прежде чем он активировал ее, что дало нам возможность проскользнуть к койкам нашей комнаты и избежать повторения инцидента в коридоре. Вскоре после этого он появился на обзорном экране, встроенном в заднюю часть двери нашей комнаты, и выглядел так, будто кто-то выстрелил ему в живот.

- Вы должны вернуться в свои жилища, Спартанцы.

 

- Сэр, - сказал я. - Капитан О’Дэй…

- Мы знаем о ее статусе, Бак. Он на мгновение опустил глаза. - Оставь ее на одной из коек там. Вскоре придет команда, которая позаботится о ней. У нас еще много дел с выжившими, прежде чем мы сможем позаботиться о умерших.

- Могу я спросить, что случилось, сэр?

Ромео и Микки все время обменивались предположениями о взрыве, вплоть до того момента, когда я сказал им, чтобы они немного заткнулись. Нелепое представление о том, что воин ​​Ковенанта входит в пространство скольжения прямо за комнатой отдыха, уже взбесило и меня.

Муса вздохнул и подал жестом команду отключить экран. Так только он сделал это, Микки заговорил.

- Сэр! Я хотел бы узнать, все ли я еще подозреваемый.

Экран потемнел. Я похлопал Микки по плечу, когда они с Ромео вышли из комнаты. Прежде чем я последовал за ними, я на мгновение остановился, чтобы выразить свое почтение капитану О'Дэй. Она выталкивала меня за пределы моих возможностей, словно настойчивый сержант, и у меня никогда не было шанса поблагодарить ее за это.

Когда мы вернулись в наши жилые отсеки, никому не хотелось разговаривать. Микки сунул свой вещмешок обратно под койку, и мы завалились на матрасы, чтобы побыть наедине со своими мыслями, по крайней мере, насколько это вообще возможно в казармах ККОН.

Мгновение спустя загорелся экран на внутренней стороне двери нашего помещения.

- Извините, Спартанец Креспо, - сказал Муса. - Это был ужасный день, но вы, единственный из всех людей, заслуживаете знать.

Он на мгновение замолчал, чтобы собраться.

- Проверяя записи, мы обнаружили, что еще один Спартанец проскользнул в ваш жилой отсек сегодня утром до начала учений. Когда Джун, О’Дэй и я пошли за ним. Затем мы обнаружили, что он ждет нас в комнате отдыха. Он угрожал взорвать всю станцию, если мы не уступим его требованиям.

- Как ему это удалось? - спросил Микки. Я имею в виду, он не мог взять с собой бомбу на борт в своем багаже.

- Он прошел обширную подготовку по взрывотехнике и имел доступ к нашему бортовому арсеналу. У него на груди висел патронник с гранатами и еще одна в руке. Он сказал нам, что когда его граната взорвется, то это запустит цепочку взрывов и станция будет разорвана на части.

- Очевидно, это не сработало, - сказал я.

Муса покачал головой.

- Мне удалось отключить искусственную гравитацию на станции за мгновение до того, как

он взорвал себя. Как я и надеялся, это обесточило другие взрыватели, которые он установил во взрывчатку вокруг станции.

- Вот почему вы так долго восстанавливали гравитацию, - сказал Ромео.

- Наши технические команды работали так быстро, как могли. Мы выбросили всю несработавшую взрывчатку в космос, а не пытались ее обезвредить сами на станции.

- По крайней мере, мы потеряли только капитана О'Дэй, - сказал я, вспомнив ее обгоревшее тело.

Муса нахмурился.

- Мы также чуть не потеряли Джуна. Он направился в сторону нашего террориста в тот момент, когда я отключил гравитацию. Ему удалось выбить гранату из его руки. Это был взрыв, который убил капитана О'Дэй.

- А что случилось с Джуном? - спросил я. - Он всегда казался неприкасаемым.

Взрыв - наряду с отсутствием гравитации - поставил под угрозу смотровую площадку в комнате отдыха. Пока он боролся с террористом, они врезались в нее, и она оторвалась. Мне удалось найти поручни и вытащить себя в безопасное место, но Джуна и нашего предателя вытащило в космос. Джун в настоящее время находится в нашем лазарете, восстанавливается после воздействия вакуума.

- Как, черт возьми, даже он справился с этим? - спросил Ромео.

- Он не был Спартанцем-II, очевидно, но третье поколение были создано более живучим, - сказал Муса, не без небольшой гордости о старших поколениях Спартанцев.

- Но даже такие люди в лучшем случае могут продержаться лишь пару минут, - сказал я. -Как удалось вернуть его на станцию ​​так быстро? Разве декомпрессия не выкинула бы его в космос?

Муса кивнул.

- Как только Джун покинул станцию ​​и из нее вышла атмосфера, он опустил свои ноги на грудь предателя и оттолкнулся от него так сильно, насколько мог. Это подтолкнуло его обратно к станции, и мы смогли вовремя его вернуть. Скоро он пойдет на поправку и затем полностью восстановится.

- А предатель? - спросил Микки тихим голосом.

- Удар Джуна отправил его вдаль от станции. Он умер, прежде чем мы бы смогли его достать.

- Нет, - сказал Микки. - Я имел в виду, кто он?

Муса поморщился.

- Я хочу, чтобы вы все поняли, что весь этот инцидент должен храниться в строжайшем секрете и он может быть раскрыт другими только по моему прямому указанию, независимо от их допуска.

- Это необходимо? - спросил я, чувствуя дискомфорт Микки и Ромео.

- Вновь запущенная программа СПАРТАНЕЦ находится в шатком положении. Весть о провале в ее безопасности, подобном этому может поставить под угрозу нашу независимость, а это именно то, чего хотел бы этот маленький ублюдок. И только по этой причине я не желаю этого допустить.

Я посмотрел на остальных, и они оба кивнули мне.

- Понятно, сэр.

Он вздохнул и сказал твердым голосом.

- Предателем был Спартанец Рудольф Шайн.

- Я знал это! - воскликнул Ромео, ударяя кулаком по своей ладони.

- Ты ничего не знал, - сказал Микки.

Напряжение этого ужасного дня привело к появлению темных кругов под его глазами. Он выглядел так, будто не хотел ничего другого, кроме как нажать кнопку перезагрузки и начать все сначала.

- Конечно, я знал, - сказал Ромео. - Я никогда не доверял этому парню.

- Вот почему ты остановил его от всего этого? - спросил я. - Потому что, если ты что-то знал о Шайне и не попытался остановить его, то ты не выполнил свой служебный долг, и капитан О’Дэй умерла из-за этого.

Мне иногда нравился Ромео, но у него была ужасная привычка разговаривать задней частью своих штанов. В большинстве случаев я игнорировал это, но если бы я не обратился к нему прямо сейчас, я боялся, что Микки, возможно, попытался заставить его замолчать навсегда.

Ромео покраснел от моих слов, но он не оглянулся на меня. Он знал, что я был прав, и на этот раз в своей нелепо счастливой жизни он закрыл свой чертов рот.

- Это был Спартанец Шайн, - сказал командир Муса. - Его мать была убита военнослужащими ККОН за год до начала Войны с Ковенантом.

- Потому что мать Шайна была частью какого-то колониального восстания? - спросил я.

Муса покачал головой.

- Официально нет. Она попала под перекрестный огонь ККОН во время подавления мятежа в Персии IX. Не было похоже, чтобы юный Шайн затаил обиду по этому поводу. Он присоединился к ККОН, когда стал достаточно взрослым. Он стал ветераном многих сражений и пришел к нам с высочайшими рекомендациями своего начальства.

- Так что, черт возьми, случилось? - спросил я.

- Он был предан, когда дело касалось уничтожения Ковенанта, - сказал Муса. - Однако он отвернулся от нас, когда дело дошло до борьбы со своим собственным видом.

- Еще есть много остатков от Ковенанта, - сказал Микки. – Разве нельзя было просто отправить его на борьбу с ними?

- Мы солдаты, - сказал Муса. - Мы боремся с угрозами ОПЗ, независимо от того, какую форму они принимают. Мы не уклоняемся от нашей обязанности только потому, что эти угрозы имеют такую же ДНК, как и у нас. Судя по тому, что он сказал в своей последней напыщенной речи, Шайн планировал массовое убийство всего этого курса Спартанцев-IV и всех тех, кого он еще мог забрать с собой. Он считал Спартанцев инструментом ДВР, который будет использоваться для очистки мятежных колоний, нарушающих спокойствие, любыми доступными средствами.

- Полагаю, у него не было памятки о том, что мы теперь отдельная ветвь, - сказал я. - А может, ему просто было все равно.

- А что насчет Вакахисы? - спросил Микки. - Зачем его убивать?

- Он пытался завербовать спартанца Вакахису, чтобы он присоединиться к нему, - сказал Муса. - Когда Вакахиса сказал, что он сообщит о нем, Шайн убил его.

Микки выпустил череду проклятий, которые заставили бы моего дядю Лу покраснеть. Никто не счел нужным не соглашаться с ним.

- А потом он попытался подставить меня из-за этого.

Ромео кивнул, проявляя сочувствие.

- И он проделал такую ​​слабую работу. Должно быть, просто пытался купить себе немного времени. Я имею в виду, я мог бы придумать много лучших способов подставить тебя под что-нибудь.

Я бросил на него грязный взгляд.

- Возможно, вы двое работали вместе слишком долго.

- Переход солдат на сторону Фронта является растущей проблемой для ККОН, - сказал Муса. - Мы проводим тщательный отбор каждого кандидата, чтобы убедиться, что мы подбираем только лучших и самых верных солдат в программу СПАРТАНЕЦ.

- Может быть, если вы не станете отправлять нас стрелять в других людей, - сказал Ромео. - Это могло бы быть большим началом.

Если бы мой взгляд был оснащен штурмовой винтовкой, Ромео был бы “убит на поле поя” на месте.

- Что? - сказал он, поскольку мы с Микки холодно посмотрели на него. - Мы все думали так.

- Давай заканчивай этот разговор, - сказал я ему.

- Эй, я не знаю, как вы, но я подписался на борьбу с Ковенантом, - сказал Ромео.

Муса прокашлялся, и Ромео, наконец, понял, что огрызается не только перед своими приятелями.

- Программа СПАРТАНЕЦ-II началась еще до того, как кто-либо в этой части галактики когда-либо слышал о Ковенанте, - сказал Муса таким сдержанным тоном, который не вызывал никаких споров. - Мы были созданы, чтобы помогать подавлять восстание, и Фронт продолжает поддерживать действия этих террористов. Эти так называемые повстанцы не хотят мира с остальным человечеством. Они требуют войны. Появление Ковенанта не положило этому конец. Это только все приостановилось.

- Все, что я говорю, это то, что никого не должно удивлять, - сказал Ромео мягким голосом, неохотно пожимая плечами. – Ничего из этого.

Микки кивнул вместе с Ромео.

Муса устало вздохнул, а затем сказал ясным, жестким голосом.

- То, что осталось от Ковенанта, по-прежнему представляет собой серьезную угрозу, и еще будет в течение многих лет. Возможно навсегда. Как и большинство из нас, служащих, я предпочитаю сосредоточиться на таких угрозах. Тем не менее, мы, Спартанцы, выполняем свой долг в любом случае. Понятно?

Я точно знал одно: наша дальнейшая карьера зависела от правильного ответа на этот вопрос. Я задавался вопросом, что они сделают с выведенным из строя Спартанцем. Будут ли они лишать нас имплантатов или просто деактивируют их? В любом случае, с чем вы останетесь в конце концов?

Мне также было интересно, кто из нас захочет выяснить это первым.

- Да, сэр, - сказал я.

- Да, сэр, - сказал Микки.

Ромео прикусил нижнюю губу и сохранял драматизм так долго, как мог. В итоге его ответ был таким же, как и у нас.

- Да сэр.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Вот так мы и оказались на Талице в следующем году. К этому моменту Микки, Ромео и я были полноценными Спартанцами в течение почти восемнадцати месяцев. Мы избавились от сбоев в наших системах и стали хорошо смазанной боевой машиной, состоящей из трех солдат.

Вплоть до этого командир Муса был верен своим словам о том, с какими противниками мы столкнемся. Нас отправили в далекие уголки галактики, чтобы сражаться с расколотыми силами Ковенанта и отражать любое противодействие, которое они пытались создать. Вы будете удивлены тем, сколько урона могут нанести три Спартанца, особенно если вам не нужно беспокоиться о штурмовом носителе Ковенанта, пролетающим над головой и остекляющим землю, на которой вы стоите. У Ковенанта всегда был лучший космический флот во время войны, но мы могли противостоять им на земле. Поскольку альянс развалился, то оставшиеся лидеры либо скрывались, либо находились в бегах, а их флот был разбит, и скажем так, это были несколько хороших лет для ККОН.

Послевоенный Ковенант в основном распался на отдельные фракции, каждая из которых впервые за столетия попыталась создать для себя новое руководство. Элиты начали гражданскую войну друг с другом, в которой было больше фракций, чем я могу сосчитать. Некоторые из них даже вступили в союз с нами, включая одну, возглавляемую Арбитром, который помог самому Мастеру Чифу положить конец Войне с Ковенантом. Большинство из них были слишком заняты борьбой с ним и друг с другом, чтобы беспокоиться о нас, но мы нашли и позаботились о некоторых значимых исключениях.

Шакалы распались на секты, которые ссорились друг с другом, как голодные псы, сражающиеся за свежее мясо. Бугаи? Без Ковенанта, собирающего их стаи в структурированные подразделения, они в большинстве своем снова стали рвать друг друга на части. Все, что нам нужно было сделать, это выпустить это попкорн наружу и посмотреть. Иногда они сталкивались с фракцией Элитов, пытающейся реанимировать Ковенант под новым руководством, но они редко имели возможность отложить в сторону свои разногласия и выполнить задуманное самостоятельно.

Ворчуны в основном бродили разрознёнными группами в поисках вожака, который будет руководить ими. Если бы они не были такими опасными маленькими педиками, которые так мало беспокоились о своих жизнях, то это было бы почти смешно.

Некоторые из Охотников вступили в схватку с Арбитром и его Элитами. Другие остались верны Сангхейли, которых они знали раньше. Для нас это означало, что иногда они были на нашей стороне, но чаще нет.

Дроны в основном копались и исчезали. Мы пытались принять политику “не суйся в гнездо” с ними, когда могли. Это не всегда срабатывало, но у нас уже было множество сражений, в которых нужно было сражаться, не ища неприятностей.

Как вы можете себе представить, ДВР потратил много времени и усилий, пытаясь выследить больше Хурагоков. Ковенант, возможно, убил подавляющее большинство из них, прежде чем мы могли заполучить их, или, может быть, они просто сбежали, когда настало время. Тем не менее, мне сказали, что ККОН удалось спасти нескольких. Я никогда не видел, чтобы кто-то работал в программе СПАРТАНЕЦ, но я бы не удивился, узнав, что некоторые из них работают где-то в высшем звене командования.

Новая Спартанская ветвь сыграла огромную роль, удерживая Ковенант на безопасном расстоянии от человеческой цивилизации. Работая во взаимодействии с ККОН, мы даже иногда спасали нескольких пришельцев. Командир Муса назвал это отличным способом подружиться и укрепить наши альянсы.

Еще до того, как я встретил Вергилия, я не знал, насколько я был бы рад сделать что-то подобное. Работая вместе с этим Хурагоком на орбитальной станции в течение нескольких недель еще тогда в 2552 году - я понял, что не у всех инопланетян есть, что дать человечеству. Некоторые из них, такие как Вергилий и остальная часть Хурагоков, даже не работали с Ковенантом по своей воле.

Арбитр - Сангхейли, который был начальником у Элитов после окончания войны - тоже кажется хорошим. Я признаю, что испытываю некоторое неохотное уважение к нему и его виду, даже к тем, с которыми я прекратил сражаться. У них есть свое понятие чести, которое намного больше, чем у Бугаев или Шакалов.

Тем не менее, было гораздо проще, когда любой инопланетянин, попавший в мое поле зрения, был жизнеспособной целью. К счастью, командир Муса не отправляет нас спасать тех ублюдков, которые намереваются убить нас. Если наши действия каким-то косвенным образом приведут к тому, что несколько враждебных инопланетян будут жить немного дольше, то мы можем только назвать это “сопутствующим спасением”, а не ущербом.

Эй, это уже происходит.

Несмотря на то, что Муса недвусмысленно заявил, что Спартанцы теперь являются отдельным родом войск ККОН, мы все еще работаем с ДВР на постоянной основе. Спартанцы могут преуспевать во многом, но мы слишком большие, чтобы сделать из нас хороших шпионов.

Боевая экипировка Мьёльнир не создана для того, чтобы двигаться украдкой. Если только у вас не одна из моделей с активным камуфляжем. Но даже тогда вы не сможете просто ходить на цыпочках в таком костюме.

Из-за моих рабочих отношений с ДВР - и моих личных отношений с Вероникой – отряд Альфа-9 предпринял несколько скрытых миссий, в которых нам пригодился набор наших навыков. По сути, ДВР служил нашим наблюдателем, а мы выстроились в ряд и стреляли.

Я всегда был осторожен с миссиями ДВР, особенно если Вероника не участвовала. Им нравилось передавать информацию Спартанцам по мере необходимости, но это часто приводило к тому, что Спартанцы оказывались в более сложной ситуации, чем предполагалось, потому что у нас никогда не было полной картины того, что на самом деле происходит.

А иногда было еще намного хуже. ДВР известен тем, что не оценивает свои активы так, как их активы оценивают себя сами. С точки зрения ДВР, пожертвование несколькими людьми ради спасения сотен или даже тысяч имеет солидный математический смысл. Однако если вы один из тех, кто будет принесен в жертву, вам может потребоваться информация о значимости того, что вас попросили выполнить.

Безрассудство отнимает все удовольствие у геройства.

Я надеюсь, что Вероника подтолкнет меня и подмигнет, чтобы я мог, по крайней мере, повернуть в направлении встречного огня и встретиться со своей судьбой лицом к лицу.

Поэтому, когда она сказала мне, что Вергилий попал в беду во время операции на Талице в 2555 году, я понял две вещи.

Во-первых, она была права. Альфа-9 - или, по крайней мере, то, что от него осталось - получил наилучшую возможность вернуть нашего Хурагокского друга и его сопровождающего человека в целости и сохранности.

Во-вторых, мы не могли позволить повстанцам держать его. Пока они контролировали Вергилия, он старался сделать их жизнь проще. ККОН не мог этого допустить. Если мы не сможем вернуть Вергилия, нам придется его убить.

Это только придало мне намного больше решительности, чтобы вернуть Быстронастраивающего домой. Тогда в Новой Момбасе, мы пережили слишком многое, ради спасения этого большого плавающего газового мешка от Ковенанта, чтобы позволить ему умереть, а тем более застрелить его самим.

Этого просто не должно было случиться. Или так мы надеялись.

Как я уже упоминал вначале всего этого, долгий поход в лагерь повстанцев не особо улучшил настроение мне, Ромео и Микки. Даже с нашими усиленными мышцами передвижение в броне Мьёльнир через некоторое время становится утомительным. Костюмы помогают нам собственной гидравликой, но они предназначены скорее для боя, чем для осмотра достопримечательностей.

Тело быстро расслабляется в них.

Тем не менее, Альфа-9 пробирался через худшее, плывя по кишащим змеями рекам Хариона VI, скользя по горящим пескам Нового Каракаса и, прорываясь сквозь снежные холмы Гёнир Бета.

Вы бы не подумали, что поход по пустыне, усеянной скалами, настроит нас друг против друга. Но в последнее время выходило так, что я не мог находиться рядом с ними, когда мы были не на службе. Мы все были профессионалами и выполняли задания, но как только мы возвращались домой, наши дорожки разбегались.

Ромео проводил большую часть своего свободного времени в соответствии с его прозвищем. Он раньше был бабником, а став Спартанцем, ситуация только усугубилась. Было достаточно женщин, которые хотели, чтобы у солдата, прошедшего хирургическое усовершенствование, было чем заняться каждый вечер.

Беда была в том, что где бы он ни делал это - а это было практически везде, где у нас было свободное время - это раздражало местных парней, которые считали местных женщин своими. Многие. И большинство из них не удосужилось отличить Ромео от любого другого Спартанца. Когда они стали ненавидеть его, то стали ненавидеть и нас.

Стало так плохо, что командующий Муса был вынужден отвести его в сторону и отчитать, угрожая в лучшем случае ограничить его местонахождение базой ККОН. Это не сильно остановило Ромео, хотя и замедлило его. После этого, по крайней мере, он был немного осторожнее.

Микки иногда играл роль напарника Ромео, но он не мог вжиться в роль Датча. Когда все это уже становилось перебором, он выискивал старых друзей, либо из рядов УВОД, либо еще с Луны. После всего того выпендрёжа, я был рад видеть, как Ромео пытается вести себя сдержанно, разгуливая вне территории базы.

А я, как правило, отслеживал Веронику, если ее можно было найти. Она всегда помогала мне планировать все в будущем.

Впрочем, время от времени, она исчезала на несколько недель или дольше во время одной операции ДВР или другой. Это только напомнило мне, какой мы были бы неудачной супружеской парой - по крайней мере, пока мы бы не решили однажды бросить все это и отправиться куда-нибудь на давно забытый пляж.

Когда я не мог ее найти, я обычно держался рядом с базой и тусовался со Спартанским руководством. У Спартанцев нет никаких званий - любит напоминать мне об этом командир Муса где-то раз в неделю. Тем не менее, некоторые из нас более равны, чем другие. Например, я, возможно, уже не был комендор-сержантом, но я слишком долго руководил Микки и Ромео, чтобы они не начали действовать, когда я начинал отдавать им приказы.

Так что я придерживался этого. В конце концов, у каждого своя роль, и я знал свою достаточно хорошо.

Время от времени я встречаюсь с Датчем и Гретхен. Уход с военной службы пошел ему на пользу. Я не думаю, что когда-либо видел, чтобы он так улыбался, когда был частью отряда Альфа-9.

- Как поживает Ром? - спрашивал он меня каждый раз. Кажется, они оба больше особо не общались.

Когда-то они были вместе при своем оружии. Вы никогда не видели одного из них без другого. Они так хорошо знали движения друг друга, они работали вместе, как давние партнеры по танцам.

Я думаю, что Ромео принял все близко к сердцу, когда Датч ушел. Возможно, у них было какое-то соглашение быть везде вместе, которое было нарушено. В любом случае, Датч явно сделал правильный поступок. Все, что нужно было сделать, это посмотреть, как он обнимает Гретхен, и все становилось ясно.

И я много думал о Новичке.

За эти годы я потерял несколько солдат под своим командованием. Это часть работы, природа войны и т.д. Но это был не сам Новичок, а способ, которым он ушел. Все остальные мои братья и сестры по оружию были убиты на поле боя от лап, винтовок, гранат, лезвий, игл, взрывов либо когтей Ковенанта. Я никогда не думал, что один человек убьет одного из нас на моих глазах.

Я не всегда чувствовал себя слишком человечным, но я не мог винить в этом программу СПАРТАНЕЦ. Это началось вскоре после того, как я вступил в ряды ККОН. Сражения могут сделать это с вами.

Поймите, что когда я почувствовал, что меня ударили пистолетом в заднюю часть моего шлема в тот день на Талице, я понял, что ступил на перепутье. Я просто не знал, по какому пути пойду.

И знаете, теперь мы как бы вернулись к тому, с чего начали мою историю. Вот что произошло далее.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Когда я услышал, как Ромео и Микки предупреждают меня не двигаться, когда я лежал на вершине этого хребта, возвышающегося над базой Фронта, я думал, что они может быть шутят со мной, но это не имело особого смысла.

Я много лет вдалбливал исполнительность и дисциплинированость в их головы, и я бы наверняка вернулся к рассмотрению этого вопроса, когда мы стали Спартанцами. Мы видели слишком много людей, которые поранились или погибли, дурачившись с оружием, и никто из нас не относился терпимо к таким несчастным случаям.

Несомненно было похоже на ствол пистолета на моем шлеме, но я надеялся, что это

было что-то еще, например, один из моих товарищей просто пытается привлечь мое внимание.

Броня Мьёльнир достаточно крепкая, чтобы удар пальца перчатки чувствовался, словно стальной стержень.

Когда я попытался подняться, то получил второй удар в голову, я знал, что что-то было определенно не так.

Микки и Ромео предупредили меня не вставать, и хотя я немного противоречив по своей природе, я уже прожил намного дольше, доверяя и прислушиваясь к своим напарникам. Я не видел веских причин сомневаться в их словах сейчас.

- Хорошо. Это довольно неудачное время для шуток, - сказал я, все еще надеясь на наименее болезненный исход.

И тогда повстанцы поднялись, чтобы окружить нас. Они не напали на нас из лагеря, не упали с небес, ил не появились из прозрачного воздуха, словно невидимые Элиты.

Черт возьми, они ждали нас.

Лежа в ожидании столько, сколько потребовалось нам, чтобы подняться к этому месту и начали следить за нами.

Им не только сказали, что мы придем, но нас вели туда, где они смогут напасть на нас.

Вы можете задаться вопросом, как это могло произойти, поскольку я был ведущим. Когда работаешь с товарищами по команде достаточно долго, то развивается своего рода безмолвная речь, это значит, что вы взаимодействуете жестами. Все что требуется для одного из вас - это начать двигаться в том или ином направлении, руководя остальной частью команды.

Большую часть времени это происходит на инстинкте, оттачивается годами, и помогает выбираться из сложных ситуаций в целости и сохранности. Вы не сомневаетесь ни в этом, ни в инстинктах ваших товарищей.

И не так сложно направить остальную команду туда, куда вы хотите, чтобы они шли, если вы знаете пункт назначения.

На самом деле, это практически незаметно. Если вы активно работаете над этим, то все просто получается само собой.

Смешнее всего было то, что сначала я не мог сказать, в ком была проблема.

Кто предал меня? Ромео, Микки или, что хуже всего, оба?

- Пострел? - сказал Ромео, - я не думаю, что кто-то смеется.

Тогда мне все стало ясно.

Ромео сказал: "Оставайся на месте, Пострел. Не дергайся."

Микки сказал: "Лучше послушай его, Бак. И замри."

Никто из нас никогда не называл друг друга нашими настоящими именами, если нам не надо было обсудить что-нибудь серьезное, вроде вопроса жизни и смерти или того, за что могли привлечь к военному трибуналу. Особенно, когда рядом не было офицеров.

Они оба предупредили меня оставаться на месте, но один из них также предупредил меня о другом.

Я медленно повернул голову и увидел, что у Ромео было оружие на готове. Но оно было направлено скорее на повстанцев, чем на меня.

Насколько бы Ромео не раздражал меня, он меня не предал.

Это означало, что это был Микки.

- Черт возьми, Спартанец Креспо, - сказал я. - Ты выбрал чертовски неудачный момент, чтобы спутать хороших парней с плохими.

Микки не сказал ни слова. Он просто упер ствол своего пистолета в затылок моего шлема. Я мог слышать, как песок под кончиком дула царапает краску моей брони.

Эта броня была фантастической, но краска на ней никогда долго не держалась. Она всегда была поцарапана, ободрана и помята после каждого задания. И это было так, как мы хотели. ККОН, возможно, дало командиру Мусе карт-бланш на восстановление программы СПАРТАНЕЦ, и он был достаточно умен, чтобы вкладывать большие усилия в такие вещи, как обучение и результативность, а не в переживаниях о внешнем виде.

Помимо краски и ламинированных слоев дефлекторов, моя броня также была оснащена индивидуальными щитами - это силовое поле, которое окутало меня и защищало от огня противника. Потребуется намного больше, чем одна чередь из пистолета Микки, чтобы убить меня.

Проблема а была в том, что эта очередь лишила бы мои щиты большого количества энергии. Даже если бы мне удалось развернуться и начать сопротивляться Микки, не получив еще выстрелы в себя, он бы смог разрядить мои щиты, прежде чем я бы мог сделать то же самое с ним. И тогда моя броня, как хороша бы она ни была, не позволила мне протянуть долго.

Конечно, Ромео мог бы помочь мне. Вместе нам бы удалось уложить Микки в кратчайшие сроки. Но Микки не был в одиночестве.

 

Нас окружило около сорока повстанцев, а может больше. Я тогда не мог сказать наверняка, поскольку мое лицо было наполовину в грязи. Oни были вооружены набором винтовок "сделай сам" и носили тот вид боевой брони, которую я впервые увидел, когда начал служить в УВОД, хотя они и были разукрашены в ржавый цвет, чтобы помогать им сливаться с местностью.

Немногое из их оружия или экипировкой брони подходило друг другу. Фронт не имел надежной цепочки поставок от ККОН, и я подозревал, что они в основном крали их снаряжение везде, где могли его найти. Некоторые из них, вероятно, даже забрали его с собой, когда уходили в самоволку из ККОН.

 

- Хорошая работа, Майкл, - сказал один из повстанцев грубым голосом, подняв лицевую панель своего шлема. - Мы заберем все это отсюда.

Он стоял прямо передо мной и направился к нам. Я видел такой тип людей раньше. У него были седые, хорошо подстриженные усы и глаза, которые казались болезненно искренними, независимо от того, что он болтал. Его броня сидела на нем не очень хорошо, и он снял пистолет со своего бедра, словно был ребенком. Я подумал, что он открывал свой рот больше раз, чем использовал оружие. Он явно не служил в ККОН, и, вероятно, принимал это за честь.

- Если ты собираешься убить меня, просто сделай это сейчас и покончим с этим, - сказал я. - Избавь меня от мучительной необходимости слушать твою революционную чушь.

Лидер повстанцев усмехнулся. Никто больше не сдвинулся ни на сантиметр.

- А теперь, ты же не думаешь, что отделаешься так легко, да? - сказал он. - Живой Спартанец - это ценная вещь.

- У тебя уже есть Микки, - сказал я. - Не понимаю, почему тебе нужен еще менее бесполезный вариант.

- Все будет не так, - сказал Микки. - Постарайся держать свой язык за зубами сейчас, и мы все выберемся отсюда живыми.

- Правильно, - сказал я, перевернувшись наполовину на живот. - Я могу сказать, как ты переживаешь о моем здоровье по тому, как ты приставил свой пистолет к моему шлему.

Около половины повстанцев вокруг сделали шаг вперед и направили на меня свое оружие. Остальные направили оружие на Ромео, который представлял большую угрозу, так как он не лежал на земле. Я наклонился в сторону тех, которые направили свое оружие на меня, не желая стрелять в меня и их нового приятеля Микки, но я знал, что меня еще потаскают на привязи.

Микки упер мне колено в спину и снова заставил меня лечь на грудь.

- На самом деле, твои шансы дожить до зрелой старости просто взлетели до небес, - сказал главарь повстанцев. - Как и тех, кто повстречает тебя.

- Я не знаю, - сказал я. - Я только что повстречал тебя, и я сказал бы, что твои шансы приближаются к нулю.

Мужчина наклонился вперед и встал на одно колено прямо передо мной.

- В своей жизни я видел кучу псевдопатриотических идиотов, таких как ты, помыкающих моими людьми. Из-за тебя я потерял своего сына. Тебе чертовски повезло, что тебя не убили сразу.

- Если у вас нет своих яиц, то возможно, вы могли бы позаимствовать их у Микки.

Это на самом деле вызвало смешок у нескольких других повстанцев, а щеки их главаря покраснели. Затем он наклонился и плюнул на мою лицевую панель.

- Не давите на него, доктор Шайн, - сказал Микки главарю повстанцев. - Бак может

быть на той стороне этой войны сейчас, но он помог выиграть последнюю.

- Шайн...? - голос Ромео поднялся на октаву выше от удивления. - О, ты должно быть дурачишь меня?

Я был так же шокирован. У нашего мятежного похитителя была та же фамилия, что и у Спартанского вербовщика, который пытался подставить Микки под убийство? Галактика слишком огромна, чтобы что-то подобное было совпадением.

- Я встретил его на похоронах Рудольфа, - сказал Микки.

- Серьезно, Микки? Ты ходил на похороны этого ублюдка? - покачал я головой.

- У этого ублюдка даже были похороны? - спросил Ромео.

Доктор Шайн пнул меня по лицу за это. Мне вообще не было больно, хотя ... я не мог не надеяться, что он хотя бы сломал палец.

- Похороны, - раздался голос доктора, - так говорят цивилизованные люди, которые прощаются с теми, о которых они заботятся. С теми, которых они уважают. С теми, которых они любят. С достойными. Людьми.

- Ваш достойный сын убил Спартанца, который не сделал ничего, кроме того, что служил одновременно с ним, - сказал я. - Не говоря уже об убийстве замечательно капитана ККОН, пытаясь забрать всех нас с собой.

Доктор поднял свою винтовку на меня. Она выглядела древней по сравнению с оружием, которое мы носили, и у нее был такой ствол, что я мог заткнуть его пальцем.

Пуля, которая соответствует такому отверстию, могла бы оставить солидную вмятину в моих щитах на таком расстоянии.

- Вы очень убедительный человек. - Голос доктора Шейна дрогнул. - Я думаю, что ты убедил меня, что ты не стоишь того, чтобы оставлять тебя вживых.

Микки развернул свою винтовку и ударил прикладом меня в затылок. Из-за этого треснуло стекло на моей лицевой панели, и даже в шлеме я увидел звездочки. - Заткнись, Бак! - сказал он. - Или кто-то удовлетворит твою жажду смерти.

Ромео двинулся вперёд, но он только сделал шаг до того, как Микки поднял свою винтовку и направил ее в лицо Ромео. Каждый из повстанцев размахивал винтовками в его направлении одновременно. Если бы Микки не упирался коленом в мою спину тогда, я мог бы воспользоваться преимуществом.

- Назад, Ром, - сказал Микки. - Мы бы хотели, чтобы вы оба остались живы.

- Правильно, - сказал доктор Шайн в моем направлении. - Но так как у нас есть вы двое, то мы можем считать одного из вас запасным.

Они не обманывают меня. Если на их стороне был Микки, то оба, Ромео и я были запасными. Расстояние, которое могут преодолеть два пленных Спартанца

было несравнимо с тем, что означала бы вербовка Спартанцев в свои ряды.

Спартанцев убивают постоянно, в то время как ДВР может попытаться скрыть эти новости. Они никогда не переходят на другую сторону.

Я только надеялся, что если бы мне пришлось умереть в тот день, я бы смог забрать Микки с собой. По крайней мере, я отнял бы у них его.

Я хотел развернуться и оторвать его голову с его плеч прямо тогда и там. Я был так взбешен, что едва мог смотреть прямо.

- Один короткий разговор с этим ослом, и вдруг ты перешел на другую сторону? Как насчет того, через что мы прошли вместе, Микки? Сколько раз я спасал твою жизнь?

- Сколько раз ты подвергал нас опасности? Сколько раз ты втягивал нас всех в перестрелку, которую мы должны были избежать? Новичка убили не из-за меня, Бак. Черт возьми, а из-за тебя!

- В этом все дело? Какая-то больная и извращенная версия вины выжившего застряла в твоей голове, потому что ты не смог спустить курок, когда тебе нужно было? Ты хочешь попросить этих парней дать мне минутку, чтобы я мог поставить конец этой твоей проблеме!

- Черт, я был бы счастлив придержать его для тебя, Пострел, - сказал Ромео.

Микки проигнорировал его и сосредоточил свой гнев на мне.

- Так что я смог бы быть просто еще одной отметкой в твоей служебной записи? Сколько солдат погибло под твоим командованием, Бак? Ты хоть помнишь их имена? Служить с тобой и быть убитым - это только вопрос времени!

- Я поступал хорошо с тобой. Лучше, чем ты поступал с Новичком.

- Мы никогда не должны были сражаться с другими людьми! Разве ты этого не понимаешь?

Я развернулся под ним, и он отскочил, прежде чем я смог схватить его.

Повстанцы направили в меня стволы своих винтовок, а я, вместо этого, продолжал кричать на Микки.

- Ты имеешь в виду именно то, что делаешь сейчас?

Микки направил пистолет на мою грудь.

- Вы, Спартанец Эдвард Бак, под арестом Объединенного Повстанческого Фронта. Настоящим я объявляю вас нашим военнопленным.

Я так пристально посмотрел на него, что подумал, могу ли я растопить лицевую панель моей брони.

- Что? - спросил Ромео. - А я разве я не получу такого снисхождения?

Я не сказал ни слова. Я просто держал руки над головой, пока повстанцы обезоруживали меня. Они сделали то же самое с Ромео, который громко вопил по поводу каждой вещи, которую они забирали у него.

- А как насчет их брони? - сказал один из повстанцев.

- Это пара сотен килограммов, и для этого требуется роботизированная техника, чтобы одеть и снять их, - сказал доктор Шайн. - Я думаю, что мы позволим им нести ее обратно на нашу базу.

До базы Фронта было около километра, но это было похоже на самую длинную прогулку в моей жизни. На склоне крутой долины было немного больше растительности, раскинувшейся повсюду, чем в скалистой пустыне, через которую мы прошли, добираясь сюда, но это были только несколько жестких кустарников тут и там и выносливое дерево или два, которые были слишком тощими и упрямыми, чтобы умереть. Валуны всех размеров лежали между нами и ангаром, в котором я все еще видел голубой блеск Вергилия, включая несколько груд камней, за которыми можно спрятать Вепря.

Я был рад, что Вергилий в безопасности, но я еще не видел Сейди. Я гадал, что они могли бы сделать с ней. Надеюсь, ее связь с Хурагоком означала, что Сэйди была слишком ценна для повстанцев, чтобы они могли избавиться от ее.

В любом случае, если бы я хотел убедиться, что Вергилий и, надеюсь, Сэйди не ранены, выбора у меня особо не было. Конечно, я мог позволить Микки и повстанцам делать со мной все, что они хотят, но мне абсолютно не нравилась эта идея. Я не мог позволить, чтобы этим ослам все сошло с рук, и я признаю, большая часть меня пылала желанием выбить все дерьмо из Креспо.

Моим единственным выбором было предпринять что-нибудь, прежде чем мы достигнем ангара.

Как только мы доберемся туда, то шансы Инженера или Сейди, если бы она была тоже там, возрастут прямо в геометрической прогрессии. Я просто должен был найти правильный момент, чтобы сделать свой ход, пока не стало слишком поздно.

Доктор Шайн следовал вниз по склону, прокладывая себе путь через валуны. Ромео и я шли бок о бок, пока остальные мятежники сформировали широкий полукруг позади нас, все с оружием наготове и, наставив его на нас. Я задавался вопросом, будет ли хороший доктор пойман в дружественном огне, если Ромео и я прорвались бы к нему.

Микки шел прямо за мной и Ромео, держа нас обоих на прицеле своей штурмовой винтовки. В одиночку, даже без оружия, мы с Ромео могли бы схватить его - по крайней мере, до того, как он убил нас обоих - но не с сорока вооруженными повстанцами, оказывающими ему помощь.

Я вытянул шею, чтобы посмотреть на него сквозь потрескавшуюся лицевую поверхность шлема.

- Я не могу поверить тебе, Микки, ты, вонючий ублюдок. Ты просто предал все, за что ты боролся всю свою взрослую жизнь. Хуже этого, ты предал Ромео и меня!

- И Новичка тоже? - фыркнул Ромео. - Тебе потребовалось много времени, чтобы найти смелость и перекинуть это на нас, не так ли?

- Я хотел уйти со службы после этого, - сказал нам Микки. - Я даже собрался заняться бумажной работой. Затем Джун связался со мной, чтобы завербовать меня в Спартанцы.

Я усмехнулся над ним.

- И ты увидел свой шанс стать величайшим предателем, которого когда-либо знало ККОН?

- Я думал, ты один из хороших парней, - грустно сказал Ромео, качая головой.

- Я им был. - Микки колебался. - И все еще являюсь им.

- Когда Война с Ковенантом закончилась, ККОН не прикрыло лавочку и не отправило домой своих героев, - сказал доктор Шайн. - Как и любые другие военные силы на протяжении всей истории, когда они доминировали над миром, за который они боролись так рьяно, что даже не собирались сдаваться. Они взяли тех смелых мужчин и женщин, которые так хорошо сражались против общего врага человечества, и обратили их против своих собратьев, которые хотели быть предоставленными только самим себе.

Ромео начал смеяться.

- Что тут смешного? - Спросил Микки.

- Много! - сказал Ромео. - Ну, две вещи, и правда. И я не могу решить, которая лучше!

Тогда он хихикнул глупо, и я не мог не присоединиться к нему. Мы продолжали двигаться, ожидая, когда они остановятся, чтобы перевести дыхание.

- Может, ты поможешь мне, Пострел, - сказал Ромео. - Что веселее? Вся эта чушь, которую тут несут? Или тот факт, что Микки купился на нее?

Микки не видел в этом никакого юмора.

- Заткнись.

- О, подожди! - сказал Ромео, почти плача от смеха. - Может быть это тот факт, что Микки впишут в книги, как еще большего предателя, чем его родители! Я имею в виду, после попытки прожить так всю свою жизнь? И вот так он идет по их стопам?

Микки шагнул вперед и ткнул со всей силы винтовкой в спину Ромео.

Парень полетел вниз по склону к лагерю, кувыркаясь. Он ломал кусты, катаясь кубарем по ним, и скользил по валунам, но было похоже, что его щиты защищали его.

Кроме крика «Вау!», когда он скатился, он еще смеялся весь путь вниз.

Для кого-то с образованностью доктора Шайна, он показался потрясающим образцом ненормативной лексики, когда тот послал остальных своих солдат вниз по склону за Ромео, продолжающего катиться вниз.

Я обернулся и обнаружил, что смотрю на дуло винтовки Микки.

- Так скажи мне, Спартанец Креспо, - сказал я, поскольку остальные преследовали Ромео. - Сожалею, я имею в виду Предателя Креспо. Что тебе так противно в твоей работе и твоих друзьях, от которых ты решил отвернуться?

- Ты уже знаешь. Ты видел то же самое, что и я. Ты был отправлен убивать тех же людей. Я почти слышал, как он скрипит зубами. - Ты знаешь.

- Я знаю, как быстро те люди, о которых ты говоришь, повернулись против нас, как только война закончилась. Я не думаю, что наши стволы даже успели остыть после того, как мы спасли их задницы от Ковенанта.

- А ставили ли мы когда-нибудь под сомнение наши приказы прекратить расстреливать инопланетян и начать убивать наш собственный вид?

Я не мог удержаться от короткого горького смеха.

- Каждый раз, когда мы не были под огнем, ты и остальная часть отряда Альфа-9 постоянно ставили под сомнение ваши приказы. Ты действительно думаешь, что я просто дрон ДВР, передающий инструкции вам, парни?

- Я подписался на борьбу с Ковенантом.

- Ты подписался. И ты смог бы уволиться в любой чертов момент. Вместо этого ты присоединился к Спартанцам.

- Я думал, они отправят нас, чтобы убивать больше Ковенанта.

- Мы убиваем плохих парней, пришельцев или нет.

- Плохих парней?

Шайн отвернулся от наблюдения за другими, преследующими Ромео.

- Вы зря распыляетесь, Майкл. Из того, что вы рассказали мне о его отношениях с капитаном Дэйр, мистер Бак слишком предан ДВР, чтобы когда-либо измениться.

Это обвинение раздражало меня, но это не было удивительно.

Микки издевался надо мной.

- Знаешь, во время Спартанской трансформации ты провел слишком много времени с Вероникой, Ромео, а я даже почти не видел тебя. Вот, когда я встретил Рудольфа. Вот, когда он открыл мне глаза на ККОН и тебя.

Это остановило мой шаг. Микки быстро поднялся и ткнул винтовку в меня.

- Ты говоришь мне, что знал о том бреде Шайна даже еще тогда?

- Как ты думаешь, он попал в мой вещмешок? - спросил Микки. - Он постоянно подкидывал мне туда водорастворимые брошюры о Фронте, чтобы я мог их прочитать. Черт, я дал ему добро.

- Ты, должно быть, шутишь. А потом он предал тебя, пытаясь подставить за убийство Вакахисы? Я заступался за тебя!

- Ему просто нужно было выиграть время, чтобы воплотить остальную часть своего плана, - грустно сказал доктор Шайн. - К сожалению, этого было недостаточно.

- Я не знаю, каким дерьмом этот парень наполнял твой череп последние несколько месяцев, Микки, но сделай мне одно одолжение, основываясь на годах, которые мы прослужили вместе - те бесчисленные времена, когда мы прикрывали спины друг друга? Не лей мне в уши то же самое дерьмо.

Микки тут же начал оправдываться.

- Наступает время, когда придется…

Пистолет, преставленный к моей голове кем-то, кому я доверял свою жизнь больше раз, чем мог сосчитать, было одно. Я разозлился, слушая как он извергает все это революционное дерьмо.

- Ты не введешь меня в курс человеческих событий, Спартанец! - прорычал я. - Это не древняя история, а ты не на стороне ангелов!

Микки хмыкнул на это.

- Отлично, сказал он. - Не слушай. Держи свои уши закрытыми. Просто будь хорошим маленьким солдатом и делай то, что тебе говорят.

- Может быть, тебе следовало были придерживаться этого плана самостоятельно. Думаю, мне следовало бы увидеть, что произойдет. Прости меня за то, что я думал - ты не закончишь, как твои родители.

- Эй. - Голос Микки стал холодным.

- Сколько тебе было лет, когда они умерли? И какое правительственное здание на Луне они пытались взорвать для повстанцев?

- Это не имеет уже никакого значения. Я был слишком молод, чтобы даже вспомнить о них. Я верно служил ККОН всю свою жизнь…

- До этого момента. Но ты должен был отслужить в армии, не так ли? Это обязательно для всех детей из приемных семей.

- Я вложил в это два года, а затем я остался служить дальше. УВОД были моим домом!

Он начал говорить что-то еще, но я поднял руку, чтобы прервать его.

- Эй, я знаю. В наши дни это совершенно новый тип войны. - Я подошел ближе к нему. - Но у тебя была возможность уволиться, и вместо этого ты стал Спартанцем.

А потом ты продал нас. Так же, как твои родители, которых, как ты сказал ты никогда не знал.

- Я не такой, как они! - крикнул он грубым, хриплым голосом.

- Полагаю, ты прав. Я усмехнулся ему. - Они могли бы быть предателями - как и ты, но, по крайней мере, они не носили форму, когда сделали это.

Я постучал Микки прямо в грудь, сказав это, и это подтолкнуло его прямо к краю. Он потянул назад свою винтовку, чтобы зацепиться за меня.

Если бы я не расстроил его так сильно, он, вероятно, понял бы, что за глупое движение он сделал. Когда он раскрылся и покачнулся, я напал на него и выбил его оружие своей левой рукой. Как только оно отлетело в сторону, я ударил его правой рукой в челюсть.

- Майкл! - крикнул доктор Шайн. - Нет!

Микки был слишком зол, чтобы слушать. Он пругнул на меня, взвыв, как животное.

Поскольку он стоял выше по склону, то это позволило ему сбить меня с ног, а я не собирался с ним драться. Вместо этого я схватил его за пояс и потянул его за собой.

Мы не улетели так далеко, как Ромео, и это было прекрасно. Мы были на достаточном расстоянии от Шайна, чтобы он не стал стрелять из-за боязни застрелить нас обоих, и мы перестали стесняться повстанцев, которые все еще следовали за Ромео вниз.

Вдали от всего, Микки и я лежали рядом на земле. Благодаря нашим улучшенным Спартанским телам мы смогли переносить удары друг друга, которые бы сломали кости обычного солдата.

Находившись внизу склона, Ромео увидел, что я освободился, и он принял это как сигнал, чтобы перестать кувыркаться и начать сражаться. Он перекатился на колени, оказавшись лицом к склону и замер, приготовившись встретить сорок вооруженных глупцов, бегущих за ним, прям так, как он это и планировал.

Он подхватил камень размером с кулак и ударил им ближайшего повстанца. Лицевая панель брони нападавшего разлетелась. Он плюхнулся, как тряпичная кукла, а его винтовка катилась по склону впереди него.

Ромео швырнул еще пару камней в остальных повстанцев. Одному попал в ногу, разбив колено, а у другого выбил пистолет из руки.

Повстанцы поняли, что человек, за которым они гнались, игрался с ними в плоть до этого момента, и они рассредоточились в поисках укрытия. Если бы у них было хоть немного дисциплинированости и достойный командир, ведущий их - они смогли бы открыть сосредоточенный огонь в Ромео и сокрушить его своим количеством.

Тогда у них мог быть бы шанс.

Ромео прыгнул вперед и схватил упавшую винтовку рядом с ним. Он быстро проверил его состояние, увидел, что она исправна, а затем начал снимать повстанцев одного за другим.

Тем временем Микки делал все возможное, чтобы содрать с меня шкуру.

Я не знаю, слышал ли я когда-нибудь о двух Спартанцах в полной экипировке, идущих друг на друга. Иногда мы ссорились друг с другом по поводу поставленных на тренировках задач, но это было в додзё или ринге и в шортах и майках.

Мы сдерживались во время спарринга, по крайней мере, немного. Как хорошо обученные и сверхусиленные боевые машины, мы слишком хорошо знали, как легко для нас убить кого-то, и мы не хотели никаких несчастных случаев во время обучения. Унас всегда был медик под рукой, на всякий случай.

И ничего подобного не было. На самом деле с точностью до наоборот.

Микки не давал мне продохнуть. Честно говоря, и я ему тоже.

Мы выбивали дурь друг из друга.

Позже Ромео сказал мне, что это звучало, словно раскат грома по склону.

Если это так, то мы оба метали молнии.

Микки был драчуном в ​​школе, в основном сражаясь с теми, кто плохо отзывался о его родителях. После того, как он пошел в армию, ККОН сделало из него намного лучшего бойца, чем тогда, с гораздо лучшим оружием, и я видел, как он превращался в одного из лучших десантников.

Хотя, в кулачном бою, борясь за свою жизнь с кем-то, кого он считал другом в течение многих лет, он становился другом - он вернулся к своим старым привычкам. Они в основном били так сильно и быстро, как только могли, надеясь выбить дурь из меня или просто напугать меня так, чтобы я отступил.

Я видел спарринг Микки, и он делал те же ошибки на ринге, неважно, сколько раз я ни пытался отучить его от этого. Он начал бить так же сильно и быстро, и я понял, что, наконец, смогу преподать ему урок, на который он уже давно напрашивался.

Я сделал то, что он меньше всего ожидал: я отступал, прикрывался, и позволял ему наносит мне удары.

Когда его первый удар достиг меня, я подумал, что, возможно, я сделал ошибку. Мой удар правой в его челюсть выпустил его пыл наружу и его бицепсы наполнились яростью.

Он нацелился в потрескавшуюся лицевую панель моего шлема и ударил меня, словно молотом по касательной, вместо этого удар пришелся мне в плечо. Я позволил этому удару отбросить меня, но устоял на ногах.

Он нападал на пеня снова и снова, и снова, пытаясь ударить меня в лицо. Каждый удар был, как выстрел из дробовика в упор, но я продолжал блокировать его своим плечом.

Мои щиты сделали все возможное, чтобы защитить меня, но они не могли продержаться столько.

Когда они, наконец, ослабли, я почувствовал, что покрытие там начинает трескаться, а также я понял, что он и не утомится, пока не пробьется сквозь мою броню.

Когда он нанес следующий удар, я наклонился влево и увернулся, а он по инерции продолжал движение и пошатнулся. Я схватил его за правое плечо и уперся в него ногой, бросая его лицом в землю.

Он покатился вниз по склону, пытаясь за что-нибудь ухватиться руками.

Я прыгнул за ним и приземлился на спину. Затем я схватился за его шлем и начал вбивать его лицевой панелью в усыпанную камнями грязь, пока она не

раскололась, как тухлое яйцо.

Это заняло вечность, но мой собственный гнев придал мне сил. В конце концов его шиты сдались, и лицевая панель, которая был слабее, чем броня на моем плече, потрескалась.

Микки сумел завести одну руку под себя и сильно оттолкнулся вверх достаточно сильно, чтобы перевернуться на спину. Я оставался на нем, нанося удары кулаками.

Я продолжал бить по его лицевой панели. Я видел, как его глаз, смотрящий на меня через дыру, которую я сделал в его серебряной поверхности, расширился от ярости и ужаса.

Я поднял правый кулак, чтобы нанести сокрушительный удар, но он схватил меня за предплечье и остановил. Я попробовал то же самое левой, и он остановил меня так же.

- Пострел! - сказал он. - Подожди!

Я не думаю, что он действительно ожидал от меня этого...и я не остановился.

Я не смог.

Он уже почти утратил все доверие, которое он заслужил у меня. Он отказался от всего, чтобы присоединиться к Фронту. Он плюнул не только на ККОН и программу СПАРТАНЕЦ, но и на нашу дружбу.

Наше братство.

Это было единственной возможностью выбраться живыми отсюда для Ромео и меня, тем более завершить нашу миссию, и я не собирался отказаться от этого, не решаясь убить другого человека. Но не бывшего товарища.

Не таким способом, как он позволил Новичку умереть.

Пока Микки держал мои запястья, я развел руки в стороны и ударил головой, обрушившись лбом своего шлема в его лицевую панель, разбив ее.

Я не почувствовал, как он сдался, мой шлем защитил меня от этого, но его руки обмякли. Когда я отодвинулся, я увидел кровь, текущую по его лицу, борьба закончилась.

Я взглянул на него быстро. Я не был уверен в том, что он притворяется или же возможно я убил его. Под действием адреналина, я был готов продолжить, если он сделает еще хоть одно неверное движение.

Тогда доктор Шайн выстрелил мне в спину.

Моя броня остановила пулю, но удар сбил меня со склона. Это было чертовски больно, как будто кто-то толкнул раскаленным крюком мне прямо в поясницу.

Если бы я не был в середине кулачного боя с Микки, то энергетическое поле моей брони отклонило бы выстрел. Но, у меня не было ничего, кроме брони между мной и пулей, и этого оказалось не достаточно.

 

К счастью, моя броня не перестала работать. Она автоматически запечатывает дыру, которую сделала пуля, избавляя меня от кровотечения и впрыскивает мне биопену, которая ослабляет боль от невыносимой почти до терпимой.

К тому времени, когда я снова смог дышать, я плюхнулся на спину и обнаружил, что Шайн направляется ко мне вниз по склону, его винтовка была нацелена мне в голову. Я взглянул вдаль ниже по склону и увидел Ромео с оставшимися повстанцами. Они разбежались перед ним, как крысы, пытающиеся сбежать от голодного льва. Единственный шанс, который у них был это бежать, но он был намного быстрее. И это было не соревнование.

Тем не менее, он был занят ими, чтобы помочь мне, пока не станет слишком поздно.

- Вы, сукины дети! - сказал Шайн, приближаясь ближе. - Мы пытались сделать мирным путем, но вы не могли не испортить все. Мы даже не доставили вас в лагерь!

- Лучшие планы, - сказал я со стоном. - Я не думал, что один из моих собственных напарников меня сегодня предаст.

- Просто оставайся там, где ты есть! - сказал он. - Ты же не посмеешь выкинуть что-нибудь еще!

Этот парень поймал меня с поличным, и я не сомневался, что он убьет меня, как только поймет, что Ромео уничтожил остальную часть его отряда. В сражении один на один против любого Спартанца, никто из них живым не уйдет.

Учитывая мое состояние тогда, я мог бы быть единственным исключением из этого правила.

Он остановился примерно в пяти метрах от меня. Он видел, что я сделал с Микки, и он не собирался дать мне возможность сделать то же самое с ним.

- Я говорю вам, не двигайтесь!

Я замер, но продолжал озераться в своем шлеме. Если бы я мог найти камень поблизости, я бы бросил ее в Шайна, как Ромео в своем атакующих.

И повезло же мне приземлиться в таком месте на всем проклятом склоне, где не было ничего под рукой.

- Мне следует просто пристрелить тебя прямо сейчас, - сказал Шайн.

- Могу я хотя бы снять шлем? - спросил я, хрипя так сильно, как мог.

- Что? - Он слышал мои слова, но они не имели для него никакого смысла.

- Легкие наполняются. Не могу дышать, - сказал я, кашляя.

Он нахмурился, задумавшись. Я не думаю, что он не знал наверняка тогда, хочет ли он меня видеть живым или мертвым.

Может быть, то, что он был врачом, посвятившим себя спасению жизней, а не отниманию их, помогло ему принять решение.

- Хорошо, - сказал он, кивнув. - Снимай. Но не вздумай ничего выкинуть.

Он не опустил пистолет. Я возился с защелкой на шлеме. У меня не вышло.

- Быстрее! - Он посмотрел вниз по склону на Ромео, разрывающего его солдат.

Весь план, по-видимому, зависел от предательства Микки, а так как он был повержен, Шайн мог видеть, как все это разваливается на части.

Я попробовал еще раз, и на этот раз шлем поддался. Я снял его и едва поймал одной рукой, прежде чем он покатился кувырком в направлении Ромео.

Я хватал воздух, но это мне особо не помогало. Как бы там ни было, проблема в самом деле была не в шлеме, а в человеке, который целился в меня.

Снизу раздалось еще несколько выстрелов, и Шайн нахмурился в том направлении. Он не мог решить, должен ли он выстрелить мне в голову, а затем пойти вниз, чтобы помочь своим солдатам или нет. Он поморщился и ударил меня стволом своей винтовки, а затем шагнул ко мне.

- Вставай, - сказал он. - Я еще не закончил с тобой.

Я уселся в сидячее положение, как старик у аппарата искуственной вентиляции легких.

- Спартанец Агу! - крикнул Шайн вниз по склону. - У меня есть твой сержант! Сложи свое оружие, иначе я выстрелю ему в голову!

- Вот значит как, - сказал я. - Вернулся к тем же самым старым угрозам?

Он проигнорировал меня.

- Спартанец Агу!

Ромео встал из-за валуна.

- Что? Разве ты не видешь, я занят этими идиотами?

- Ты, ублюдок! - Шайн дивился такой наглости Ромео.

Я держал свой шлем у края около подбородка, когда Шайн направил ствол своего оружия от меня, я двинул шлемом по дуге и швырнул эту консервную банку в него, как будто это был гарпун.

Он попал ему прямо в грудь и повалил его на спину. Я не обращал внимание на боль, пронизывающую мой бок с каждым движением и бросился на него.

Он поднял свою винтовку, чтобы выстрелить в меня, но я уже был рядом. Все, что он мог сделать, это ударить по мне.

Я сел на его грудь и выхватил у него оружие. Мне бы потребовалось слишком много времени, чтобы направить оружие на него, поэтому я использовал наплечник, чтобы толкнуть его в лицо.

Его дешевая украденная броня не имела ничего общего ни с броней Микки, ни с моей. Я разломал его шлем одним ударом пополам, и сила удара сбила его с ног.

Я медленно встал и осмотрел ситуацию. Микки и доктор Шайн были повержены, а бронированные тела повстанцев валялись на склоне внизу. Там в низовьях долины, я увидел персонал лагеря. Люди метались вокруг, в поисках способа убежать - и, вероятно, забрать Вергилия с собой.

Ромео махнул мне рукой. Я надел свой шлем, и смог услышать его снова.

- Все хорошо?

- Шайну похуже, - сказал я, - да и мне не очень. Получил пулю большого калибра в левый бок.

- Ты все еще можешь идти?

- Черт, я все еще могу бороться. Просто возможно не слишком долго. Пойдем заберем Вергилия, пока эти клоуны не нашли способ улететь с ним.

- А как насчет Микки?

Он был прав. Я не убивал Микки, но, возможно, оставить его в живых там на склоне, пока мы спустимся, чтобы спасти Хурагока, не было хорошей идеей. Мой костюм поддерживал меня в работоспособном состоянии, и я знал, что он сделает все возможное, чтобы поднять наноги и его, и как можно скорее.

Я нахмурился и затем кивнул в сторону лагеря повстанцев.

- Ты думаешь, справишься с ними сам?

- Проще будет пустить пулю ему в голову.

- Просто ответь на вопрос.

Ромео кивнул.

- Я думаю, что они применили все, что у них было, чтобы впоймать нас.

Я начал тащиться обратно по склону.

- Оказывается, это не так, тогда дашь мне знать.

- Понял, - сказал он, направляясь в другом направлении.

Я взял винтовку Шайна, пока шел к Микки. Он был все еще там, когда я туда пришел.

Я проверил его на предмет любого спрятанного оружия и снял боевой нож и пистолет с его брони. Я сомневался, что у него были другие боеприпасы...но до этого момента я считал его хорошим товарищем по команде, поэтому я проверил его второй раз.

Я нашел другой нож, маленькую вещь с Т-образной рукояткой, которую нужно держать в кулаке, когда бьешь в своего врага. Вид оружия, который использовался, чтобы наносить удар в спину.

Я выбросил эту чертову вещь так далеко, как смог.

Затем я поплелся немного выше по склону, сел на самый удобный камень, который смог найти и положил пистолет Шайна себе на колени. Оттуда я наблюдал, как Ромео прорывается сквозь лагерь, охотясь за неприятностями.

Время от времени я смотрел на Микки, воздержитесь от того, чтобы не направить винтовку в него и не продырявить его. Я не знал, как я буду объяснять это коммандиру Мусе или Джуну. Или даже Веронике.

Черт побери. Я знал Микки годами. Мы вместе помогали спасать человечество. Я думал, что могу положиться на него во всем. Как он мог сделать такое?

Но, может быть, именно поэтому я не заметил его измену. Я даже не рассмотрел вероятность того, что он может пойти не той дорожкой и предать нас всех. Это все еще казалось немыслимым.

Может быть, поэтому я не убил его. Я хотел, чтобы он пошел под военный трибунал. Я хотел увидеть, как он попытается объясниться. Я хотел посмотреть на него, когда прокурор будет разбираться в его лжи.

И я хотел, чтобы он за это долго страдал, черт возьми.

- Ты хорошо выглядишь отсюда, - сказал я Ромео по системе связи в своем бронированном воротнике. Я заметил небольшой отряд из пяти повстанцев, направляющийся к нему.

- Несколько желающих стать героями идут к тебе на десять часов.

Он не ответил. Он просто сделал свою работу. Насколько Ромео злил меня иногда, когда дело доходило до выполнения приказов, настолько было и сейчас.

Повстанцы не были так же хорошо экипированы, как те, через которых Ромео прорывался на склоне. Они носили обычную черную броню, которая выглядела, будто принадлежала полицейскому, а не солдату. Она не выдержит пуль Ромео. Их ответный огонь даже не пробился сквозь его щиты.

Оттуда Ромео выдвинулся в одноэтажное здание, которое выглядело как бараки. Я не видел больше никого, кто входил или выходил оттуда. Стены и потолок приглушали выстрелы изнутри, но я заметил множество вспышек от стрельбы оружия, мерцающих сквозь окна, словно огни стробоскопа. Там больше не было суеты.

Я не видел никого, кто бы пытался укрыться там или направлялся к транспорту, чтобы убраться к черту оттуда, что было бы довольно разумным.

Полагаю, мне не следовало ожидать чего-то умного от повстанцев.

Когда Ромео закончил в казарме, он вышел с другой стороны. Оттуда он двинулся в ангар, где я заметил Вергилия, и я услышал крик триумфа в канале связи.

- Наш старый газовый мешок здесь, Пострел, и у него есть компания.

- Тебя приняли доброжелательно? - Я еще не слышал стрельбу внутри.

- Она говорит, что ее зовут Сэйди Эндеша.

Несмотря на то, что я был опечален по поводу Микки, я не мог не улыбнуться.

- Передай ей большой Спартанский привет от меня.

- Передам, - сказал он, смеясь, как школьник.

- Я пока не вижу никакой другой активности там внизу, - сказал я. - Быстро хватай их в охапку и убедись, что наши друзья в безопасности.

- Уже делаю.

Я услышал стон со стороны Микки, внизу от моей позиции.

- Тогда зачищай остальные здания и вызывай транспорт. Мне тут надо еще кое о чем позаботиться.

- Принял.

Я ждал, пока Микки сядет, отвернувшись от меня. Он смотрел на тела, разбросаные по склону под ним, а затем сосредоточил свой взгляд на базе.

- Дерьмо.

В течение долгого времени я думал, что он застыл в удивлении, осознавая, что его планы не осуществились. Затем я заметил, что его плечи дрожат. Нужно рыдать довольно сильно, чтобы это было заметно через броню Мьёльнир.

Я прокашлялся.

Микки подпрыгнул, словно я ткнул его в позвоночник. Он перевернулся на руки и колени и смотрел на меня с красными, опухшими глазами. Его слезы размазали кровавые следы на лице.

- Просто пристрели меня, Пострел, - тихо сказал он. - Пожалуйста.

Я не могу сказать вам, насколько это меня соблазнило.

- Я много думал над этим, пока я сидел здесь. Больше, чем мне следовало бы.

Я направил на него винтовку Шайна. Он смотрел прямо в его чудовищный ствол и задержал дыхание.

Когда я не нажал на курок и не избавил его от страданий, он обратил свое внимание ко мне.

- Чего же ты ждешь?

- Я не собираюсь этого делать, - сказал я. - Я не могу просто казнить тебя. Мы через многое прошли вместе.

- А я тебя сдал.

То, как он это сказал, вызвало мурашки у меня. Это не было тем, что он сделал сгоряча. Он решил предать свое правительство, Спартанцев и своих товарищей по команде, и затем он решил сделать все это обдуманно.

- То, что ты сделал, тебе придется понести справедливое наказание за это.

- И ты думаешь, я перенесу все это?

- Это не мое дело.

Он смахнул слезы с глаз.

- Ты думаешь, что проявляешь ко мне милосердие, но нет. Все наоборот.

Я посмотрел на него сверху вниз.

- Я поступаю правильно, в любом случае.

Если он действительно хотел, чтобы я застрелил его, все, что он должен был сделать, это напасть на меня снова. Моя симпатия к нему улетучилась бы еще быстрее.

Я мог видеть, как он обдумывает это. В конце концов, он был слишком сломлен внутри, чтобы попробовать. Он отказался от всего, чтобы предать нас, а теперь, когда все пошло не так, у него ничего не осталось.

Вместо того, чтобы подняться против на меня, он снова сел.

Мы все еще находились в таком же положении, в тот момент, когда транспорт быстро приближался к хребту, чтобы подобрать нас.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Ты правильно сделал, - сказала мне Вероника, когда я наконец-то связался с ней по видеосвязи. Я позволил ей сказать мне это снова и снова, и я продолжал надеяться, что в конце концов в это поверю.

И даже сейчас, я все еще не знаю. Было много раз, когда я желал вернуться назад и всадить Микки пулю между ушей. Или разбить его череп вдребезги. Или задушить его, пока не увижу свет, покидающий его глаза.

И все же я благодарен, что Микки не вынудил меня.

Я убивал многих - из Ковенанта и людей, но это всегда было частью моей работы. Микки - первый человек, которого я хотел убить каждой клеточкой своего тела, прямо своими одетыми в броню Мьёльнир пальцами.

Не ради того, чтобы помешать ему причинить кому-либо боль или не дать ему поднять тревогу, или ради какой-то другой цели или причины.

Я имею в виду, я убивал людей такими способами и это было частью моей работы. Чтобы защищать человечество и служить всеобщему благу.

Но я так хотел покончить с ним, что уже предвкушал это. Это было так просто тогда и все было бы кончено, верно?

А, дерьмо. Даже я не верю этому.

В любом случае, мертвый или живой, этот ублюдок преследует меня по сей день.

Вергилий и Сэйди отправились с нами на Марс. Те дни, когда Хурагоку позволяли участвовать в операциях, даже с таким куратором, как Сэйди, закончились, и я не думаю, что они были против. Я слышал, что ДВР будет держать их на более коротком поводке после этого.

Сэйди крепко обняла меня, когда мы все сели на борт транспортника и отправились к звездам.

- Я знаю, что мы никогда не встречались, - сказала она, поднимая планшет, с помощью которого она общалась с инженером, - но Вергилий мне много рассказывал об отряде Альфа-9 за эти годы и обо всем, что ты для него сделал.

Я не мог не улыбнуться Хурагоку. Он наклонился ко мне, и я похлопал его по боку.

- Ты знаешь, кто эти парни, - сказал я с задумчивой улыбкой. - Они не умеют лгать.

Команда техников сняла с Микки его броню уже на транспортнике, пока мы оставляли Талицу позади. Мы также надели на него наручники и бросили в карцер, пока не вернемся на базу.

Я никогда раньше не видел десантника за решеткой, тем более Спартанца.

Тем более того, кого я считал братом.

Ромео только покачал головой и наблюдал за Микки всю поездку с сидения в главной кабине. Я сидел в дальней части отсека, спиной к им обоим. Я хотел быть там в случае, если Ромео решит поступить по справедливости с Микки, но я боялся, что если буду присматривать за Микки, то тоже могу поддаться тому же искушению.

Микки не говорил ни слова все время. Для парня, который нёс много дерьма, когда направлял пистолет на нас, он ужасно молчал. Я не думаю, что он мог все осознавать или даже задуматься о том, как будет выглыдеть его будущее.

В своих мыслях, я не думаю, что он вообще что-то понимал.

ДВР приготовил команду, ожидающую нас, когда мы приземлились на Спартанской базе на Марсе.

- Далее будем действовать мы, - сказал мне главный агент, но я не был согласен с этим.

- Нет. Это наша обязанность, - сказал я, кивая на Микки. - Я не передам его никому, кроме командира Мусы.

- Он предал ККОН, - сказал агент. - Его нужно судить за государственную измену.

 

- Может быть он и предатель…

- Я думаю, что мы уже это выяснили, Пострел, - сказал Ромео.

Я бросил на него косой взгляд и продолжил.

- Но он наш предатель. Однажды став Спартанцем...

- Спартанцем останешься навсегда. Ромео кивнул, а затем победоносно улыбнулся команде СВР, обращая особое внимание на женщину при погонах. - Правильно?

Агент не одобрила наше решение и ухмылку Ромео.

- При всем уважении, но такая проблема - это вопрос ДВР.

Я взглянул на нее и ее команду.

- Мы Спартанцы. Мы не получаем приказы от ДВР. Если только сам командир Муса не прикажет мне. Мы не передадим этого заключенного никому, кроме него.

Агентов ДВР не легко было запугать, но у меня только что был худший день в жизни с тех пор, как Ковенант остеклил Драко III. Она увидела это в моих глазах, поразмыслила и уступила.

Она кивнула и указала своей команде отойти в сторону.

- Я оставлю это решать тем, у кого зарплата выше моей.

Мы с Ромео передали Микки Джуну. Я не видел его таким мрачным с тех пор, как младший Шайн отправил его в лазарет.

Я посмотрел на Ромео и крепко обнял его; тогда мы молча вышли и отправились каждый восвояси.

Той ночью, после того, как я вылез из своей брони и смыл с себя все заботы уходящего дня, ко мне поступил частный видеозвонок от командира Мусы по закрытому каналу. Я подумал не отвечать некоторое время, по крайней мере, пока хорошо не высплюсь, но я не видел в этом смысла. Мы должны были поговорить, в конце концов, и прямо сейчас.

Я ответил.

- Хорошо поработали там сегодня, Спартанец Бак.

- Вы звоните всем своим Спартанцам, чтобы поздравить их после каждого задания?

- Это было особенное задание. Во многих отношениях. Если бы мы потеряли Инженера, это было бы катастрофой.

- Во всяком случае, это было далеко не страшно.

- Да. - Он сложил пальцы перед лицом, и его губы сжались в прямую, мрачную линию. - Спартанец Креспо.

- Я хотел бы официально извиниться за действия Спартанца Креспо, сэр, и готов понести дисциплинарное взыскание.

Муса поднял бровь.

- Это за что еще?

- Я не только поручился за него, но и его принятие в программу СПАРТАНЕЦ-IV было моим условием.

- И ты думаешь, что это делает тебя ответственным за его действия?

- А разве нет?

- Возможно, ты немного переоцениваешь силу своих рекомендации. Муса опустил свои пальцы и слегка улыбнулся. - Спартанец Джун и я проверяли каждого из кандидатов. Если бы мы не подумали, что мистер Креспо смог бы стать замечательным пополнением, то мы бы не приняли его в программу.

- Но одним из элементов этой проверки стала беседа со мной, и я подвел вас.

Муса кивнул.

- Спартанец Креспо подвел нас всех. Мы доверяли и другим, и, иногда, они разочаровывали нас намного больше. Разве это значит, что мы бросимся искать людей, на которых сможем переложить вину?

- Это не то, что я имел ввиду...

Он поднял руку, чтобы прервать меня.

- Я знаю, но если ты хочешь посмотреть на все это в таком свете, то я и Джун несем такую ​​же ответственность за Спартанца Креспо. В некоторой степени, это правда, и мы собираемся пересмотреть порядок приема в программу и выяснить, где и как мы просчитались.

- И что вы думаете, там найдете?

Муса пожал плечами.

- Ничего? Я не уверен. Честно говоря, если бы я знал, поверь мне, я бы остановил все это до того, как это бы произошло. Но могу ли я сказать тебе кое-что с глазу на глаз, Спартанец Бак?

- Если это в пределах уровня моего допуска, сэр.

Он усмехнулся.

- Несмотря на то, что мы говорим всем...несмотря на то, во что ККОН хочет, чтобы вся галактика верила...Спартанцы так же человечны, как и все остальные.

- Я полностью представляю это, сэр.

- Хорошо. Просто убеждаюсь, что ты не купился на все эти рекламные лозунги. Как и все люди, наши новые Спартанцы несут ответственность за свои ошибки, и возложение доверия на неправильных людей, иногда, так же вероятно, как и с любым из них.

- Ваша точка зрения, сэр?

Он остановился на мгновение, чтобы обдумать свои следующие слова.

- Когда я должен был стать Спартанцем, доктор Кэтрин Холси похитила меня и моих товарищей по команде в возрасте шести лет. Ты знаешь, почему она это поступила так?

- Чем раньше она взялась за вас, тем легче было ваше преобразование.

Даже когда я сказал свои слова, я мог видеть из его прищуренных глаз, что я понял это не так, как он ожидал...несмотря на то, что он только что подтвердил все давние слухи о том, что Спартанцы-II похищались.

Он указал на свое инвалидное кресло.

- Я думаю, ты можешь видеть по тому, что случилось со мной, что твоя теория не так уж и верна.

- Так введите меня в курс, сэр.

- Детей легче воспитать. Забирая их из своих домов в таком юном возрасте, поместив в казарму, обучая их выполнять приказы убивать без вопросов, а затем получаются солдаты, из которых можно сделать настоящее оружие. Те, кому всегда можно доверять.

- Вы указываете им на проблему и нажимаете на их курок, - сказал я.

- Именно так. Но я твердо верю, что ДВР ошибался в предыдущей программе СПАРТАНЕЦ. Они намеревались создать безошибочное оружие. Я хотел взять людей и превратить их в героев. Очень человечных героев.

- Если вы хотите, чтобы мы были подвержены ошибкам, сэр, я должен сказать, что вы превзошли все мои ожидания.

- Довольно справедливо. Я понимаю твое разочарование в Спартанце Креспо. Черт возьми, я разделяю его, и буду еще держать ответ за это долго. Но я все еще считаю, что программа СПАРТАНЕЦ-IV оказалась удивительным триумфом. И это не из-за действий Креспо, а из-за твоих действий.

Я смотрел на него в замешательстве, размышляя, не шутит ли он...или он вместо этого предал мое доверие к нему.

- Боюсь, я не понимаю, сэр.

- Как думаешь, сколько из предыдущих поколений Спартанцев пощадили бы Креспо? Сколько из них просто бы пустили пулю ему в голову?

Я покачал головой.

- Это не то, о чем я хочу особо думать, сэр.

- Может и нет...и я понимаю...но я много размышлял об этом. Может быть, даже Мастер-Чиф?

- А Джун?

Муса хмыкнул.

- Он наверняка убил бы Креспо. Но ты позволил ему жить. Поскольку ты не только Спартанец, ты лучше. У тебя есть потенциал, чтобы спасти нас всех.

Он наклонился к экрану, заполняя его.

- Ты можешь быть Спартанцем, но ты и человек,черт возьми, тоже, и это то, чем тебе стоит гордиться. Я уверен.

- Понял, сэр. - Я пытался подобрать правильные слова. - Думаю. Как бы там ни было, от отряда Альфа-9 остались только я и Ромео. Из этого полноценной команды не сделать.

- Вы немедленно получите новые назначения. Не беспокойся по этому поводу. Вы

слишком ценны, чтобы оставить вас в подвешенном состоянии.

Я кивнул.

- Если вам все рашать, сэр, думаю, я бы хотел стать членом отряда, а не руководить им. По крайней мере, на какое-то время.

- Достаточно справедливо, - сказал Муса. - Просто не думай, что так будет всегда.

Я улыбнулся.

- Я отправлюсь туда, где я нужен, сэр.

- Это именно то, что я и хотел услышать, Спартанец Бак, - сказал он. - Конец связи.

Я связался с Вероникой сразу после этого. Я не слышал ее голос слишком долго.

Мы не говорили об этом какое-то время. Ни единого слова.

Во всяком случае, до сих пор.

Ну, вот и все.