ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
- Черт возьми, Пострел! - крикнула капитан О’Дэй мне в лицо. Спартанцы не плачут!
- Я и не плачу, капитан, - сказал я, снова вздрогнув в агонии. Это все из-за нанотехнологий в моих глазах.
В ее словах была доля правды. Я признаю, что из моих глаз вытекало что-то соленое, но это было больше связано с тем, что я не мог остановить боль. Медицинские изменения заставили мои гормоны завязаться в сумасшедшую спираль. Я не чувствовал себя таким грубым и уязвимым с тех пор, как достиг половой зрелости.
Когда доктора подтвердили, что я готов к выпуску, я мог бы зарычать от радости. Я был в недоумении несколько недель и не мог дождаться, чтобы поразмять свои новые кости. Если бы я знал, что меня ждет в секретном СПАРТАНСКОМ тренировочном лагере, вращающемся вокруг едва запомнившейся карликовой планеты, я бы вместо этого заскулил о пощаде.
Прошло более двадцати пяти лет с тех пор, как я прошел базовую подготовку, и с тех пор я прошел путь до звания комендор-сержанта и стал солдатом ДВР с собственным отрядом под моим командованием. Я не привык, чтобы кто-то другой не только говорил мне, что делать на поле битвы, но и также кричал, что я поступаю неправильно.
Хуже всего то, что капитан О’Дэй была права. За эти годы я приобрел всевозможные вредные привычки и придумал много разных оправданий этому поведению, чтобы унять любые сомнения, которые у меня могли возникнуть по этому поводу. Теперь О’Дэй и остальные тренеры ДВР сняли все эти оправдания и заставили меня почувствовать себя таким же проницательным и опытным, словно шестилетний ребенок.
В каком же интересно возрасте они якобы начали это все проделывать с Мастером Чифом, но полагаю, это не мое дело.
Когда дело дошло до дисциплины, я стал неаккуратным. К счастью, у капитана О’Дэй ничего подобного не было. Она была на четверть метра ниже меня, но была подтянутой и стройной, как шпилька. Любой из нас мог бы разорвать ее на части даже не вспотев, если бы захотел, но она была настолько преисполнена яростной силой решимости и волей, что никто из нас не посмел бы попытаться сделать это.
Она решила привести меня и остальных моих Спартанцев в форму, готовы ли мы к этому или нет. С таким угловатым и скромным лицом, как топор, она впялилась в мои влажные глаза и прямо высказала мне: «Космическое Командование Объединенных Наций не просто так превратило ваши бесполезные мешки с дерьмом в лучших сражающихся мужчин и женщин в галактике, чтобы позволить вам просто свалиться от слабости и разводить нюни!»
- Я думаю, у них был небогатый выбор, - пробормотал Ромео. Он припал на колено, видимо, чтобы вгзлянуть на меня. Но не думайте, что у меня есть преимущество от этого.
О’Дэй пронзила его ослепительным взглядом, который мог стереть краску, оставшуюся на броне Ромео. Если бы в нем было хоть немного стыда.
- Скажи ей, что она может получить все это обратно, Пострел, - сказал Микки гораздо тише, прислонившись к ближайшей стене, задыхаясь от нехватки воздуха. До тех пор, пока нам не придется пройти через это снова.
«Это» в данном случае была боевая подготовка, проходившая в самом большом помещении для военных игр космической станции, которое, кстати говоря, было размером во всю длину космического судна. Я в футбол играл и на меньших полях.
Учения этого дня столкнули нас с бесконечным натиском лучшего автоматизированного оружия, которое ДВР только мог приобрести, управляемого дюжиной самых опытных боевых ветеранов ККОН. Они использовали учебные патроны, чтобы не навредить нам, но больше никаких поблажек не было. Каждый из нас, молодых Спартанцев, получил по несколько пуль по неудобным местам. Может они были и не настоящие, но это чертовски больно.
Я решил максимально использовать сложную местность, которую они смоделировали для этого места, которая, очевидно, была создана с помощью голографии. Окружающая среда была поразительно реалистичной, включая не только пышные джунгли наверху, но и множество извилистых и закрученных туннелей ниже. Многие из туннелей были достаточно низким, что приходилось ползти по ним, но они включали в себя несколько более высоких областей, где можно присесть или даже постоять, если требовалась передышка.
Самое приятное в туннелях было то, что там не было камер. Поскольку тренировочное помещение было отделено от основных отсеков, то камеры установили на стенах и потолке, а в самом низу их не было. Это видимо давало нам возможность подкрасться и спрятаться за нашими автоматизированными противниками, и я иногда так и поступал, чтобы успокоить свои ноющие, удлиненные кости.
В какой-то момент во время тренировок я высунулся из-за того, что считал отличным укрытием, и наткнулся прямо на автоматический дробовик, которого я мог поклясться не было там раньше. Чертова штука выпалила учебными - но чрезвычайно болезненными – картечными патронами прямо мне в грудь.
Ни один из них не пробил мою броню, но взрыв сбил меня с ног и ушиб ребра. Мне казалось, словно Охотник топчется на моей груди, пытаясь выдавить мое сердце через рот. В течение долгого времени я не мог дышать, и я недолго задумался о том, что, несмотря на утверждения Вероники, врачи каким-то образом не установили выключатель, активируемый дробью, под моим солнечным сплетением.
- Это нечестно, - сказала Ковски, одна из наших новых приятельниц, чернокожая женщина с короткими черными косами, обрамляющими ее широкие злые глаза. - Вы отправили нас в эту адскую дыру тренировочного лагеря, в меньшинстве и без оружия, даже без нашей брони Мьёльнир?
О’Дэй подошла прямо к Ковски и ударила ее ногой по промежности. Я представляю, что это не то же самое для женщин, как для мужчин, но бедная Ковски свернулась, словно кто-то разрезал ее пополам.
- Ты думаешь, мы просто дадим тебе эту броню? - прошипела О’Дэй. – Вам придется заслужить эти шмотки!
- Да, но разве мы уже не сделали этого? - сказал Шайн. Его бледное, пухлое лицо блестело от пота. - Нас приняли в программу. Мы прошли через процедуры. Мы уже Спартанцы, капитан.
Один взгляд на О’Дэй сказал мне, что Шайн был самым смелым или самым глупым человеком, которого я когда-либо знал. Эти две вещи не были взаимоисключающими. Он должен был знать, что собирался разозлить капитана, и он выглядел готовым защищать свою позицию, по крайней мере, если до этого дойдет.
- Вы станете Спартанцами, когда закончите эту программу, - сказала она и это звучало так, словно она прочеканила твердым шагом по земле для придания акцента каждому своему слову, хотя ее ноги даже не сдвинулись ни на сантиметр. - И вы закончите эту программу, когда я это скажу. Вы понимаете, что это значит?
Шайн посмотрел на нас, словно прося о помощи. Казалось, никто не был готов встать между ним и капитаном. Я бы смог подумать об этом, если бы все еще не был слишком занят тем, что пытался отдышаться и снова наполнить свои легкие этим прекрасным воздухом.
Шайн только покачал головой.
О’Дэй зарычала на него.
- Это значит, что ты еще не чертов Спартанец, пока я не скажу, что ты этот чертов Спартанец! Ты можешь чувствовать себя супергероем, но сейчас ты так же бесполезен, как дитя – а ККОН не нужны никакие чертовы хлюпики!
Я боролся с искушением попросить бутылку и вместо этого поднялся на ноги.
- Да, сэр, капитан, сэр! - сказал я так, насколько мне это позволили легкие.
Некоторые из двадцати обучающихся бойцов могли подумать, что я только что подлизывался к капитану О’Дэй, но на самом деле я знал, что она права. Мы все знали. И это действительно убивало нас.
- Понятно? - О’Дэй хлопнула меня по спине. - Вот такое отношение я хочу! Застрелили в грудь? Поднимай свою жалкую задницу и двигайся. Не скули. Никакой жалости к себе, никакой ревности, никаких жалоб по поводу отсутствия у вас Мьёльнира. Просто поднимите свои ленивые задницы и вперед!
Она рассмеялась надо мной тогда.
- Конечно, Пострел, у тебя вероятно было бы настроение еще лучше, если бы ты смог избежать прямого столкновения с огнем того дробовика, да?
Я не сказал ни слова. Я просто направился прямо к началу тренировочной полосы. Выслушивая нравоучения от капитана по поводу моих предполагаемых полномочий или относительного отсутствия удачи у меня не заставили бы день идти быстрее. Просто надо пройти через эту чертову штуку, чтобы не быть убитым. Снова.
Я не могу сказать вам, сколько еще раз мы проходили это препятствие. Я только знаю, что, в конце концов, мы наконец-то сделали это.
Я рыдал всю дорогу до лазарета, но это были слезы радости. Хотя это продолжалось недолго.
Я бы пошел прямо к себе, вместо того, чтобы беспокоиться о медиках по поводу ушибленных ребер, которые теперь причиняют гораздо меньше вреда моему раненому эго. Но капитан О’Дэй настояла, чтобы я следовал правилам и был осмотрен.
- Мы вложили много усилий в тебя, Бак, - сказала капитан. - Возможно, ты только поцарапал свою краску, но доктора должны отполировать ее.
С моей спартанской кровью, циркулирующей постоянно, я чувствовал себя довольно хорошо в течение часа. Я как раз собирался уходить, когда они притащили Вакахису, моего старого приятеля, с которым мы проходили процедуры трансформации на Марсе - или того, что от него осталось.
Медики катили парня на очень длинной каталке, покрытой белой простыней, но кровь под ней уже просочилась в нескольких местах. Один конец был темно-малиновым, и когда док подскочил и вытащил простыню, я увидел, почему.
Голова Вакахисы была почти оторвана от тела, а его усовершенствованные артерии кровоточили, как пожарный шланг. Его глаза оставались открытыми и безжизненными, белки сияли на фоне красного месева.
- Что, черт возьми, с ним случилось? - спросил я, сидя в шоке. В то утро я сидел рядом с парнем за завтраком, болтая о наших соседних домашних колониях. Он был паршивым игроком в карты, но чертовски хорошим молодым солдатом. Во многом он напоминал мне Новичка, когда он начинал служить в отряде Альфа-9. Все молодые таланты с едва достаточными знаниями проходят через это.
Теперь у него никогда не будет возможности использовать эти таланты или все те Спартанские улучшения, которые ДВР встроил в него.
Доктор, которая подняла простынь, позволила ей упасть на лицо Вакахисы, а затем отшатнулась в смятении и отвращении. И это была один из тех, которые разорвали меня на части и собрали меня лучше, чем когда-либо. Она, вероятно, сделала то же самое для покойника, и видеть его таким было больше того, что она могла перенести.
Я выскользнул из своей кровати, сорвал с себя все трубки с питающим раствором. Доктор никак не отреагировала.
- Эй! Что случилось? - спросил я.
- Нашли его там на тренировочной площадке, - сказал один из медиков. Его голос звучал далеким и пустым, все еще поглощая ужас всего происходящего.
- Он не вернулся с поля, когда прозвучал звонок, - сказал другой. - Мы не могли вызвать его через систему связи. Командир Муса послал нас, чтобы найти его.
Я посмотрел на доктора.
- Кто-то заблокировал все электронные локаторы, которые встроили в нас?
Доктор немного поправился и покачал головой.
- Нет. Кто-то вырвал их. Она указала на пропитанный кровью конец простыни, покрывающей Вакахису. - Они в основном находятся под челюстью, те, которые непосредственно не интегрированы с броней.
- Кто это сделал? - спросил я.
- Мы больше никого там не видели, - сказал первый медик. - Кто бы это ни сделал, к тому времени, когда мы туда добрались, там уже давно никого не было. Это мог быть кто угодно.
- Конечно, - сказал я. Любой, кто мог бы одолеть Спартанца, прошедшего боевую подготовку, и вырвать ему горло.
- Кроме капитана О’Дэй, единственными людьми, которые были там на тренировочной площадке во время учений, были Спартанцы. Трудно было поверить, но убийца тоже должен был быть Спартанцем.
Почему Вероника всегда оказывалась права?
Голос командира Мусы грохотал по системе радиосвязи станции: «Внимание всему персоналу. У нас произошел неприятный инцидент во время сегодняшних учений по огневой подготовке. В связи с этим, всему младшему персоналу приказано немедленно вернуться в свои помещения. В настоящее время вы должны находиться в своих отсеках до дальнейших распоряжений.
Касаемо Спартанцев, я подумал, что больше нет тех, кто намного моложе меня.
- Я могу свободно идти, док?
Она подошла и положила нежную руку мне на плечо.
- Вы уже прошли проверку. С вами все в порядке. Просто доберитесь до своего отсека как можно быстрее.
Хотя я хотел бежать прямо в комнату отдыха, куда большинство неповрежденных Спартанцев пошли бы после нашей тренировки, и допросить всех, кого я мог найти, док был прав. Я не был копом. Если бы я проигнорировал приказы и сделал бы что-то опрометчивое, то я бы просто запутал улики, и последнее, что понадобилось бы командиру Мусе или капитану О’Дэй - это кучка мчящихся Спартанцев, растоптавших вокруг себя все следы - включая, может быть, друг друга.
Я вернулся в тесные отсеки казармы, в которых я жил с остальной частью Альфа-9. Ромео и Микки опередили меня там и сидели на своих койках, которые - вместе с моей - обрамляли стены маленькой комнаты. Они достали колоду карт и играли в покер на вещмешке Микки, который они вытащили в центр нашего маленького клочка пространства.
- Ты с нами? - с голодной усмешкой сказал Ромео.
- Осторожнее, Пострел, - сказал Микки. - Он собирается обчистить меня.
- Считай это еще одним уроком, потому что ты такой ужасный игрок, - сказал ему Ромео.
- Что это все значит?
- Ты в самом деле не захочешь это узнать.
Я покачал головой и медленно перешагнул через вещмешок, чтобы добраться до койки напротив двери.
- Ромео уже преподал мне этот урок.
Микки покосился на меня.
- Ты что-то знаешь.
Ромео склонил голову в мою сторону.
- Это не просто тренировка?
Я нахмурился.
- Ты когда-нибудь знал Мусу, чтобы просто дергать себя за веревочки ради забавы?
- Мы не были здесь так долго.
- Капитан О’Дэй может попробовать что-то подобное, - сказал я. - Это не командир. Он прямолинейный человек.
Микки кивнул.
- Эти Спартанцы-II сопли не жуют.
- Ты и правда можешь назвать его Спартанцем, даже если он никогда не носил броню? - спросил Ромео.
- Он не виноват, что его тело отвергало процедуры трансформации, - сказал я. - Даже в этом его инвалидном кресле, держу пари, он может тебя разорвать.
- Я даже не могу себе этого представить, - сказал Микки. – Быть похищенным ДВР в шесть лет и быть замененным обреченным на смерть клоном - а потом быть искалеченным задолго до того, как ты смог бы выбрать броню нужного размера? Трагично все это, блин.
Да это все фигня, - сказал Ромео, - все это похищенное и клонированное дерьмо. Вы действительно будете верить тому, что вам говорят, не так ли?
Микки пожал плечами в сомнении на слова Ромео.
- По крайней мере, он не оказался мертвым, как некоторые другие Спартанцы из его набора, - сказал я.
Микки открыл свои карты.
- Без него вообще не было бы программы СПАРТАНЕЦ-IV.
Когда Война с Ковенантом подошла к концу, Муса увидел возможность возобновить программу СПАРТАНЕЦ, и стал набирать добровольцев из рядов ККОН, а не вырывать их из своих домов, зоны комфорта или как там это все было. Это сработало лучше, чем на ком-либо еще, кроме, возможно, самого Мусы - можно надеяться.
Он разработал новую программу для изначальной программы СПАРТАНЕЦ-I еще до начала того времени, когда были взяты на вооружение лучшие солдаты и их улучшили, насколько могли, используя современные технологии. Тогда этот проект назывался ОРИОН, но когда программу заново перезагрузили, то сменили название на СПАРТАНЕЦ-II.
Это все военная логика. Первоначальная программа потерпела неудачу, потому что она оказалась слишком дорогой для ККОН - хотя я слышал, что одним из тех первых новобранцев был не кто иной, как сержант Джонсон. Они переименовали программу, чтобы дистанцироваться, но они сохранили нумерацию, чтобы была видна последовательность. СПАРТАНЕЦ-I, это замена программы ОРИОН.
В любом случае, ходили слухи, что Муса использовал невероятный успех первого класса Спартанцев-IV, чтобы отделить программу от военно-морского флота и, в частности, от военно-морской разведки. В то время как программа СПАРТАНЕЦ работала в согласии с обеими этими группами и в значительной степени набиралась из них, Спартанцы стали их собственным подразделением вооруженных сил ККОН. Это дало им гораздо больше свободы в выполнении своих миссиий, и это означало, что они не были под чьим-то пальцем.
Честно говоря, это было одним из преимуществ для меня. Слишком долгая работа с ДВР заставляет солдата чувствовать себя грязным. Насколько я бы ни любил Веронику, я был счастлив умыть руки.
- В чем дело, Пострел? - спросил Микки. - Давай выкладывай начистоту.
- Спартанец Вакахиса был убит сегодня во время тренировки, - выпалил я.
Микки побледнел, но Ромео только рассмеялся.
- Я думал, что ты тот, кто поймал больше всего картечи, - сказал он.
- Нет, я имею в виду убит насмерть, - сказал я. - На самом деле убит.
- Чушь собачья, - сказал Микки.
- Я был в лазарете, когда его привезли.
Ромео тоже бросил свои карты.
- Что случилось?
Я пожал плечами.
- Меня там не было. Но тот, кто убил его, вырвал его детектор местоположения.
Ромео поморщился.
- Прямо из его шеи?
Я кивнул ему и затем замер. Ромео и Микки сразу заметили это и развернулись, чтобы посмотреть, что привлекло мое внимание.
Джун появился в нашей двери. Он выглядел мрачным, как гробовщик.
- Господа.
Мы вскочили на ноги и отдали воинское приветствие. Он ответил тем же и отошел в сторону.
- Вольно, - сказал голос прямо по коридору. Мгновение спустя командир Муса прошел через нашу дверь. Джун подошел к нему сзади и снова встал в дверях.
- Спартанцы, - сказал Муса, - у нас есть проблема.
- Как это, сэр? - спросил я. Ромео и Микки били того же ранга теперь, что и я, но они уступили мне по привычке.
- Бак. Полагаю, вы рассказали Агу и Креспо, что вы видели в лазарете.
- Да сэр. Я еще не открыл им все подробности.
- А вы знаете какие-то подробности?
Я нахмурился.
- Нет, сэр.
- Тогда позвольте мне вас проинформировать.
Он взглянул на остальных, и мы все дали ему добро на продолжение.
- Спартанец Вакахиса был убит в камере боевой подготовки во время сегодняшних учений. Он был найден в одном из туннелей. Кажется, убийца насильно удалил некоторые схемы под челюстью Вакахисы, чтобы наши системы не были предупреждены о его статусе.
- Мы сразу поняли, что что-то пошло не так, конечно, но не в таких масштабах. Когда Вакахиса не доложил после окончания учений, Джун отправился на его поиски.
Джун затем продолжил.
- Я нашел его лежащим в секции туннелей, самой дальней от входа. Его тело все еще было теплым. Я вызвал нашу медицинскую бригаду, чтобы забрать его, пока я обыскивал территорию в поисках доказательств. Я также попросил нашу команду администраторов просмотреть записи тренировки. Благодаря этому мы смогли исключить ряд Спартанцев-стажеров от подозрения.
- Вы действительно думаете, что Спартанец сделал бы что-то подобное? - спросил Микки.
Джун проигнорировал вопрос.
- Ученики, которые не спустились в туннели или вышли из них до того, как Вакахиса спустился в туннели, исключаются. Остается небольшой список возможных подозреваемых.
Я почувствовал холодок, когда Джун бросил на нас осмысленный взгляд. Я был в туннелях большую часть тренировки.
- Этот список включает каждого Спартанца в этой комнате, - сказал Джун.
- Мы не имели к этому никакого отношения, - сказал я.
- И вы можете говорить за своих двух друзей здесь? - спросил Муса.
- Они могут рассказать все сами, - сказал я. - Но я работал с ними много лет и доверял им всю свою жизнь на каждой операции. Они никогда меня не подводили.
- Я даже не видел Вакахису, - сказал Ромео. – С самого начала тренировки.
Микки покачал головой в знак согласия.
- Не имею представления. Вообще. Я был слишком занят, пытаясь не попасть под пули.
Затем Джун полез в нагрудный карман пиджака и вытащил запечатанный пластиковый пакет размером с кулак. Внутри него лежала разорванная цепочка и круглый медальон, и они были залиты кровью.
Даже окрашенный в красный цвет, я сразу же узнал медальон. Он был выполнен так, чтобы напоминать поверхность Луны.
Он принадлежал Микки.
- Мы нашли это зажатым в руке Вакахисы, - сказал Джун. В его голосе не было никаких признаков обвинения, но мы все знали, что это значит.
Глаза Микки расширились, как ствол гранатомета.
- Это мое, - сказал он глухим голосом. Он взглянул на меня, ища поддержки. – Мы
с Новичком купили их после окончания войны. В память о нашем общем доме. Он потерял большую часть своей семьи там во время битвы за Землю.
- А ты? - спросил Муса.
- Я сирота. Он тяжело сглотнул. - Жил в приемных семьях большую часть моей жизни.
- Много переезжал с места на место?
Он кивнул.
- Вступил в ряды ККОН в день, когда мне исполнилось восемнадцать.
- Это обязательно для всех регионов государства.
- Я бы пошел в армию в любом случае.
- Я рад это слышать, - сказал Муса. - Особенно учитывая, как умерли твои родители.
Микки покраснел, и я схватил его руку, чтобы убедиться, что он не бросится на нашего командира. Микки был таким же стойким парнем, как и все, с кем я служил, но его семейная история была его слабым местом.
- Это нечестно, сэр, - сказал я Мусе. - Спартанец Креспо имеет образцовую репутацию, и вы не можете судить его по действиям его родителей.
- Что, черт возьми, он болтает? Ромео ударил Микки в грудь тыльной стороной ладони. - Твои родители погибли в результате несчастного случая.
Челюсть Микки так сильно выпрямилась, что он сдержал гнев, и я подумал, что суставы могут сломаться.
- Это не ложь, - сказал Муса. - Но это еще не вся правда.
- Что? - Ромео не собирался останавливаться.
Микки говорил хриплым шепотом.
- Они были частью восстания на Луне. Они пытались взорвать здание.
- Вот дерьмо.
Если бы в комнате было место, Ромео отступил бы. Как бы то ни было, он мог только топтаться в своих ботинках.
- Какое это имеет отношение к сегодняшнему дню? - спросил я командира Мусу.
Он поднял медальон Микки.
- Я не носил его с тех пор, как стал Спартанцем, - сказал Микки. - Он больше не застегивается на моей шее.
- Так как же он попал в тренировочный отсек? - спросил Джун.
Микки пожал плечами.
- Он должен был лежать в моем вещмешке.
- Который он никогда не запирает, - сказал Ромео.
- У меня нет ничего, что стоит украсть. Микки взглянул на окровавленный медальон. - По крайней мере, так я и думал.
- Кто-то, должно быть, взял его и подкинул Вакахисе, - сказал я.
- Кто бы хотел подставить Микки? - спросил Ромео.
Мужчина недоверчиво покачал головой.
- Когда в последний раз ты видел его? - спросил Джун Микки.
- Сегодня утром, - сказал он. - Я повесил его сверху моего вещмешка, чтобы видеть его каждый раз, когда открываю.
Муса обернулся, чтобы поговорить с Джуном.
- Просмотрите записи с камер в прихожей за последние восемь часов, а также данные передвижения всех курсантов из списка возможных подозреваемых. Если ничего не обнаружится, то изучите записи о передвижении всех остальных жителей станции.
- Немедленно приступаем, сэр.
Он оглянулся на нас троих.
- Вам лучше надеяться, что мы что-нибудь найдем, или мы будем смотреть на каждого из вас под микроскопом.
Ромео пожал плечами.
- Я не знаю, помещусь ли я под микроскопом, сэр.
Муса повел бровью в его сторону.
- Целиком, не поместишься.
Ромео крепко сжал губы и кивнул командиру Мусе, чтобы признать серьезность ситуации.
Муса выкатился из комнаты, чтобы продолжить расследование смерти Вакахисы. Джун назначил нам временные помещения в другом конце отсека.
- Вы все пока отстранены от службы. Оставайтесь там и не выходите никуда, пока я не приду к вам, - сказал он. - Я принесу вам еду.
- Мы арестованы? - спросил Микки. Он принял все это, как личную подставу, а я не понимал, как я могу винить его за это.
- Вовсе нет, - сказала Джун. - Но мы сможем легко поймать того, кто это сделал, если вы нам не будете мешать.
- Может быть, именно этого и хочет тот ублюдок, который взял медальон Микки, - сказал Ромео.
- Может быть, - сказал Джун, - но этого также хочет командующий Муса. Так что будьте внимательны и осторожны. Я скоро приду и проверю вас.
Это означало “я не стану торопиться”.
Насколько я уважал Мусу и знал, что он был прав в том, чтобы не выпускать нас, мне было приятно, что меня поставили в такое положение. Микки лежал на кровати в шоке, уставившись в потолок, ничего не делая и не говоря, а Ромео ходил взад-вперед в небольшом пространстве комнаты, которую нам выделили.
Я не смог сидеть в тишине.
- У вас есть идеи, кто мог это сделать? - спросил я Микки.
Он ничего не сказал.
- Микки?
Он молчал.
- Спартанец Креспо!
- Я не знаю, - сказал он не очень убедительно. - Но я думаю, что это мог быть Шайн.
Ромео усмехнулся.
- Этот идиот? Ты знаешь, сколько денег я с него снял с тех пор, как мы сюда приехали? Я не блефую.
- Он гораздо серьезнее относится к своей политике, чем к картам, - сказал Микки.
- К чему ты клонишь? - спросил я.
Микки нахмурился.
- Дело не в том, что он сказал мне, а в том, как он сказал им. Я вовсе не сторонник мятежей, но то, что случилось с моими родителями, я немного, ну вы понимаете ...
- Расчувствовался? - спросил я.
- Да.
- Может быть, именно так он и говорит, - сказал Ромео. - Я имею в виду, он идиот.
Микки процедил сквозь зубы.
- И он однажды увидел, как я смотрю на свой медальон. И трепался об этом.
- Аа, - сказал я. – Тебе следует сказать что-нибудь об этом Джуну или командиру Мусе.
- Ты думаешь?
Я пытался вызвать Джуна по системе связи, но он не ответил мне. Именно тогда мы услышали первые выстрелы.
Приказ Джуна остаться на месте потерял свой вес. Микки и Ромео посмотрели на меня в ожидании, и я резко кивнул.
Мы бросились в ярко освещенный зал, проходивший через часть казарм космической станции, выскочив рядом с другими Спартанцами, высунувшими головы из дверей, чтобы посмотреть, что происходит. Я сомневаюсь, что большинству из них было запрещено покидать свои отсеки. После долгого тренировочного дня у них был заслуженный отдых, который только что был нарушен.
Некоторые из них кричали нам, чтобы спросить, что происходит. Остальные бежали прямо за нами, мчась в направлении, откуда были сделаны выстрелы.
Комната отдыха находилась в конце зала, но мы никогда не заходили так далеко. Прежде, чем мы достигли ее, капитан О’Дэй направлялась к нам с максимальной скоростью.
- Назад! - выкрикнула она нам. - Немедленно!
Я заколебался на мгновение в замешательстве. Мое обучение подсказывало мне подчиниться приказам вышестоящего офицера, но мой инстинкт говорил мне игнорировать ее и продолжать идти навстречу опасности.
Тогда взорвался коридор позади О’Дэй. Огненный шар последовал за ней по коридору и отбросил ее к нам.
Гравитация отключилась одновременно со взрывом, и это сбило меня с толку. Я хотел попытаться поймать O'Дей, но обнаружил, что не могу подготовиться к этому должным образом. И затем ударная волна от взрыва швырнула меня, Микки и Ромео назад, сбив с ног и других Спартанцев позади нас.
Это было все, что я мог сделать, чтобы прикрыть голову и надеяться, что удача снова улыбнется мне. Сила взрыва сильно ударила по нам, заставив нас парить между стен, пола и потолка, не говоря уже друг о друге. Мы оказались в куче запутанных и ушибленных конечностей в дальнем конце коридора.
Распространяющееся пламя затухло, прежде чем достигло большинства из нас, но край его зацепил капитана О’Дэй, поджигая ее ноги. Когда мои уши звенели от взрыва, я подтолкнул себя к ней и похлопал по ней руками, пока пламя не погасло. Она была без сознания, и не повела глазом на все это.
Тревога раздалась по всей станции. Я выбрался из кучи людей и попытался лучше взглянуть на капитана О'Дэй.
Микки схватил меня за плечо.
- Нам нужно вытащить ее отсюда! - сказал он.
Я неохотно ее трогал, опасаясь, что она получила серьезные ранения, но мы не могли оставить ее там. Я подобрал ее так мягко, как только мог, полагаясь на свои тренировки по невесомости, чтобы слишком сильно ее трясти.
- Очистите путь для меня, - сказал я.
Именно тогда показалась массивная смотровая площадка в комнате отдыха. Казалось чудом, что этого не произошло одновременно с взрывом, но программа СПАРТАНЕЦ любит строить вещи на долго. В этом случае они продержались примерно на тридцать секунд больше, чем я предполагал.
Смотровая площадка выплыла из комнаты отдыха в безвоздушное пространство, через которое космическая станция развернулась на своей орбите вокруг своей темной карликовой планеты. Когда она показалась, помещение сильно разгерметизировалось. Любой и все, что находилось в комнате в то время, было высосано прямо в вакуум, который образовывался в каждой открытой части станции.
Воздух в коридоре превратился в воющий ветер, тянущий нас к комнате отдыха, как будто гигант засасывал нас через соломинку. Я пытался удержать капитана О'Дэй, но она зацепилась за что-то и вырвалась у меня из рук.
Борьба за то, чтобы удержать ее, стоила мне возможности зацепиться, что могло бы помешать мне направиться в комнату отдыха. Я отвел взгляд от трех разных дверных проемов, притянувшись ближе к концу зала, за которым была уже неминуемая смерть.
Как раз вовремя аварийная заслонка захлопнулась, изолировав нас от поврежденной комнаты. Это не остановило инерцию моего движения, и я сильно ударился о нее. Если бы я не был Спартанцем, удар мог обрушиться на меня так, будто я спрыгнул с небоскреба. Это все еще было адски больно, но мои укрепленные кости не позволили мне превратиться в расплющенный блин.
А затем капитан О’Дэй, которая, видимо освободилась от того, за что зацепилась, приземлилась на меня. Я видел, как она приближается ко мне, и я приложил все усилия, чтобы смягчить ее падение. Поскольку она потеряла сознание, у нее не было возможноости помочь себе. Я сразу и не понял, что она приземлилась неудачно и умерла мгновенно.
Остальным Спартанцам в коридоре удалось найти себе поручень, поэтому никто больше не приземлился на меня. Хотя, их вещи обрушились на меня, сбивая меня, словно камнепад. Я попытался закрыть О’Дэй своим телом, насколько смогу, обняв ее, и повернувшись спиной к летящим предметам, чтобы они отскакивали от меня.
Я не знал, что уже было слишком поздно, чтобы принести ей хоть какую-нибудь пользу.
Когда я обернулся, я заметил, что Ромео и Микки тянутся ко мне, держась за руку. В какой-то момент огни в коридоре засветились красным светом. Голос командира Мусы прозвучал в системе общей связи: «Произошло катастрофическое повреждение! Весь персонал должен оставаться в своих отсеках!
- Вот где мы облажались, - сказал Ромео. - Стоило следовать приказам.
- Мы были не единственными, - сказал Микки, указывая на других курсантов, возвращающихся в свои помещения. - Далеко не одни.
- Никто из них не был ранен, так как все вещи в зале обрушились на них, - сказал я, осматривая тело О'Дэй, и, наконец, увидел, что она была мертва. - Проклятье.
Я подхватил ее одной рукой и посмотрел на Ромео и Микки, позволив им сказать мне, чтобы я оставил ее. Я попытался вернуться в наш жилой отсек, но обнаружил, что мы тоже от них изолированы, поэтому вместо этого мы укрылись в пустой комнате.
Гравитация вернулась назад через час. Командир Муса предупредил нас, прежде чем он активировал ее, что дало нам возможность проскользнуть к койкам нашей комнаты и избежать повторения инцидента в коридоре. Вскоре после этого он появился на обзорном экране, встроенном в заднюю часть двери нашей комнаты, и выглядел так, будто кто-то выстрелил ему в живот.
- Вы должны вернуться в свои жилища, Спартанцы.
- Сэр, - сказал я. - Капитан О’Дэй…
- Мы знаем о ее статусе, Бак. Он на мгновение опустил глаза. - Оставь ее на одной из коек там. Вскоре придет команда, которая позаботится о ней. У нас еще много дел с выжившими, прежде чем мы сможем позаботиться о умерших.
- Могу я спросить, что случилось, сэр?
Ромео и Микки все время обменивались предположениями о взрыве, вплоть до того момента, когда я сказал им, чтобы они немного заткнулись. Нелепое представление о том, что воин Ковенанта входит в пространство скольжения прямо за комнатой отдыха, уже взбесило и меня.
Муса вздохнул и подал жестом команду отключить экран. Так только он сделал это, Микки заговорил.
- Сэр! Я хотел бы узнать, все ли я еще подозреваемый.
Экран потемнел. Я похлопал Микки по плечу, когда они с Ромео вышли из комнаты. Прежде чем я последовал за ними, я на мгновение остановился, чтобы выразить свое почтение капитану О'Дэй. Она выталкивала меня за пределы моих возможностей, словно настойчивый сержант, и у меня никогда не было шанса поблагодарить ее за это.
Когда мы вернулись в наши жилые отсеки, никому не хотелось разговаривать. Микки сунул свой вещмешок обратно под койку, и мы завалились на матрасы, чтобы побыть наедине со своими мыслями, по крайней мере, насколько это вообще возможно в казармах ККОН.
Мгновение спустя загорелся экран на внутренней стороне двери нашего помещения.
- Извините, Спартанец Креспо, - сказал Муса. - Это был ужасный день, но вы, единственный из всех людей, заслуживаете знать.
Он на мгновение замолчал, чтобы собраться.
- Проверяя записи, мы обнаружили, что еще один Спартанец проскользнул в ваш жилой отсек сегодня утром до начала учений. Когда Джун, О’Дэй и я пошли за ним. Затем мы обнаружили, что он ждет нас в комнате отдыха. Он угрожал взорвать всю станцию, если мы не уступим его требованиям.
- Как ему это удалось? - спросил Микки. Я имею в виду, он не мог взять с собой бомбу на борт в своем багаже.
- Он прошел обширную подготовку по взрывотехнике и имел доступ к нашему бортовому арсеналу. У него на груди висел патронник с гранатами и еще одна в руке. Он сказал нам, что когда его граната взорвется, то это запустит цепочку взрывов и станция будет разорвана на части.
- Очевидно, это не сработало, - сказал я.
Муса покачал головой.
- Мне удалось отключить искусственную гравитацию на станции за мгновение до того, как
он взорвал себя. Как я и надеялся, это обесточило другие взрыватели, которые он установил во взрывчатку вокруг станции.
- Вот почему вы так долго восстанавливали гравитацию, - сказал Ромео.
- Наши технические команды работали так быстро, как могли. Мы выбросили всю несработавшую взрывчатку в космос, а не пытались ее обезвредить сами на станции.
- По крайней мере, мы потеряли только капитана О'Дэй, - сказал я, вспомнив ее обгоревшее тело.
Муса нахмурился.
- Мы также чуть не потеряли Джуна. Он направился в сторону нашего террориста в тот момент, когда я отключил гравитацию. Ему удалось выбить гранату из его руки. Это был взрыв, который убил капитана О'Дэй.
- А что случилось с Джуном? - спросил я. - Он всегда казался неприкасаемым.
Взрыв - наряду с отсутствием гравитации - поставил под угрозу смотровую площадку в комнате отдыха. Пока он боролся с террористом, они врезались в нее, и она оторвалась. Мне удалось найти поручни и вытащить себя в безопасное место, но Джуна и нашего предателя вытащило в космос. Джун в настоящее время находится в нашем лазарете, восстанавливается после воздействия вакуума.
- Как, черт возьми, даже он справился с этим? - спросил Ромео.
- Он не был Спартанцем-II, очевидно, но третье поколение были создано более живучим, - сказал Муса, не без небольшой гордости о старших поколениях Спартанцев.
- Но даже такие люди в лучшем случае могут продержаться лишь пару минут, - сказал я. -Как удалось вернуть его на станцию так быстро? Разве декомпрессия не выкинула бы его в космос?
Муса кивнул.
- Как только Джун покинул станцию и из нее вышла атмосфера, он опустил свои ноги на грудь предателя и оттолкнулся от него так сильно, насколько мог. Это подтолкнуло его обратно к станции, и мы смогли вовремя его вернуть. Скоро он пойдет на поправку и затем полностью восстановится.
- А предатель? - спросил Микки тихим голосом.
- Удар Джуна отправил его вдаль от станции. Он умер, прежде чем мы бы смогли его достать.
- Нет, - сказал Микки. - Я имел в виду, кто он?
Муса поморщился.
- Я хочу, чтобы вы все поняли, что весь этот инцидент должен храниться в строжайшем секрете и он может быть раскрыт другими только по моему прямому указанию, независимо от их допуска.
- Это необходимо? - спросил я, чувствуя дискомфорт Микки и Ромео.
- Вновь запущенная программа СПАРТАНЕЦ находится в шатком положении. Весть о провале в ее безопасности, подобном этому может поставить под угрозу нашу независимость, а это именно то, чего хотел бы этот маленький ублюдок. И только по этой причине я не желаю этого допустить.
Я посмотрел на остальных, и они оба кивнули мне.
- Понятно, сэр.
Он вздохнул и сказал твердым голосом.
- Предателем был Спартанец Рудольф Шайн.
- Я знал это! - воскликнул Ромео, ударяя кулаком по своей ладони.
- Ты ничего не знал, - сказал Микки.
Напряжение этого ужасного дня привело к появлению темных кругов под его глазами. Он выглядел так, будто не хотел ничего другого, кроме как нажать кнопку перезагрузки и начать все сначала.
- Конечно, я знал, - сказал Ромео. - Я никогда не доверял этому парню.
- Вот почему ты остановил его от всего этого? - спросил я. - Потому что, если ты что-то знал о Шайне и не попытался остановить его, то ты не выполнил свой служебный долг, и капитан О’Дэй умерла из-за этого.
Мне иногда нравился Ромео, но у него была ужасная привычка разговаривать задней частью своих штанов. В большинстве случаев я игнорировал это, но если бы я не обратился к нему прямо сейчас, я боялся, что Микки, возможно, попытался заставить его замолчать навсегда.
Ромео покраснел от моих слов, но он не оглянулся на меня. Он знал, что я был прав, и на этот раз в своей нелепо счастливой жизни он закрыл свой чертов рот.
- Это был Спартанец Шайн, - сказал командир Муса. - Его мать была убита военнослужащими ККОН за год до начала Войны с Ковенантом.
- Потому что мать Шайна была частью какого-то колониального восстания? - спросил я.
Муса покачал головой.
- Официально нет. Она попала под перекрестный огонь ККОН во время подавления мятежа в Персии IX. Не было похоже, чтобы юный Шайн затаил обиду по этому поводу. Он присоединился к ККОН, когда стал достаточно взрослым. Он стал ветераном многих сражений и пришел к нам с высочайшими рекомендациями своего начальства.
- Так что, черт возьми, случилось? - спросил я.
- Он был предан, когда дело касалось уничтожения Ковенанта, - сказал Муса. - Однако он отвернулся от нас, когда дело дошло до борьбы со своим собственным видом.
- Еще есть много остатков от Ковенанта, - сказал Микки. – Разве нельзя было просто отправить его на борьбу с ними?
- Мы солдаты, - сказал Муса. - Мы боремся с угрозами ОПЗ, независимо от того, какую форму они принимают. Мы не уклоняемся от нашей обязанности только потому, что эти угрозы имеют такую же ДНК, как и у нас. Судя по тому, что он сказал в своей последней напыщенной речи, Шайн планировал массовое убийство всего этого курса Спартанцев-IV и всех тех, кого он еще мог забрать с собой. Он считал Спартанцев инструментом ДВР, который будет использоваться для очистки мятежных колоний, нарушающих спокойствие, любыми доступными средствами.
- Полагаю, у него не было памятки о том, что мы теперь отдельная ветвь, - сказал я. - А может, ему просто было все равно.
- А что насчет Вакахисы? - спросил Микки. - Зачем его убивать?
- Он пытался завербовать спартанца Вакахису, чтобы он присоединиться к нему, - сказал Муса. - Когда Вакахиса сказал, что он сообщит о нем, Шайн убил его.
Микки выпустил череду проклятий, которые заставили бы моего дядю Лу покраснеть. Никто не счел нужным не соглашаться с ним.
- А потом он попытался подставить меня из-за этого.
Ромео кивнул, проявляя сочувствие.
- И он проделал такую слабую работу. Должно быть, просто пытался купить себе немного времени. Я имею в виду, я мог бы придумать много лучших способов подставить тебя под что-нибудь.
Я бросил на него грязный взгляд.
- Возможно, вы двое работали вместе слишком долго.
- Переход солдат на сторону Фронта является растущей проблемой для ККОН, - сказал Муса. - Мы проводим тщательный отбор каждого кандидата, чтобы убедиться, что мы подбираем только лучших и самых верных солдат в программу СПАРТАНЕЦ.
- Может быть, если вы не станете отправлять нас стрелять в других людей, - сказал Ромео. - Это могло бы быть большим началом.
Если бы мой взгляд был оснащен штурмовой винтовкой, Ромео был бы “убит на поле поя” на месте.
- Что? - сказал он, поскольку мы с Микки холодно посмотрели на него. - Мы все думали так.
- Давай заканчивай этот разговор, - сказал я ему.
- Эй, я не знаю, как вы, но я подписался на борьбу с Ковенантом, - сказал Ромео.
Муса прокашлялся, и Ромео, наконец, понял, что огрызается не только перед своими приятелями.
- Программа СПАРТАНЕЦ-II началась еще до того, как кто-либо в этой части галактики когда-либо слышал о Ковенанте, - сказал Муса таким сдержанным тоном, который не вызывал никаких споров. - Мы были созданы, чтобы помогать подавлять восстание, и Фронт продолжает поддерживать действия этих террористов. Эти так называемые повстанцы не хотят мира с остальным человечеством. Они требуют войны. Появление Ковенанта не положило этому конец. Это только все приостановилось.
- Все, что я говорю, это то, что никого не должно удивлять, - сказал Ромео мягким голосом, неохотно пожимая плечами. – Ничего из этого.
Микки кивнул вместе с Ромео.
Муса устало вздохнул, а затем сказал ясным, жестким голосом.
- То, что осталось от Ковенанта, по-прежнему представляет собой серьезную угрозу, и еще будет в течение многих лет. Возможно навсегда. Как и большинство из нас, служащих, я предпочитаю сосредоточиться на таких угрозах. Тем не менее, мы, Спартанцы, выполняем свой долг в любом случае. Понятно?
Я точно знал одно: наша дальнейшая карьера зависела от правильного ответа на этот вопрос. Я задавался вопросом, что они сделают с выведенным из строя Спартанцем. Будут ли они лишать нас имплантатов или просто деактивируют их? В любом случае, с чем вы останетесь в конце концов?
Мне также было интересно, кто из нас захочет выяснить это первым.
- Да, сэр, - сказал я.
- Да, сэр, - сказал Микки.
Ромео прикусил нижнюю губу и сохранял драматизм так долго, как мог. В итоге его ответ был таким же, как и у нас.
- Да сэр.