Halo: "Контакт на Жатве" [Contact Harvest] - читать онлайн

Содержание материала

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Колониальный мир ККОН Жатва, система Эпсилон Инди, 21 декабря 2524 г.

---

За время путешествия с Земли компьютер в криохранилище быстроатакующего корвета "Саечка за испуг" прогнал Эйвери через долгий циклический сон. По просьбе Эйвери машина позволила ему насладиться периодами анаболического покоя, проводя его через наполненные сновидениями быстрые сны как можно реже и быстрее. Это достигалось при помощи осторожной регулировки почти ледяной атмосферы в криокапсуле Эйвери и продуманного применения внутривенных лекарств — препаратов, которые одновременно контролировали частоту и продолжительность циклов сна у людей в криогенной заморозке и влияли на содержимое их снов.

Но независимо от того, какой бы марки лекарство ни вводили Эйвери перед заморозкой, ему всегда снилось одно и то же: худшее из его заданий против повстанцев — серия образов, которыми заканчивались все выполненные им операции. Даже несмотря на то, что Эйвери хватило и одного раза пережить кровавые подробности тех миссий, во снах поистине ужасным было думать о том, что он причинил гораздо больше вреда, чем пользы. В его голове эхом отозвался голос тёти: «Заставь меня гордиться, делай то, что правильно».

Криокомпьютер отследил всплеск активности в мозге Эйвери — попытку выдернуть себя из сновидения — и увеличил дозу. "Саечка за испуг" только что вышла из гиперпространства и ложилась на курс к месту назначения. Для компьютера подошло время запустить оттаивание Эйвери, и потому держать объекты спящими на протяжении процесса было стандартной процедурой. Ещё одна доза внутрь, и Эйвери провалился в глубокий сон. Его сознание продолжало прокручивать образы… сброшенный в кювет тягач, из горящего двигателя валит дым. Другие морпехи в контрольной башне поначалу ликуют, думая, что Эйвери только что убил бунтовщика-подрывника. А затем осознают, что их АРГУС-ы были неисправны — мёртвый водитель был ни в чём неповинным гражданским, который всего лишь не так нагрузил свою машину.

К тому моменту Эйвери уже несколько месяцев назад как закончил учебку, а война успела во многом испортиться.

Если внимательно слушать стандартную пропаганду ККОН, интроверты все как один были распоследними негодяями: после двух столетий общего дела, изолированные группы неблагодарных колонистов начали агитировать за бо?льшую автономию — за свободу действовать на благо своих миров, а не всей империи в целом.

В начале пути количество людей, сочувствующих делу интровертов, было огромным. Повстанцы по понятным причинам устали от того, что бюрократы диктовали им образ жизни: на какую работу идти, сколько рожать детей; зачастую деспотичные ставленники Земного правительства всё хуже и хуже понимали специфические проблемы колоний. Но от симпатии не осталось и следа, когда (спустя годы безрезультатных переговоров) более радикальные группы мятежников плюнули на политику и прибегли к насилию. Поначалу они били по военным объектам и известным сторонникам колониальной администрации. Но стоило ККОН начать ответные операции, как под перекрёстный огонь стали попадать невинные люди.

В бытность новичком Эйвери не понимал, почему Восстание не полыхнуло на внешних системах вроде системы Лебедя, где колонистов объединяли общие убеждения и этнос — одна из главных причин крушения старой системы национальных государств на Земле и возвышения ООН в роли объединяющей силы. Вместо этого сражения начались прямо там, где ККОН было лучше всего готово их остановить — системе Эпсилон Эридана, самой населённой и тщательно управляемой территории за пределами Солнечной системы. И тем больше Эйвери не мог понять, почему ККОН, при всех своих ресурсах в этой системе, не смогло усмирить повстанцев до того, как всё пошло наперекосяк. Почему такие мощные институты и двигатели экономического развития вроде КомФлота на Пределе, университетов и судебных учреждений Обстоятельства, а также индустриальных зон на Дани не смогли прийти к приемлемому для обеих сторон плану? Только по мере хода войны Эйвери начал понимать, что проблема была именно во всех этих ресурсах: ККОН было что терять в Эпсилон Эридана.

Эйвери вздрогнул от повышения температуры своего тела. Картинки в голове снова ожили…

Изрешечённые прошлыми пулевыми отверстиями стены домов. Неожиданный грохот. Тела, разбросанные вокруг горящего остова идущего впереди конвоя бронетранспортёра. Дульные вспышки на крышах. Бег через бойню к укрытию. Рикошеты и радиопереговоры. Фосфорные шлейфы от снарядов, сброшенных беспилотниками. Женщины и дети, выбегающие из охваченных пламенем домов. Каждый их шаг оставляет на земле толстый слой вязкой, как карамель, крови.

Глаза под веками хаотично двигались. Эйвери вспомнил наставления тёти: «Стань тем, кем, я знаю, ты можешь быть». Он изо всех сил постарался пошевелить закоченевшими конечностями, но компьютер увеличил дозу и обездвижил его. Кошмар не получилось остановить…

Переполненная людьми забегаловка у шоссе. Отчаянная женщина, окружённая полными решимости людьми. Дёргающаяся ножка задыхающегося ребёнка. Отец, бросившийся на помощь сыну, и упущенный Эйвери момент, превративший всё в тепловую и ударную волну, заставившую его "Шершень" вращаться.

Эйвери проснулся и закашлялся, выпуская изо рта замерзающий пар, заполнивший его криокамеру. Компьютер быстро запустил экстренную очистку. Каким-то образом, несмотря на снотворное, дозировка которого была в три раза выше нормы, Эйвери нарушил ход финального этапа оттаивания. Компьютер зарегистрировал аномалию, аккуратно вытащил внутривенный катетер и открыл изогнутую, полностью пластиковую крышку камеры. Эйвери перекатился на бок, наклонился над краем своей камеры и зашёлся яростным, влажным кашлем. Хватая ртом воздух, он услышал шлёпанье босых ног о прорезиненный пол палубы. Мгновение спустя опущенный вниз взгляд уловил небольшое квадратное полотенце.

— Я в норме, — сплюнул Эйвери. — Отвянь.

— Не в бровь, так в глаз, а? — Голос мужчины, ненамного старше Эйвери. — Я видел бойцов и пошустрее. Но это весьма недурно.

Эйвери посмотрел вверх. Мужчина перед ним, как и он сам, был нагим, но кожа у него была тревожно бледной. Светлые волосы только начали отрастать на недавно побритой голове, подобно первым шёлковым нитям из початка кукурузы. Подбородок был длинным и узким. Когда он улыбнулся, его худые щёки озорно надулись.

— Хили. Старшина первого класса. Медик.

Значит, Хили был из флотских — не морпехом. Впрочем, выглядел он вполне дружелюбно. Эйвери взял полотенце и потёр своё выбритое начисто лицо и подбородок.

— Джонсон. Штаб-сержант.

Улыбка Хили стала шире.

— Что ж, по крайней мере, мне не нужно отдавать тебе честь.

Эйвери свесил ноги через криокапсулу и ступил на пол. Голова словно опухла и была готова лопнуть. Он сделал глубокий вдох и попытался разогнать ощущения. Хили кивнул в сторону двери в переборке на другом конце отсека.

— Идём, шкафчики в той стороне. Не знаю, что тебе там снилось. Вот в своих снах я точно не сидел и не пялился на шарики другого парня.

Они оделись, взяли свои вещмешки и прибыли в скромный ангар "Саечки за испуг". Среди боевых кораблей ККОН корветы были самым маленьким классом и потому не несли на себе истребителей. По факту же, в ангаре едва хватало места для челнока SKT-13 — увеличенной версии стандартной на всём флоте округлой спасательной капсулы "Шмель".

— Садитесь, пристёгивайтесь, — рявкнул пилот челнока через плечо, когда Эйвери с Хили взошли на борт. — Мы здесь задержались, только чтобы высадить вас.

Эйвери уложил свои мешки и скользнул в одно из стоящих лицом друг к другу сидений челнока, опустив себе на плечи U-образный прижимной поручень. Шаттл выпал через шлюз в полу ангара и устремился прочь от кормы корвета.

— Был когда-нибудь на Жатве? — крикнул Хили, перебивая вой двигателей шаттла. Эйвери вытянул шею в сторону кабины пилота.

— Нет.

Но он был. Просто трудно было вспомнить, когда именно. В криосне нет такого понятия, как старение, но время идёт своим чередом. Эйвери считал, что с момента своего присоединения к морпехам провёл столько же времени во сне, как и при бодрствовании. Как бы там ни было, на Жатве он задержался ровно настолько, чтобы выследить цель, спланировать удар и сократить число продажных чиновников колониальной администрации на одного человека. То была его выпускная миссия из снайперской школы специальной разведки ВМС. И он прошёл её с честью.

Эйвери прищурился, когда внутри шаттла стало светлее. За перемычками фонаря кабины появилась Жатва. Переменная облачность показала мир, на котором вместо моря преобладала суша. Единственный крупный континент блистал сквозь незагрязнённую атмосферу планеты яркими бежевыми и зелёными цветами.

— Вот и я тут тоже впервые, — сказал Хили. — Отправлен в самое захолустье. Но смотрится вроде ничего.

Эйвери только кивнул головой. Как и многие его миссии, операция на Жатве была засекречена. И он понятия не имел, каким уровнем доступа обладал медик.

Шаттл свернул в сторону металлического блеска в глубоко-синем сиянии термосферы Жатвы. По мере сближения Эйвери понял, что смотрит на орбитальное сооружение — две серебряные арки, висящие высоко над планетой. В предыдущий его визит их здесь не было. Как только челнок подплыл ближе, Эйвери заметил, что арки были разделены тысячами километров золотых тросов — космических лифтов, которые отходили от нижней арки и опускались к поверхности Жатвы. Точки, в которых лифты разделяли арку, были открыты в вакуум — бреши, заполненные лучами настолько, что с расстояния они были похожи на изысканные кружева.

— Держитесь, — крикнул пилот. — Встречное движение.

С помощью коротких, резких выхлопов из своих маневровых ракет шаттл пролетел через одно из многих упорядоченных скоплений реактивных блоков, собранных вокруг станции. Эйвери отметил, что конструкторы блоков не приложили никаких усилий для украшения своих творений; они были двигателями, и не более того. Шланги, баки, провода — большая часть начинки блоков была полностью открыта. И только их дорогие двигатели Шоу-Фуджикавы были окутаны защитными кожухами.

Как только шаттл сблизился со станицей, он развернулся на 180 градусов и пристроился кормой к шлюзу. Спустя несколько бряцаний раздалось шипение воздуха, и световой индикатор над задним люком шаттла сменил цвет с красного на зелёный. Пилот показал своим пассажирам большие пальцы.

— Удачи. Берегитесь фермерских девчонок.

Шаттл отстыковался сразу же, как только Эйвери и Хили вошли внутрь станции.

— Добро пожаловать на Тиару, — донёсся из неприметного громкоговорителя предельно вежливый женский голос. — Меня зовут Сиф. Пожалуйста, если я смогу сделать ваш переход более удобным, дайте мне знать.

Эйвери расстегнул один из карманов своего вещмешка и достал жёлто-оливковую фуражку. — Просто укажите путь, мэм. — Он накинул шляпу на затылок и натянул её на лоб.

— Конечно, — отозвался ИИ. — Этот шлюз ведёт прямиком в центральный проход. Поверните направо и направляйтесь к третьей стыковочной станции. Я предупрежу вас, если вы повернёте не туда.

Когда внутренняя дверь шлюза распахнулась, на потолке засияли полосы света. Если в тесной камере-шлюзе воздух был тяжёлым и застойным, то в открывшемся следом помещении он чувствовался менее душным. Оказалось, что центральный проход был просторным мостиком в пустом коридоре, поддерживаемым толстыми металлическими кабелями. Эйвери предположил, что Тиара в длину достигала почти четырёх километров, а её внутреннее пространство — около трёх сотен метров. Через всё сооружение проходило шесть скошенных титановых балок, которые были равномерно распределены по внутренней части прохода и соединены друг с другом маленькими лучами, проведёнными через овальные отверстия ради сохранения веса без потери прочности. Пол мостика был покрыт ромбовидной металлической сеткой, которая помимо своей идеальной крепкости создавала ощущение ходьбы по воздуху.

— Доводилось уже работать в БПКО? — спросил Хили, пока они двигались к третьей станции.

Эйвери узнал аббревиатуру: Боевая подготовка колониального ополчения, один из самых спорных видов деятельности ККОН. Официально БПКО помогала местным оказывать помощь самим себе — обучала колонистов справляться со стихийными бедствиями и простейшей внутренней безопасностью, чтобы морпехам не приходилось лишний раз ступать на землю. Неофициально же она была разработана для создания военизированных антиповстанческих сил. Эйвери часто задумывался о том, хороша ли была идея раздавать колонистам на политически нестабильных мирах оружие и обучать их использовать его. По его опыту, сегодняшний союзник часто оказывался завтрашним врагом.

— Никогда, — опять соврал Эйвери.

— И… что? — продолжил Хили. — Хочешь сменить обстановку?

— Что-то вроде.

Хили рассмеялся и потряс головой.

— Тогда, похоже, тебе выпал не тот билет.

«Ты даже не представляешь, насколько ты прав», — подумал Эйвери.

Путь сворачивал налево, и, проходя мимо длинного окна, Эйвери взглянул на станцию — на одну из тех брешей, которые он видел на подлёте. В верхней и нижней частях корпуса станции были прорезаны два прямоугольных отверстия, обнажавшие верхнюю и нижнюю балки. Через них и проходила прядь тросов третьего лифта Тиары. На глазах у Эйвери два плотно прижатых друг к другу грузовых контейнера вплыли в поле зрения, заполняя станцию. Через окно было трудно разглядеть, но он всё же заметил два реактивных блока, подплывающих к вершинам контейнеров. Едва они состыковались, как контейнеры поднялись над Тиарой. Затем они сменили полярность своих одинаковых магнитов, и вот уже два новых грузовоза разошлись друг от друга. Вся операция от начала до конца заняла менее тридцати секунд.

— Весьма ловко, — присвистнул Хили. Эйвери согласился. Контейнеры были громадными. Координация, требуемая для такого точного движения — и не только здесь, но и на всех семи лифтах Тиары сразу — была по-настоящему впечатляющей.

— Сверните ещё раз направо, затем поищите шлюз с выдвижным мостиком, — сказала Сиф. Проход, идущий вокруг стыковочной станции, был у?же основного, и голос Сиф звучал очень близко. — Вы как раз подоспеете к пересменке.

За шлюзом находилось с десяток техников по обслуживанию станции, одетых в белые комбинезоны с синими полосками вдоль рук и ног. Они смотрели на двух неожиданно появившихся солдат с беспокойством даже несмотря на улыбку Хили. Эйвери был рад, когда на станцию быстро вплыла вагонетка — небольшой контейнер, используемый в основном для перевозки больших количеств мигрантов-колонистов с корабля на поверхность; он не был настроен на нескладную беседу.

Звякнула сирена, и дверь шлюзовой камеры открылась. Эйвери и Хили прошли следом за техниками по гибкому мостику, тянущемуся к вагонетке в окружении рифлёных стенок. Зайдя внутрь, они побросали свои вещмешки в отсек хранения под секцией кресел — один из трёх крутых ярусов, расположенных в вагонетке. Открытая стена напротив выбранного двумя солдатами яруса представляла собой высокое прямоугольное обзорное окно.

— Все расселись? Замечательно, — проговорила Сиф через динамики в кресле Эйвери, пока тот пристёгивался к высокой спинке кресла пятью ремнями. На станции была искусственная гравитация, но как только вагонетка отчалит, они окажутся в свободном падении. — Надеюсь, вам понравится пребывание здесь.

— О, я прослежу, чтобы так и было, — встрял Хили с озорной улыбкой.

ирена зазвенела во второй раз, шлюз закрылся наглухо, и Эйвери начал спуск.

***

Пока одна небольшая часть разума Сиф следила за снижением вагонетки Эйвери, другая появилась на голопроекторе в её центре обработки данных.

— Для начала, мисс аль-Сигни, позвольте сказать, насколько я благодарна Вам за то, что вы решили провести эту проверку лично. Полагаю, Ваше путешествие выдалось приятным?

Аватар Сиф носил безрукавное длинное платье из переплетённых оттенков заката. Платье как нельзя лучше выделяло её золотые, аккуратно заправленные за уши волосы, которые ниспадали волнами до середины спины. Её обнажённые руки слегка изгибались в сторону от бёдер, и это вкупе с длинной шеей и приподнятым подбородком создавало образ куклы-балерины, готовой встать на цыпочки.

— Продуктивным, — ответила Джилан аль-Сигни. — Я решила не ложиться в криосон.

Женщина сидела на низкой скамейке перед проектором и носила ничем не примечательную форму среднего менеджера ККОН — коричневый брючный костюм всего на несколько тонов темнее её кожи. Блестящая гранатовым цветом эмблема ДКС на воротнике дополнялась бордовой помадой — единственным росчерком на её внешности, которая в ином случае смотрелась приглушённой.

— В эти дни транзиты — единственное, во время чего я могу привести себя в форму.

Мелодичный акцент аль-Сигни был утончённым, но Сиф, проведя запросы по своим сетям, пришла к выводу, что эта женщина, вероятнее всего, была родом с Нового Иерусалима — одного из двух колонизированных миров в системе Лебедя. Через микрокамеры, встроенные в стены центра данных, Сиф смотрела, как женщина возложила руку себе на затылок, проверяя заколки, держащие её длинные чёрные волосы завязанными в тугой узел.

— Могу представить, сколько внимания отнимает эмбарго на Эридане, — сказала Сиф, раскрыв глаза своего аватара в знак сочувствия.

— Объём моей работы утроился за последние полтора года, — вздохнула аль-Сигни. — И, честно говоря, контрабанда оружия — не моя компетенция.

Сиф приложила руку к груди. — Тогда я прошу прощения за то, что отняла у Вас время. Постараюсь изложить мои показания как можно короче, опустив анализы риска протоколов техобслуживания Мадригала и перейдя сразу к-

— Вообще-то, — прервала аль-Сигни, — меня интересует другое.

— О? Я не знала, — подняла бровь Сиф.

— Последнее решение. Я подумала, что могу сберечь время, совместив его анализ с твоим.

Сиф почувствовала, как её информационные каналы потеплели. Опять он? Но прежде чем она смогла возразить…

<\\> ИИ.АО.ЖАТВЫ.МАК >> ИИ.СО.ЖАТВЫ.СИФ

<\ Извини за вторжение. Клянусь, это была её идея.

>> ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ?

<\ Обязанность. Ты задолжала мне ящик, а я задолжал плод.

Сиф поразмышляла над этим долю секунды. Разумное объяснение, но, если Мак вознамерился участвовать в её анализе, она должна наметить основные правила.

>> ТОЛЬКО ГОЛОСОВАЯ СВЯЗЬ.

>> Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНА СЛЫШАЛА ВСЁ СКАЗАННОЕ ТОБОЙ.

— Вечер добрый! — протянул Мак по громкоговорителю центра данных. — Надеюсь, я не заставил дам ждать.

— Вовсе нет. — Аль-Сигни вытащила коммуникатор из заднего кармана костюма. — Мы только начинаем.

На включение планшета у неё ушло несколько секунд, которые ИИ потратили на продолжение своей личной беседы.

<\ Я думал, ты ненавидишь мой голос.

>> ДА.

<\ Ну, а я обожаю слушать твой.

Сиф приняла официальную позу, протянула руку к коммуникатору аль-Сигни и заговорила, — Если вы ознакомитесь с моим докладом, раздел первый, параграф…

Но в то время как её аватар являл собой спокойствие и собранность, логические функции Сиф быстро обратились к Маку и обрушились на него прежде, чем сработали алгоритмы сдерживания эмоций:

>> ТВОЙ ФЛИРТ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ПРИСТАВАНИЕ, В ХУДШЕМ — ОТХОД ОТ НОРМ, И ЭТО НЕ ПОСТУПКИ СТАБИЛЬНОГО ИИ.

>> ПОЛАГАЮ, ТЫ УВЕРЕННЫМ ШАГОМ ИДЁШЬ К НЕИСТОВСТВУ.

>> И Я ДОЛЖНА ПРЕДУПРЕДИТЬ ТЕБЯ, ЧТО ЕСЛИ ТЫ СЕЙЧАС ЖЕ НЕ ИЗМЕНИШЬ СВОЁ ПОВЕДЕНИЕ, ТО Я БУДУ ВЫНУЖДЕНА ВЫКАЗАТЬ МОИ ОПАСЕНИЯ СООТВЕТСТВУЮЩИМ ГРУППАМ — ВПЛОТЬ ДО ВЫСШЕЙ КОМИССИИ ДКС.

В ожидании ответа Мака температура ядра Сиф поднялась.

<\ По-моему, леди слишком много обещает.

>> ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?

<\ О, дорогая, это Шекспир. Посмотри сама.

>> ПОСМОТРИ?

Сиф открыла свои массивы памяти и тут же начала глушить все пьесы Шекспира (отдельные файлы на каждом прошлом либо настоящем языке и диалекте людей) в буфере обмена данными с Маком. Потом она добавила в фильтры многоязычные фолианты всех прочих драматургов эпохи Возрождения. И, просто чтобы убедиться в том, что она поставила точку — дабы Мак не только не исказил фразу Гамлета, но, и чтобы показать, что его знания о театре и, по совместительству, всех других предметах были бледным отражением её собственных — Сиф перестраховалась и заглушила все передачи космического комедийного кооператива от Эсхила и до абсурдных диалектик двадцать пятого века.

Аль-Сигни оторвала взгляд от планшета. — Параграф…?

— … три, — сказала Сиф вслух. Задержка была не больше нескольких секунд, но для ИИ она была сродни часу. Аль-Сигни сложила руки на коленях и склонила голову набок.

— Вы не под присягой, — сказала она любезно. — Только пожалуйста. Никаких личных бесед.

Сиф поставила одну ногу за другой и чуть присела.

— Прошу прощения. — Женщина была умнее большинства работников ДКС, с которыми она имела дело. — Мой коллега и я просто сравнивали записи из манифеста "Рога Изобилия" на любые несоответствия.

Не желая выставлять себя лгуньей, Сиф быстро передала Маку свою запись о грузе фрахтовика.

<\ Только его пьесы?

>> ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?

<\ А я-то надеялся на сонету.

Сиф поджала губы. — Но похоже, что мы пришли к единому мнению.

Она не могла видеть лицо Мака, но уже по его словам могла сказать, что он вовсю потешался.

— Ага! — играючи пропел Мак из громкоговорителя. — Мы оба совершенно правы!

— Продолжайте, пожалуйста, — улыбнулась аль-Сигни.

Сиф расплела свои массивы и позволила алгоритмам вернуть её ядро обратно к более разумному состоянию. Код усмирил чувства замешательства, смущения и даже боли. Пока ядро остывало, она приготовилась к неизбежному ответу Мака. Но, подобно джентльмену, которым он так часто был во всеуслышание, он ничего не написал по личному каналу — не предложил ни одного кокетливого байта в течение оставшегося анализа.

Теги: Перевод, книги Halo