ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
"Быстрое Преобразование", система-реликварий.
---
Вознеся бугристые руки над головой, Дадаб с энтузиазмом хрюкнул: — Век Восстановления!
Краем глаза он мог видеть, как начальник безопасности "Быстрого Преобразования", Тартарус, наблюдает за ним неподалёку от одной из трещащих масляных ламп зала для пиршеств. Не желая нанести оскорбление, Дадаб проследил за тем, чтобы его ноги стояли как можно дальше от осколков металла Предтеч, формировавших последнее кольцо в мозаике зала.
— Спасение и... — поучал он. Вокруг мозаики собралось около двадцати унггоев, смотрящих на Дадаба тусклыми глазами. Тартарус скрестил руки и нетерпеливо фыркнул.
— ... Странствие! — сказал Дадаб, растопырив свои короткие пальцы. Несмотря на маску, его голос всё ещё отдавался в зале величественным эхом. — Это Века нашего Ковенанта — цикл, который мы обязаны переживать вновь и вновь, пока стремимся следовать Тем, Кто Прошёл по Пути!
Широкоплечий унггой по имени Бапап шагнул вперёд.
— Этот путь. Куда он ведёт?
— К спасению, — ответил Дадаб.
— А это где?
Унггои повернули головы от Бапапа к Дадабу. Дьякон поправил свою броню, подыскивая ответ.
— Ну... — начал он, а потом затих. Мгновенье он вспоминал то, что было ему нужно — слово, услышанное им в семинарии от одного из его наставников сан'шайуум в ответ на тот же трудный вопрос. За время паузы унггой по имени Йюлл лениво почесал пальцем зад, а потом предложил другому унггою понюхать его.
— Боюсь, — сказал Дадаб, вкладывая в слова столько солидности, сколько мог, — ответ онтологический.
Он едва представлял себе, что значит это слово. Зато ему нравилось, как оно звучит. И оно определённо понравилось другим унггоям, потому что все они счастливо заворчали в своих масках, словно этого ответа и ждали. Бапап выглядел особенно довольным.
— Он-то-логи-чес-кий, — пробормотал он про себя.
Переговорное устройство Тартаруса испустило короткий отрывистый звук.
— Наш прыжок почти завершён, — сказал глава безопасности. — По местам!
— Помните, — воззвал Дадаб к другим унггоям, уже бегущим к выходу, — Путь длинен, но и широк. На нём хватит места всем вам, пока вы верите!
Тартарус фыркнул. Джиралханай был облачён в ярко-красную броню, покрывавшую его бёдра, грудь и плечи. Маккавей хотел, чтобы его стая была готова к бою на случай, если пришельцы будут поджидать их у обломков корабля киг-яров.
— Думаете, я трачу своё время, — Дадаб кивнул в сторону последнего из уходящей группы.
— Все существа заслуживают наставления, — чёрные волосы джиралханая ощетинились. — Да только сангхейли не одарили нас более компетентным экипажем.
Дадабу не нравилось думать плохо о своих сородичах, но он понимал, что это была правда. Шестьдесят унггоев "Быстрого Преобразования" были на редкость бестолковы — необразованны и беспомощны. За исключением некоторых (Бапапа, например), они были из той породы унггоев, которую можно увидеть за выполнением низкооплачиваемой работы в жилых обиталищах, но никак не входящей в экипаж судна министерства на важном задании.
Дадаб не понимал всех политических тонкостей в отношениях сангхейли и джиралханаев, но знал, что пост Маккавея был необычным — редко когда в обширном флоте Ковенанта встретишь капитанов-джиралханаев. Тем не менее даже одного взгляда на "Быстрое Преобразование" было достаточно, чтобы понять — сангхейли определённо не желали Маккавею успеха. Крейсер пребывал в плачевном состоянии, совсем как его экипаж из унггоев. С дозволения вождя Дадаб начал пытаться помочь им. План? Привить мотивацию и дисциплину посредством духовного обогащения. И пусть это была лишь вторая сходка группы, дьякон уже начал видеть улучшения в поведении унггоев, решивших поучаствовать.
— Идём в ангар, — скомандовал Тартарус, надевая свой шлем. — Я должен отчитаться вождю об успехах хурагока.
Для Дадаба карабканье по центральной шахте крейсера поначалу было ужасной задачей. Его силы поубавились во время заточения внутри спасательной капсулы при нулевой гравитации. Он всё боялся, что рука соскользнёт и он полетит навстречу своей смерти. Но теперь, когда его мускулы окрепли и он стал почти столь же проворным, как и другие унггои, дьякон мог карабкаться, весело наблюдая за суетой в основном проходе "Быстрого Преобразования".
С момента его прибытия шахту тщательно почистили. Её металлические стены всё ещё были покрыты царапинами и желобками, но слои налёта уже сошли, и сейчас вертикальный проход сиял ярко-фиолетовым блеском. На полпути вниз Дадаб увидел, что дверь, ведущая к передним отсекам вооружения, была отперта, а её предупреждающие символы отключены. Ремонт в этой части крейсера был главной задачей Маккавея для недавно приобретённого хурагока. Дадаб присутствовал в качестве переводчика пояснений вождя о том, что нужно сделать. Но прежде чем Маккавей успел хотя бы объяснить, что стряслось с тяжёлым плазменным орудием крейсера, Легче Некоторых попросту взялся за работу, отделив защитный кожух от схем управления орудием, и начал чинить их. Дадаб уже видел, как хурагок проворачивает всякие механические чудеса на борту корабля киг-яров, а вот джиралханаи были ошеломлены, когда щупальца существа запорхали и электросхемы орудия вспыхнули и загудели. По всей видимости даже не задумываясь, хурагок выполнял ремонт, невозможный для прежних хранителей крейсера — насекомых янми'и.
Увидев, на что способен Легче Некоторых, Маккавей освободил крылатых существ ото всех, кроме самых чёрных обязанностей. Вождь был обеспокоен тем, что они могут вмешаться в важную работу хурагока. И действительно, жужжащие вверх-вниз по шахте янми'и теперь выполняли только базовую санацию и обслуживали инструменты, ни одно из которых даже близко не соответствовало полезности ловких щупалец хурагока и ресничек на них.
Когда Дадаб отклонился на одну сторону своей лестницы, чтобы уступить дорогу джиралханаю в синей броне, пара янми'и в воздухе под ним столкнулась. Брякнув своими медными бронированными пластинами, жуки распутали хитиновые конечности и продолжили спуск по шахте. Даже не будучи экспертом по расам, Дадаб знал, что такого рода неловкость была необычна для существ с фасеточными глазами и высокочувствительной антенной — и была хорошим показателем того, что недавнее понижение выбило янми'и из колеи. Да, они были гораздо разумнее мелких членистоногих, таких как скраб-личинки. Но в придачу янми'и также обладали коллективным разумом и были общеизвестными догматиками. Получив задачу, они посвящали себя ей, и Дадаб волновался, что замешательство существ подвигнет их вмешаться в работу Легче Некоторых, а может, даже причинить ему вред. До сих пор не случилось ничего, что оправдало бы опасения Дадаба. Он успокоился, когда хурагок закончил ремонтные работы над плазменным орудием и удалился в ангар, чтобы начать работу над разбитым челноком "Дух". Янми'и избегали появляться в ангаре с тех пор, как там случайно перебили их сородичей по улью, так что хурагок был надёжно изолирован.
Окружённый бронированными джиралханаями на своём пути, Дадаб продолжил спуск и вскоре достиг дна шахты. Быстро семеня, чтобы идти в такт с размашистыми шагами Тартаруса, он торопливо подошёл к дальнему концу ангара, где Легче Некоторых соорудил временную мастерскую внутри двух повреждённых отсеков "Духа". Спасательная капсула была выброшена за энергетический барьер ещё до того, как крейсер ушёл в прыжок. Однако отделённая от "Духа" кабина пилотов по-прежнему находилась у стены, где капсула раскурочила её. На первый взгляд прогресс был небольшим. Легкобронированные пехотные отсеки, каждый из которых мог вместить десятки воинов, были сведены вместе своими концами. Их люки, полуоткрытые и лежащие на полу ангара, не давали отсекам опрокинуться.
— Подождите тут, — сказал Дадаб, ныряя между отсеками. — Я посмотрю, чем оно занято.
Тартарус не возражал. Маккавей повелел каждому члену своей стаи уступать слабому хурагоку много места. Хотя Легче Некоторых пережил свои тяготы внутри капсулы, он вовсе не вышел из них невредимым.
Дадаб ощутил укол вины, когда увидел друга, парящего перед листом абляционной фольги, подвешенным, как занавес, на полпути к отсеку. Мешочек, производивший столь жизненно важный метан, был ужасно раздут. Он перекатился по полу немым напоминанием о жертве хурагока, когда тот развернулся, чтобы поприветствовать Дадаба.
< Как ты? > — просигналил Дадаб.
< Отлично. Хотя хотел бы, чтобы ты пришёл один. > — Хурагок сморщил свою мордочку, сжимая обонятельные узлы. — < Мне не очень нравится запах наших новых хозяев. >
< Это их волосы, > — пояснил Дадаб. — < Не уверен, что они моются.>
Беседа на пальцах оставляла хороший осадок на душе. В период их заключения жестикуляция Дадаба значительно улучшилась. Ещё до того как Легче Некоторых ослабел настолько, что не смог вести долгих разговоров, дьякон уже почувствовал, как бойко у него получается говорить — по крайней мере, на самые простые темы.
< Как проходит ремонт? >
Хурагок хлестнул одним из своих щупалец, изображая движение, словно он бросал Дадабу воображаемый шар.
< Охотничий камень. Помнишь? >
< Разумеется. Хочешь сыграть? >
< Помнишь, когда мы играли в последний раз? >
Дадаб ответил не сразу.
< Чужак. >
< Тот, кого я убил. >
Дадаб растопырил пальцы: — < Убил, чтобы спасти меня! > — но сердце его ёкнуло. Он надеялся, что новые обязанности изгонят из ума Легче Некоторых воспоминания о страшной встрече на борту инопланетного корабля.
< Пусть так, я жалею об этом. > — Легче Некоторых жестом пригласил Дадаба пройти глубже в отсек. — < Но я знаю, как искупить вину!>
Он отдёрнул фольговый занавес подрагивающими щупальцами, что указывало на волнение или даже радость.
< Что это? > — спросил Дадаб, наклоняя голову в сторону объекта с другой стороны занавеса. Он выглядел знакомым, но дьякон не мог понять, почему.
< Предложение мира! Доказательство наших добрых намерений! >
< Ты создал... одну из их машин. >
Один из спинных мешочков хурагока восторженно заскулил.
< Да! Плуг, я полагаю. >
Пока Легче Некоторых продолжал превозносить достоинства своего творения (блеща техническими терминами, превышающими словарный запас Дадаба), дьякон изучал плуг. Тот, разумеется, был намного мельче машины, обнаруженной ими на втором инопланетном корабле, но определённо был предназначен для подготовки почвы к посеву. Доминирующей чертой плуга было металлическое колесо, оснащённое зубцами для рыхления земли, которые также служили дополнительной двигательной системой. «Где всё это раздобыл хурагок?» — задумался Дадаб, а через мгновенье заметил, что два трапециевидных опорных ребра пехотного отсека исчезли. Легче Некоторых скрутил рёбра и спаял их вместе. И, похоже, сделано это было недавно, поскольку по отсеку всё ещё плавал острый, сладковатый запах флюкса, используемого янми'и в их портативных сварочных аппаратах — один из которых хурагок, должно быть, "позаимствовал" для своего проекта. То, что тянулось назад от колеса, было зачатком шасси. Петли проводов и электросхемы были стянуты из отсека и навешаны на аккуратную сварную раму, ожидая размещения двигателя, чем бы тот ни был...
Природное любопытство Дадаба скоропостижно скончалось в быстром вдохе. Его пальцы задрожали от страха, а грамматика дала сбой.
< Вождь, знает? >
< А должен? >
< Его приказ. Починить корабль. Не делать подарок. >
< Не подарок. Предложение. >
Хурагок качнулся, словно разница смягчила бы гнев вождя.
«Как оно может быть таким глупым?» — запричитал Дадаб про себя в маску. Он ощутил головокружение и положил руку на плуг, чтобы не упасть. Но это было не только из-за резко расшалившихся нервов; он почувствовал вибрацию палубы, когда крейсер вышел из прыжка. Дадаб сделал несколько долгих вдохов из своего бака.
< Ты должен разобрать! >
Щупальца хурагока с жаром замелькали.
< Но почему? >
Он выглядел по-настоящему обескураженным. Дадаб медленно пошевелил пальцами.
< Ты ослушался. Вождь сильно злиться. >
Он понимал, что Маккавей ни за что не навредит хурагоку. Существо было слишком ценным. Но вот Дадаб... Маккавей не говорил ничего конкретного, но дьякон знал, что на корабле джиралханаев он был заключённым и подозреваемым за преступления, которые совершил. В порыве отчаянного оптимизма дьякон попытался убедить себя, что его попыток наставлять унггоев "Быстрого Преобразования" будет достаточно, чтобы доказать свою ценность и отвратить гнев вождя насчёт плуга. Но дьякон-то знал, что согрешил. Его накажут — если не Маккавей, то министерство Пророков, как только миссия джиралханаев окончится.
— Дьякон! — голос Тартаруса эхом прокатился по отсеку. — Ты нужен вождю на мостике!
< Пообещай! > — прожестикулировал Дадаб трясущимися руками. — <Ты разберёшь это! >
Легче Некоторых повернул мордочку, чтобы посмотреть на плуг. Он постучал щупальцем по одному из заострённых зубьев машины, словно проверяя качество своей работы.
< Ладно, я поторопился со сборкой. И одна машина едва ли покроет жизнь, мною отнятую. >
— Дьякон! Вождь ждёт!
< Почини! > — просигналил Дадаб, пятясь назад через занавес и из отсека.
— Когда челнок сможет летать? — спросил Тартарус, направляясь назад к шахте.
— Хурагок столкнулся с небольшим затруднением, — Дадаб был рад тому, что джиралханай шёл впереди, повернувшись к нему спиной. Иначе он понял бы, что Дадаб лжёт, лишь взглянув в его бегающие глаза. — Но я знаю, что он исправляет всё так быстро, как может!
Мостик "Быстрого Преобразования" располагался на полпути вверх по шахте ближе к носу, как можно дальше от обшивки — такое размещение делало его неуязвимым для всех атак, кроме самых разрушительных. Как только Дадаб заскочил внутрь, следуя по пятам за Тартарусом, он отметил, что мостик был достаточно крупным (пусть и не настолько, как обеденный зал), чтобы вместить всю стаю. Присутствовали все, многие согнулись над терминалами, выступающими из армированных стен мостика. Терминалы были полны голографических переключателей, мерцающих на синей броне джиралханаев. Как и Тартарус, они были готовы к бою.
Маккавей стоял подле центрального голопьедестала, опершись лапами на его гладкий металлический поручень. Броня вождя была окрашена в золото, но сделана из более крепкого сплава. Воренус и ещё один джиралханай по имени Лицинус стояли по бокам, и их выступающие наплечники загораживали от глаз Дадаба то, что было на дисплее пьедестала.
Дадаб поклонился, коснувшись пальцами рифлёной металлической палубы мостика. Та вибрировала в такт прыжковому двигателю крейсера, давая ощущение холостого хода от мостика и до кормы. Памятуя о просьбе вице-министра Спокойствия быть осторожным, Маккавей держал двигатель разогретым на случай, если им придётся поспешно отойти из инопланетной системы.
— Подойди, дьякон, — велел Маккавей, уловив слабый запах метана.
Дадаб выпрямился и пошёл за Тартарусом к пьедесталу.
— Дорогу, — прорычал Тартарус, после чего легонько пихнул высокого джиралханая с каштановыми волосами. — В сторону, Воренус!
— Простите, — сглатывал Дадаб. — Извините.
Его конусный бак делал уклонения непрактичными и, пока он проталкивался мимо Воренуса к поручню, с лязгом ударился о закованное в броню бедро джиралханая. К облегчению Дадаба, Воренус остолбенел настолько, что, похоже, ничего не заметил.
— Невероятно, не правда ли? — заметил Маккавей.
— Да. Невероятно, — отозвался Дадаб, вглядываясь в пьедестал из-под его поручня.
— Какой восторг, дьякон.
— Прошу прощения, вождь. Просто я уже видел это раньше. На корабле киг-яров.
— А. Разумеется, — голос Маккавея стал ироничным. — В конце концов, это всего лишь что? — кивнул он в сторону светящейся проекции инопланетного мира — его поверхность усеивали насущные символы Восстановления. — Несколько сотен тысяч люминаций?
По правде, Дадаб всё ещё был поглощён мыслями о непослушании хурагока. И как будто этого было мало, воздух на мостике сплошь пропитался мощными запахами джиралханаев. Взбудораженные ароматы пронзали мембраны его маски, и Дадабу стало немного не по себе.
— Цифры впечатляющие, — Дадаб подавил горечь, подступившую к горлу.
— Впечатляющие? Неслыханные! — прогремел Маккавей. Потом добавил с низким рыком: — Замечательно. Скажи, что ты думаешь об этом.
Он ткнул кулаком в голопереключатель, встроенный в поручень, и изображение планеты померкло, сократившись до гораздо меньшего размера, пока ракурс голопьедестала смещался к более широкому виду на систему. Дадаб увидел иконку крейсера как раз напротив орбитального пути планеты и, на безопасном расстоянии от неё — мерцающий красный треугольник, обозначающий потенциально враждебный контакт.
— Это ждало нас рядом с обломками корабля киг-яров, — прорычал вождь. Он нажал на другой переключатель, и голопьедестал увеличил контакт, вводя его в фокус.
— Дизайн совпадает с кораблями, атакованными киг-ярами, — пояснил Дадаб. — Грузовое судно. Ничего больше.
— Посмотри внимательнее, — громыхнул Маккавей.
Изображение судна начало медленно вращаться. Датчики "Быстрого Преобразования" сделали детальное сканирование, и Дадаб смог увидеть, что почерневший корпус грузовоза был гравирован, создавая образы в светлом металле. «Нет, не образы, — подумал он. — Картинки».
Каждый из четырёх боковых бортов корабля изображал различные стилизованные изображения пришельцев и киг-яров. На первой картинке каждое из существ держало оружие, направленное друг на друга (чужак держал что-то вроде винтовки, киг-яр — плазменный пистолет). На второй чужак бросал винтовку и протягивал горсть круглых предметов, похожих на фрукты. На третьем изображении киг-яр отбрасывал своё оружие, чтобы принять предложение чужака. Наконец, на четвёртой оба существа сидели посреди того, что казалось садом. Пришелец держал корзину фруктов, а киг-яр спокойно выбирал из неё.
— Предложение мира! — взволнованно сказал Дадаб. — Они не хотят драться!
Пока голограмма судна продолжала вращаться, дьякон указал пальцем на очертания чужой планеты, вырезанные в нижнем правом углу с каждой стороны капсулы. Две скрещенные линии обозначали точку в середине единственной суши планеты, слегка ниже экватора.
— А здесь, как я думаю, они хотели бы встретиться!
— Вероятно, на рассвете, — сказал Маккавей, увеличивая масштаб. Сейчас Дадаб мог разглядеть, что гравюра планеты была затемнена линией терминатора — тенью, которая означала переход мира в ночь и из неё. Проходя перпендикулярно экватору, линия с каждой последующей картинкой двигалась вокруг планеты, пока не пересекла предполагаемую точку встречи на том борте грузовоза, где была изображена корзина с фруктами.
Вождь сменил ракурс пьедестала на планету.
— Это ещё не всё.
Теперь Дадаб разглядел новые детали. На высокой орбите планеты располагалась некая структура. Две тонкие серебряные арки были связаны с поверхностью семью почти невидимыми золотыми нитями. Вокруг структуры были ещё сотни красных символов дополнительных контактов. Дьякон надеялся, что послание чужаков было искренним. Если контакты окажутся боевыми кораблями, "Быстрое Преобразование" ждут большие неприятности.
— Не волнуйся, дьякон, — сказал Маккавей, ощутив беспокойство унггоя. — Они не трогались с тех пор, как мы прибыли. И они выглядят так же, как и другие корабли. Обычные грузовые буксиры без очевидного оружия. — Он указал волосатым пальцем. — Но погляди сюда — где эти кабели встречаются с поверхностью.
Дадаб проследил за пальцем вождя. У нижнего конца кабелей скопилась масса символов Восстановления. Но рядом был ещё один набор символов Предтеч — алмазные ярко-зелёные глифы, парящие над местом предложенной пришельцами точки встречи.
— Мы перехватили сигнал, — продолжал тем временем Маккавей, — и предположили, что это был маяк — указатель места переговоров. — Он хмуро взглянул на зелёный алмаз. — Однако наш люминарий дал собственную оценку. Я хочу, чтобы ты объяснил её.
— ...Трудно сказать, вождь.
Дадаб лгал. Он как раз отлично понимал, что один из символов значил "интеллект", другой — "сборка", а третий — "запрещено". Что же до четвёртого символа, того, чья алмазная верхушка мигала то жёлтым, то синим... Дадаб нервно откашлялся.
— Будь у вас библиотека, я мог бы-
— У нас её нет. — Взгляд Маккавея впился в глаза Дадаба. — Это одна из роскошей, которые сангхейли посчитали нужным отнять у нас. Боюсь, я должен довериться твоему экспертному мнению.
— Хорошо. Давайте посмотрим...
Дадаб спокойно вглядывался в символы. Внутри же его сотрясал страх. «Он знает! Знает всё, что я наделал! Всё это лишь уловка, чтобы вытянуть моё признание!»
Но затем та маленькая часть разума дьякона, что ещё была рациональной, предположила, что вождь и вправду мог не знать, что означают символы, особенно тот, что мигал так настойчиво. Это был сокровенный глиф, о котором помнили лишь некоторые священники сан'шайуум и преуспевающие семинаристы унггоев. И не будь Дадаб так напуган, он испытал бы благоговение, объявляя следующее: — Ну конечно! Как я мог быть так глуп? Эти люминации означают Оракула.
Маккавей отшатнулся от поручня. Тартарус и Воренус испустили феромоны. Другие джиралханаи также оторвали взгляды от своих консолей и украдкой посмотрели на голопьедестал. Но никто не заговорил, и долгое время на мостике висела лишь трепетная тишина.
— Может ли такое быть? — прервал наконец тишину Маккавей голосом, больше похожим на хриплый шёпот. — Реликварий и Оракул?
— Кого ещё оставили бы Боги, чтобы охранять такую великолепную находку? — ответил Дадаб.
— Мудрое замечание, дьякон.
Маккавей поднял покрытую серебряными волосами ладонь и положил её на голову Дадаба. Едва дрогнув пальцами, джиралханай уже мог раздавить унггою череп. Однако Дадаб надеялся, что жест всего лишь выражал знак нарастающей признательности вождя за его помощь в качестве и наставника унггоев крейсера, и переводчика для его драгоценного хурагока. В это мгновенье все страхи Дадаба стали улетучиваться.
— Братья! — провозгласил Маккавей, повернувшись лицом к своей стае. — Воистину мы благословенны!
Отойдя от пьедестала, вождь запрокинул свою лысую голову и завыл. В тот же миг остальные джиралханаи присоединили свои голоса к его вою, создав растущий хор радостных визгов, который сотряс мостик и прокатился вниз по центральной шахте "Быстрого Преобразования". Но был в стае один член, который промолчал.
— Ты уверен, что это не орудийная платформа? — спросил Тартарус, с прищуром глядя на арки над планетой. — Наши сканеры не регистрируют кинетику. А она достаточно крупна для ракет.
Вой стаи утих. Однако Тартарус, игнорируя неудобную тишину, продолжил. — Мы должны уничтожить её вместе со всеми ближайшими контактами. Наших лазеров должно хватить. Не нужно показывать им, что у нас есть орудие.
Отказ от участия в вое был прямым вызовом авторитету Маккавея. За свою жизнь вождь пускал кровь за преступления и меньшего масштаба. Но, поворачиваясь лицом к своему племяннику, он был абсолютно спокоен.
— Твои подозрения прекрасно соответствуют твоей должности. Но сейчас мы стали свидетелями реальной божественности. — Маккавей дал Тартарусу время оторваться от пьедестала, взглянуть в глаза своему вождю и осознать всю степень неповиновения — всю опасность своего положения. — Если на этом мире есть Оракул, должны ли мы отвечать насилием на его призыв к миру, племянник?
— Нет, дядя, — ответил Тартарус. — Нет, вождь.
Маккавей раздул ноздри. Сердитый запах юного джиралханая сходил на нет, и сейчас его неуправляемые железы испускали легко узнаваемый запах покорности.
— Тогда не будем поднимать наше оружие. — Вождь положил обе ладони на плечи Тартарусу и нежно встряхнул родную кровь. — Пусть у этих чужаков не будет причины бояться нас. Не будем делать секрет из того, что мы ищем.
С этими наставлениями вождь издал новый вой. На этот раз Тартарус быстро присоединился к нему, и прежде чем Дадаб понял, что делает, его тонкие губы внутри маски сморщились, и он закричал вместе с ними. Дьякон не был настолько глуп, чтобы возомнить, что он каким-то образом стал членом их стаи. Он всегда будет чужим. Но он был дьяконом крейсера, а это уже было поводом для торжества. Несмотря на все оплошности и вопреки своим страхам, Дадаб наконец-то нашёл своё призвание в жизни — свою миссию и свою паству.