Halo: "Контакт на Жатве" [Contact Harvest] - читать онлайн

Содержание материала

ПРОЛОГ

Колониальный мир ККОН Дань, система Эпсилон Эридана, 16 июня 2524 г. (по военному календарю).

---

Морпехи поднялись в воздух ещё до рассвета. Два отряда по четыре человека оседлали пару ударных летательных аппаратов "Шершень" — компактных высокопланов, которые оставались проворными даже несмотря на общий вес морпехов. В течение часа "Шершни" преодолели фантастические возвышенности вулканического поля, и сейчас, пока они бросались из стороны в сторону, чтобы избежать окаменевших стволов давным-давно выгоревшего леса, штаб-сержант Эйвери Джонсон изо всех сил старался упереть свои ботинки в боковую посадочную лыжу летуна.

Как и другие морпехи, Эйвери был одет в военную форму тёмно-серого цвета и матово-чёрный бронежилет, который закрывал все жизненно важные участки тела от шеи и до колен. Недавно побритую голову укрывал шлем, чей серебристо-зеркальный лицевой щиток полностью скрывал его квадратную челюсть и карие глаза. Единственным местом, где у него проступала тёмная кожа, были запястья; кожаные перчатки лишь чуть-чуть не соприкасались с краями костюма. Пальцы Эйвери, впрочем, всё равно подрагивали от холода, несмотря на перчатки. Сжав кулаки, чтобы кровь продолжала циркулировать, он проверил таймер миссии на головном дисплее[1] своего щитка. Как только цифры, горящие синим, показали 00:57:16, летуны пересекли полосу разрушенных эрозией холмов, и Эйвери вместе с остальными впервые увидел цель вживую — одно из бедных промышленных поселений Дани; где-то там, в городке, находился склад с бомбами повстанцев.

Эйвери и его команда пришли в движение ещё до того, как пилоты "Шершней" активировали на их ГД зелёные иконки готовности; вгоняя обоймы, передёргивая затворы и снимая предохранители на своём оружии, бойцы словно отыгрывали отрепетированную симфонию из клацаний и щелчков, которая, впрочем, осталась неуслышанной в порывистом ветре, пока "Шершни" пикировали со склонов холмов и, резко тормозя кабрированием, садились на окраине города. Реактивные двигатели в законцовках крыльев ревели, держа аппараты наготове, пока морпехи отстёгивались от своих креплений. Ступив на покрытую инеем пемзу, они сразу же побежали.

Эйвери был командиром ударного отряда Альфа, так что он повёл их за собой. Видя, как его броня разительно выделяется на фоне предрассветного неба, он понял, что если оба отряда хотят добраться незамеченными до цели, то им предстоит полагаться на скорость. Придя к этой мысли, сержант перескочил через низкий сетчатый забор и, задав быстрый темп, помчался мимо груд пластиковых ящиков и поддонов, которые валялись на парковке в таких количествах, что казалось, будто это место было не более чем захудалой автомастерской. К тому моменту как Эйвери со своей командой подоспел к передней двери, они уже запыхались. Не будь на морпехах шлемов, их дыхание заклубилось бы в воздухе белым паром.

Как правило, они не носили тяжёлое сапёрное снаряжение во время быстрых авиадесантных ударов. Но бунтовщики взяли за моду ставить мины-ловушки на своих схронах, и на сей раз командующий офицер морских пехотинцев не желал подвергать их риску.

Эйвери опустил свой подбородок на кнопку внутри шлема, отправив по шифрованному радиоканалу отряда короткий сигнал "на позиции" для штаб-сержанта Бёрна, командира отряда Браво, который сейчас занимал позиции у чёрного входа в здание. Дождавшись аналогичного двойного сигнала от Бёрна, Эйвери оттолкнулся от пористой поликретовой стены, поднял колено к груди и ударил по тонкой металлической двери чуть выше замка.

Департамент военной разведки[2] предполагал, что их будет ждать жёсткое сопротивление. Но оказалось, что большинство повстанцев внутри были безоружны. Некоторые, впрочем, имели при себе короткоствольные автоматические пистолеты; безобидное оружие, чьи пули просто со стуком ударились о броню Эйвери, пока он со своими людьми неуклюже входил через выбитую дверь, подняв оружие и осматривая помещение. В отличие от ДВР морские пехотинцы знали, что настоящая угроза исходила от тех повстанцев, которые не стреляли — тех, кто мог привести спрятанную взрывчатку в действие и разнести всё здание в пух и прах. Один из мятежников, которому не повезло словить очередь из пистолета-пулемёта Эйвери с глушителем, плюхнулся на стальной рабочий стол, раскинув руки и всё ещё подёргиваясь. На глазах Эйвери из разжавшегося кулака убитого медленно выскользнул маленький цилиндрический детонатор... упавший на пол с лёгким стуком.

Избавившись от главной угрозы, морпехи обратили внимание на "интровертов" с пистолетами. Именно так Эйвери привык называть повстанцев: прозвище смешное только во время размышлений о том, как сильно интроверты желают освободиться от контроля Космического Командования Объединённых Наций[3] — организации, ответственной за безопасность Дани и всех других колониальных миров человечества. У морпехов, само собой, были и другие, более короткие и грубые прозвища для повстанцев, которых нынешняя военная кампания под кодовым названием "Требушет" должна была сокрушить. Но все эти прозвища служили одной цели: убивать другого человека было гораздо легче, если не думать о нём как о человеке. Интроверты были врагами — так размышлял Эйвери. Существами, которых нужно убить прежде, чем они убьют тебя. Юному штаб-сержанту пришлось сказать эти слова так много раз, что он и сам уже почти верил в них.

Эйвери использовал пистолет-пулемёт M7 — лёгкое огнестрельное оружие, пятимиллиметровые цельнометаллические патроны которого, однако, оставляли уродливые дыры в бледно-голубых уборочных костюмах врагов. Некоторые из целей Эйвери камнем падали вниз, другие словно танцевали под ударами разрывных пуль, оставляющих кровавые узоры на пропитанном нефтью полу мастерской.

Вся перестрелка от начала до конца длилась не больше десяти секунд. Десяток повстанцев лежали мёртвыми; морпехи обошлись без потерь.

— Чёрт, — прогремел по радио со своим заядлым ирландским акцентом штаб-сержант Бёрн. — Мы даже обоймы не сменили.

Для вспотевших офицеров в тесном центре боевых операций[4] на борту корвета ККОН "Принимающийся за дело" на высокой орбите Дани всё это могло показаться идеальным заходом — редкой победой в раздражающей игре в кошки-мышки. Но потом Эйвери осторожно сказал. — АРГУС включён. Пока ничего не видно.

Штаб-сержант убрал подбородок от радиопереключателя в своём шлеме и продолжил обследовать воздух вокруг себя с помощью фильтра размером с ладонь, сделанного из чёрного пластика с микроскопическими дырочками. Это была тактическая версия устройства АРГУС — портативного лазерного спектрометра, используемого для распознавания следов взрывчатых химических соединений. Такие же, только более крупные и мощные приборы размещались в космопортах Дани, пунктах взимания платы за проезд по автотрассам и на станциях магнитопланов — в общем, на всех основных пропускных пунктах транспортной сети колонии.

Несмотря на имеющуюся у прибора большую базу соединений, интроверты при изготовлении бомб приловчились обманывать систему путём постоянного получения новых смесей взрывчатки в виде нелетучих соединений. Каждый раз, когда они подрывали цель тем, что АРГУС распознавал как безобидный материал вроде куска мыла, ДВР анализировал остаточные следы взрывчатых веществ и добавлял новый химический след в детекционную базу данных. К сожалению, это была лишь реактивная стратегия, играющая на руку мятежникам, которые постоянно меняли рецепты.

Эйвери хмуро посмотрел на свой АРГУС. Устройство громко щёлкало, пытаясь выявить какую-то новую смесь, но перестрелка наполнила воздух невидимым туманом химических вероятностей. Ещё трое морпехов из отряда Альфа проводили визуальный осмотр мастерской, проверяя кучи автосинтезаторов и станки, но пока им не удалось найти хоть что-то отдалённо похожее на бомбу. Эйвери сделал глубокий вдох и передал плохие новости в ЦБО. — АРГУС ослеп. Ждём указаний, приём.

Штаб-сержант уже долго сражался на Восстании и поэтому знал, что будет дальше. От них потребуют действий, направленных на получение нужных его офицерам актуальных данных, оправдывающих дальнейшие меры. Но он также знал, что умный морпех не станет выполнять действия такого рода без прямого приказа.

— ДВР считает, что взрывчатка в игре, — ответил командующий офицер Эйвери, подполковник батальона по имени Абоин. — Даю разрешение на жёсткие меры, Джонсон. Это приказ.

Пока отряд Эйвери обыскивал мастерскую, отряд Бёрна быстро выволок четырёх выживших интровертов в центр помещения и поставил их на колени. С них стянули капюшоны, а запястья связали за спинами чёрными пластиковыми лентами. Эйвери встретился с взглядом Бёрна за отражающим лицевым щитком и кивнул головой. Без малейших колебаний Бёрн поднял свою ногу, обутую в сапог с толстой подошвой, и опустил её на вытянутые икры повстанца, который был ближе всех. Человек вскрикнул только через секунду, вероятно, он, как и Эйвери, удивился тому, что стук сапога Бёрна о пол оказался громче, чем прозвучавший в то же время хруст ноги. Затем интроверт начал громко и протяжно кричать. Бёрн терпеливо выждал, пока тот переведёт дыхание, после чего спросил через внешний динамик своего шлема, — Бомбы. Где они?

Эйвери думал, что одной сломанной ноги будет достаточно. Но мятежник упорно не желал выдавать сведения агентам презираемого им правительства. Он не стал молить о пощаде или выкрикивать одно из обычных анти-имперских ругательств. Он просто сидел, враждебно вглядываясь в лицевой щиток Бёрна, пока тот ломал ему вторую ногу. Потеряв ноги как опору, человек с маху врезался лицом в пол. Эйвери услышал клацанье зубов, похожее на стук кусочков мела по доске.

— Следующими будут твои руки, — как ни в чём не бывало сказал Бёрн. Он присел на колено рядом с повстанцем, схватил его за голову и дёрнул вверх. — Потом я буду импровизировать.

— Шины. Они в шинах. — булькнул интроверт. Солдаты из отряда Эйвери тут же подошли к штабелям больших шин, размещённых вдоль стен мастерской, осторожно опустили их на пол и начали осматривать. Эйвери знал, что интроверты были слишком умны для такой простой уловки. Поймав жертву Бёрна на слове, он предположил, что шины и были бомбами — повстанцы запросто могли смешать взрывчатку с синтетическим каучуком. АРГУС вскоре это подтвердил и загрузил сведения о хитром новшестве в ЦБО.

Соединения шин со взрывчаткой не оказалось в детекционной базе данных, но для офицера ДВР, курирующего миссию, этого было более чем достаточно. В кои-то веки они оказались на шаг впереди противника, и не прошло и минуты, как у них уже было положительное опознание. Один из десятков воздушных дронов "Аргус", патрулирующий главное шоссе в столичном поселении Дани, Касбе, уловил запах соединения в чёрных следах от шин, оставленных на асфальте шестнадцатиколёсным тягачом, когда тот свернул на парковку придорожной забегаловки “Джим Денди”. Некоторые из его шин, если не все, были бомбами, которые ждали своего часа. Как только дрон, крошечный диск метр в ширину, поддерживаемый одиноким кружащимся ротором, облетел круг над тягачом, он тут же засёк второй след взрывчатки внутри “Джима Денди”. Изучая живую картинку, получаемую с тепловой камеры дрона, на которую были наложены данные с АРГУСА, офицеры ЦБО определили, что след исходил от ресторанной линии раздачи питания — или, если ещё точнее, от человека, сидящего в трёх стульях от входной двери.

— Морпехи, возвращайтесь на свои птички, — распорядился подполковник Абоин. — У вас новая цель.

— Как быть с пленниками? — спросил Бёрн. Кровь от сломанных ног повстанца и разбитого рта тёмным пятном растекалась вокруг его сапог.

Следующим, кто заговорил, был представитель от ДВР — офицер, с которым Эйвери никогда раньше не встречался. Подобно большинству "призраков" ДВР, он предпочитал оставаться настолько незаметным, насколько возможно.

— Тот, кто говорил, ещё жив? — спросил офицер.

— Так точно, — ответил Эйвери.

— Пакуйте его, штаб-сержант. От остальных избавьтесь.

В голосе офицера не было никакой жалости — ни к стоящим на коленях интровертам, ни к их палачам-морпехам. Эйвери сжал челюсти, когда Бёрн, переключив свой M7 в режим полуавтомата, дважды выстрелил в грудь каждому повстанцу. Трое человек рухнули навзничь и больше не шевелились. Но для пущей уверенности Бёрн сделал им всем по контрольному выстрелу — по одной пуле в лоб. Эйвери не мог не смотреть на это убийство, но сделал всё возможное, чтобы изорванная синяя ткань чистящих костюмов интровертов и белый дымок, вьющийся от оружия Бёрна, не отпечатались в его памяти. У воспоминаний была привычка возвращаться, и это была не та сцена, которую он хотел бы вспоминать.

Пока Бёрн вскидывал себе на плечо их единственного пленника, Эйвери жестом приказал остальным покинуть мастерскую и вернуться к ожидающим "Шершням". Не прошло и пятнадцати минут с высадки, как оба отряда уже пристегнулись обратно к своим местам. Двигатели "Шершней" запульсировали, и они помчались по тому же пути, по которому прибыли. На этот раз, впрочем, они летели на полной скорости высоко над вулканической равниной.

Офицеры в ЦБО кратко обсудили, следует ли дрону, кружащему над “Джимом Денди”, уничтожить тягач, если тот попытается вернуться на шоссе до прибытия морпехов. Четырёхполосная дорога была перегружена пригородным движением, а всего одной из микро-ракет "Стилет" у дрона уже с лихвой хватало на то, чтобы распотрошить боевой танк. Даже точное попадание по кабине тягача могло задеть его шины, и последующий взрыв убил бы десятки людей в стоящих рядом машинах. Офицер ДВР предположил, что лучше всего будет прихлопнуть грузовик на стоянке “Джима Денди”. Но подполковника Абоина волновало то, что в таком случае шрапнель могла прошить переполненный людьми ресторан.

К счастью, цель провела двадцать минут, которые нужны были "Шершням", за неторопливым поеданием завтрака. Согласно живому изображению с камеры дрона, появившемуся в углу ГД Эйвери, человек только что прикончил вторую чашку кофе, когда "Шершни" опустились на другой стороне автотрассы позади многоэтажного офисного здания с дымчатым стеклом. Собственно, само изображение было тепловой картинкой внутренних помещений ресторана с видом сверху, в которой тёплые объекты мерцали белым, а холодные — чёрным. Их мишень была бледной, как и прочие клиенты заведения. Тёплый кофе в кружке мужчины был тёмно-серым, что указывало на то, что он либо ждал добавки, либо готовился уйти. Но что гораздо важнее, Эйвери увидел окружающий его красный свет — явное указание от установленного на дроне АРГУСА на то, что он недавно наведывался в мастерскую; возможно, даже помогал переобуть тягач во взрывоопасные шины.

Едва "Шершень" Эйвери повернулся боком к офисному зданию, как он потянул за чёрные нейлоновые шнурки, привязанные к плечевой секции, и открепил от крыла летуна гаусс-винтовку M99 Прогон. Оружие, по сути, являло собой двухметровую трубку из взаимосвязанных магнитных катушек, разгоняющих небольшие снаряды до колоссальных скоростей. Хотя формально это была крупнокалиберная винтовка, разработанная для уничтожения бомб и прочих боеприпасов с расстояния, она также идеально работала против так называемых "мягких" человеческих целей.

Эйвери опустил Прогон на амортизационную подставку и упёр винтовку в плечо. Прицельная система тут же установила беспроводную связь с ГД его шлема и прочертила тонкую синюю линию по данным с дрона. Это был вектор прицеливания M99 — путь, по которому пролетит её 5.4-миллиметровая вольфрамовая пуля. Эйвери начал наклонять винтовку вниз до тех пор, пока вектор не стал зелёным: это означало, что первый его выстрел пройдёт прямо через грудь цели. И тут, словно почувствовав невидимую линию, проходящую через его левую подмышку и выходящую чуть ниже справа, человек в кафе оплатил завтрак кредитной карточкой и повернулся вокруг на своём стуле.

Джонсон нажал на транзисторный переключатель на оружейном ложе Прогона. Оружие дважды пикнуло, указывая на полный заряд батареи. Он сделал два успокаивающих вдоха и прошептал: — Цель захвачена. Запрашиваю разрешение на огонь.

За те несколько секунд, что потребовались подполковнику Абоину для ответа, цель подошла к двойным деревянным дверям. Эйвери увидел, как водитель тягача придержал дверь открытой для семьи из четырёх человек. Ему вдруг представилось, будто цель улыбнулась, говоря что-то приятное обоим родителям, когда те поспешили за своими жадными и шумными мальчиками.

— Разрешаю, — отозвался наконец-то Абоин. — Огонь по готовности.

Эйвери собрался и слегка надавил одетым в перчатку пальцем на курок Прогона. Он выждал, пока человек спустится вниз по короткому лестничному пролёту до тех пор, пока метка на векторе прицеливания не показала, что первый выстрел безвредно уйдёт под углом в стоянку. Едва цель подошла к обвислому комбинезону, в котором, возможно, лежали ключи от тягача, Эйвери выстрелил. Снаряд Прогона покинул ствол с глухим треском и пробился через два поликретовых, усиленных сталью перекрытия офисного здания без какого-либо негативного воздействия на свою траекторию. Летя со скоростью пятнадцать тысяч метров в секунду, пуля просвистела над автострадой и ударила в цель в районе верхней части груди. От такой силы человек попросту разлетелся на куски, а сам снаряд ушёл в размельчённый асфальт, оставив на нём след, похожий на петушиный хвост.

Оба "Шершня" мгновенно взлетели, пролетели над офисным зданием и устремились вдоль шоссе. Летун Эйвери накренился на прикрывающей высоте, в то время как летун Бёрна нырнул прямиком к ресторану. Ирландец соскочил со своей посадочной лыжи, когда "Шершень" был ещё в нескольких метрах над землёй, и быстро подвёл свой отряд к тягачу. Кусочки розового и белого цветов покрывали кабину машины. Рваные ошмётки коричневого комбинезона прилипли к боку прицепа. Одна из рук цели застряла между шинами.

— Всё под контролем, — прорычал Бёрн по радио.

— Никак нет, — возразил Эйвери. Проверяя изображение с дрона, он заметил красное свечение поблизости от стула, на котором не так давно сидел мертвец. — Внутри ресторана бомба.

Бёрн со своим отрядом тут же подбежал ко входу в “Джим Денди” и вышиб двойные двери забегаловки. Посетители развернулись на своих местах и, вытаращив глаза, пялились на то, как бронированные морпехи появлялись из-за торговых автоматов фойе. Одна из официанток невольным жестом протянула меню, что было встречено грубым толчком со стороны Бёрна, когда он проходил мимо. АРГУС штаб-сержанта трещал разъярённым насекомым, когда тот вытащил что-то из-под линии раздачи питания — сумку бордового цвета с золотой цепью.

В этот самый момент дверь в санитарные узлы ресторана на дальней стороне стойки распахнулась и из неё вышла женщина средних лет в чёрных штанах и обрезанном вельветовом пальто, смахивая воду с только что помытых рук. Она замерла на полушаге, как только увидела бронированные фигуры отряда Браво. Её ярко накрашенные тушью глаза впились в сумку — её сумку.

— На колени! — рявкнул Бёрн. — Руки за голову!

Но стоило штаб-сержанту положить сумку на прилавок и взяться за свой M7, как женщина прыгнула к столу, который только что заняла семья из четырёх человек. Обвив рукой шею младшего мальчика, она вырвала его из кресла. Ему было не больше четырёх. Задыхаясь, он стал брыкаться своими маленькими ножками.

Бёрн изрыгнул проклятие так громко, что его услышали офицеры в ЦБО. Не будь он обременён бронёй, то набросился бы на женщину до того, как та шевельнулась. Теперь же у неё были заложник и контроль над ситуацией.

— Назад! — крикнула женщина. — Слышите меня? — Свободной рукой она вытащила из кармана пальто детонатор — того же размера и формы, как и тот, который Эйвери видел в мастерской. Она подняла устройство перед лицом мальчика. — Назад, или я убью их всех!

Мгновенье никто не двигался. Затем, словно угроза женщины вытащила некий невидимый стержень, удерживающий всех посетителей на местах, они вскочили и рванули всей гурьбой к выходам из “Джима Денди”. Эйвери смотрел на разворачивающийся хаос через свой ГД. Он видел ярко-белые фигуры более чем тридцати напуганных гражданских, толпящихся вокруг отряда Браво, оттесняя их назад и сбивая им прицел.

— Джонсон, стреляй! — прогремел Бёрн по радио.

Вектор прицеливания вращался вокруг женщины вместе с "Шершнем" Эйвери над рестораном, проницая сплетение её груди. Но её тепловой след был почти неотличим от следа мальчика.

Вдруг Эйвери заметил призрачный силуэт отца схваченного малыша, вставшего из-за кресла с поднятыми руками, чтобы показать женщине, что он безоружен. Он не мог слышать отцовских мольб (они были чересчур слабы, чтобы их улавливали микрофоны в шлемах отряда Браво), но его спокойствие лишь увеличило панику женщины. Она начала пятиться к уборной, размахивая детонатором, а угрозы стали такими яростными, что потеряли всякий смысл.

— Вали стерву, — крикнул Бёрн. — Или это сделаю я!

— Стреляю, — сказал Эйвери. Но вместо этого он следил за меткой прицельного вектора, выжидая нужный угол, который мог спасти мальчика. — Стреляю, — повторил он, надеясь удержать палец Бёрна на курке. Эйвери не выстрелил. Опосредованно. И в этой паузе отец прыгнул вперёд, схватившись за детонатор.

Теперь Эйвери мог только наблюдать за упавшей на спину женщиной, навалившимся на неё отцом и зажатым между ними ребёнком. Он услышал грохот M7 Бёрна, а затем приглушённый шум бомбы в сумке, за которым последовал сотрясающий землю взрыв шин грузовика. Болезненно яркая картинка с дрона вынудила Эйвери закрыть глаза. Затем ударная волна тепла жёстко отбросила его назад к корпусу "Шершня". Последним, что он запомнил до потери сознания, находясь в своей броне, был звук двигателей, борющихся за высоту — звук, больше похожий на крик, нежели на обычное гудение.


[1] В дальнейшем используется сокращение ГД (здесь и далее – примечания переводчика)

[2] В дальнейшем используется сокращение ДВР

[3] В дальнейшем используется сокращение ККОН

[4] В дальнейшем используется сокращение ЦБО

Теги: Перевод, книги Halo