Halo: "Контакт на Жатве" [Contact Harvest] - читать онлайн

Содержание материала

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Жатва, 16 января 2525 г.

---

Как только рекруты 1-го взвода позавтракали и отнесли подносы в моечную столовой, Эйвери вывел их на ежедневный марш — десять километров туда и обратно вдоль шоссе на Гладсхейм. По прошествии двух недель физической подготовки они уже привыкли к до жути скучному маршруту через ровные поля пшеницы. Но до сегодняшнего дня им ещё не приходилось преодолевать его с груженными под двадцать пять килограмм рюкзаками. Поэтому к тому моменту, когда Эпсилон Инди воссияла в полуденном небе, марш превратился в исключительно суровое испытание.

Это было верно и для Эйвери, который не участвовал ни в одном приличном упражнении с момента, предшествующего его путешествию домой. Длительные перелёты в криосне от Эпсилон Эридана до Солнечной системы и оттуда — до Эпсилон Инди одарили его состоянием, называемым "морозным ожогом". Это мучительное ощущение, подобное неприятному покалыванию, являлось следствием расщепления криогенных препаратов, оставшихся в мускулах и суставах, и на памяти Эйвери было худшим из всего, что он когда-либо чувствовал — напряжённый марш вызвал сильную покалывающую боль в коленях и плечах. Снимая рюкзак, Эйвери поморщился, однако скрыть своё недомогание от взвода было проще простого: тридцать шесть человек, столпившихся вокруг флагштока плаца, были поглощены собственным изнурением. Обливаясь потом, сбегавшим по носу и подбородку, Эйвери увидел, как одного из его подопечных вырвало недавним завтраком. Это запустило цепную реакцию, и вскоре почти половина взвода громко блевала на гравий.

Дженкинс, младший новобранец с рыжеватыми волосами, согнулся пополам прямо перед Эйвери. Упёршись тонкими руками в колени, он издал звук, похожий одновременно на кашель и крик. Эйвери заметил, как к плохо подвязанным ботинкам парня устремилась струйка слюны. «Волдырям быть», — нахмурился Эйвери, разглядывая болтающиеся шнурки. Ещё он знал, что Дженкинс столкнулся с более неизбежной и опасной угрозой — обезвоживанием. Он вытащил из своего рюкзака пластиковую бутылку с водой и сунул в трясущиеся руки новобранца.

— Пей медленно.

— Есть, штаб-сержант, — прохрипел Дженкинс, но не двинулся.

— Сейчас, рекрут! — прикрикнул Эйвери. Дженкинс выпрямился, да так быстро, что вес рюкзака чуть не перевесил его костлявую спину. Его морщинистые щёки надулись, как только он открыл бутылку и сделал два больших глотка.

— Медленно, я сказал, — Эйвери постарался удержать свой гнев в узде. — Иначе будут спазмы.

Хотя Эйвери знал, что колониальные ополченцы не ровня морпехам, ему было трудно снизить свои ожидания от подчинённых. Многие из них были членами правоохранительных органов Жатвы и иных экстренных служб, так что по крайней мере психически они были подготовлены к суровости базовой подготовки. Но ещё эти люди были старше (некоторым было под или уже за пятый десяток лет), и не все из них были в хорошей форме. Не лучше обстояли дела и с молодняком вроде Дженкинса. Многие из них выросли на фермах, но поскольку ЙОТУН-ы Жатвы делали всю тяжёлую работу, они не были готовы физически изучать жёсткое военное ремесло так же, как их старшие товарищи.

— Хили! — крикнул Эйвери, указывая на ботинки Дженкинса. — Есть проблема с одной парой ног!

— Уже с тремя! — отозвался медик. Он протягивал бутылки паре пузатых новобранцев зрелого возраста с загорелыми лицами. — Дасс с Абелем такие жирные, что, мне кажется, сносили свои носки до дыр.

Медик повысил голос достаточно, чтобы услышал весь взвод, и те несколько человек, что не исторгли свой завтрак (а с ним и своё чувство юмора), тихо усмехнулись над пустым изобличением Хили.

Эйвери нахмурился. Он не мог решить, что огорчало его больше: тот факт, что Хили решил паясничать, руша строгую атмосферу, которую он пытался создать, или то, что медик уже знал всех рекрутов поименно, в то время как Эйвери всё ещё сверялся по именным биркам, нашитым на грудные карманы их оливково-серых гимнастёрок.

— У вас остались силы говорить? Значит, хватит и на прогулку! — рявкнул Эйвери. — Пейте воду. Осушите до дна. Я хочу слышать звук питья. Который, скажу я вам, во-о-обще никак не звучит!

В небо тут же поднялись тридцать шесть прозрачных пластиковых бутылок. Особенно усердствовал Дженкинс, старающийся устоять на стёртых ногах и поглощающий воду с пугающей скоростью. Эйвери наблюдал, как довольно крупный кадык рекрута ходит вверх-вниз, словно йо-йо на чересчур короткой нити. Парень даже не мог исполнить приказ пить должным образом.

Хор голосов с дороги к гарнизону возвестил о возвращении Бёрна и 2-го взвода. Эйвери мог слышать, как они выкрикивают с зазывным тактом строевую песню морской пехоты. Бёрн горланил каждую строку, а его новобранцы подпевали:

Как помру, кладите мне!

В гроб винтовку на ремне!

К чёрту слезы, к чёрту шок!

Киньте в ящик вещмешок!

Как-то утром ровно в пять!

Будут молнии сверкать!

Кто там в ужасе дрожит?

Это призрак кросс бежит!

Пока 2-ой взвод подбирался к вершине дороги и сбегал на плац, дверь-ширма в жилище капитана Пондера распахнулась. Как обычно, капитан предпочёл не надевать протез; рукав его гимнастёрки был снова приколот к боку.

— Р-р-авняйсь! — рыкнул Эйвери.

Пондер дал 1-му взводу возможность построиться, а 2-му взводу — время отдышаться.

— Вам понравилась прогулка? — спросил он громким, но дружелюбным голосом.

— Сэр, да, сэр! — откликнулись рекруты с переменным энтузиазмом. Пондер повернулся к Бёрну.

— Что-то неуверенно они звучат, штаб-сержант.

— Это так, — зарычал Бёрн.

— Может, десяти кликов им не хватило, чтобы определиться...

— С радостью погоняю их снова, капитан.

— Так, давайте по новой. — Пондер упёрся кулаком в бедро и прокричал: — Ещё раз, вам понравилась прогулка?

— Сэр, да, сэр! — крикнули в унисон все семьдесят два новобранца.

— Повторите это завтра?

— Сэр, да, сэр!

— Вот теперь я расслышал как следует! Вольно!

Пока рекруты возвращались к наболевшему, Пондер помахал Эйвери.

— Как у них с темпом?

— Неплохо, учитывая нагрузку.

— Какие планы на вечер?

— Да вот думал отвести их на стрельбище.

Пондер одобрительно кивнул головой. — Самое время дать им пощёлкать пару мишеней. Правда, придётся тебе сдать их Бёрну. У нас свидание.

— Сэр?

— Праздник солнцестояния. Утгард. Губернатор этой чудной планеты прислал приглашения мне и одному из моих штаб-сержантов. — Капитан кивнул подбородком в сторону Бёрна, как раз кроющего отборным матом перепуганного новичка, который только что спустил свой завтрак прямо на ботинки сержанту. Пондер улыбнулся Эйвери. — Это официальное мероприятие. Дамы в длинных платьях и всё такое. И мне кажется, что ты подойдёшь лучше всего.

— Принято.

Последнее, чем хотел заняться Эйвери, так это отвечать на вопросы от кучи пьяных политиков о Восстании. Но, наблюдая за тем, как Бёрн приказал новобранцу начать отжиматься прямо над покрытыми блевотиной сапогами, был вынужден признать: капитан, похоже, был прав. И потом, к Пондеру у Эйвери были вопросы — в первую очередь, почему он с Бёрном были переведены на Жатву. С той ночи, когда они учинили мордобой в казармах, оба штаб-сержанта были не совсем настроены на разговоры, поэтому от Бёрна Эйвери не узнал ничего. Он надеялся, что во время поездки в Утгард капитан сможет разъяснить ему, почему ККОН решило перевести двух командиров отрядов операции "Требушет" с передовой Восстания. И что-то настырно подсказывало Эйвери, что ответ Пондера ему не понравится.

— Вечеринка начнётся в шесть тридцать. — Капитан повернулся к своему жилищу. — Прихорошись как можно скорее, потом дуй ко мне в автопарк.

Эйвери поспешно отсалютовал и направился обратно к своим подопечным.

— Форселл, Уик, Андерсен, Дженкинс! — крикнул он, читая имена по коммуникатору. Четыре пары плеч слегка выпрямились. — Тут говорится, что никто из вас ни разу не держал оружия в руках. Это правда?

— Да, штаб-сержант, — откликнулись с задержкой смутившиеся рекруты. Несколько старших полицейских, пользовавшихся по долгу службы мелкокалиберными пистолетами, засмеялись над неопытными новичками.

— Будет не до смеха, когда они станут прикрывать вам спины в бою, — прорычал Эйвери. Смех быстро сошёл на нет. Эйвери жестом попросил Дженкинса и остальных собраться вокруг.

— У капитана и меня назначена встреча в городе. Так что пока вы переходите к штаб-сержанту Бёрну. — Новобранцы тупо посмотрели друг на друга, смущённые заявлением своего взводного. — Он научит вас стрелять, — пояснил Эйвери. — Постарайтесь не подстрелить друг друга.

***

Час спустя он был за рулём "Вепря", мчащегося на восток по шоссе Гладсхейма, с капитаном Пондером, расположившимся на пассажирском сиденье сбоку. Пока солнце нещадно палило над его головой, Эйвери всё не мог нарадоваться облегчённому дизайну машины. Нехватка у "Вепря" крыши и дверей делало поездку на нём опасной в условиях военной зоны. Но когда единственным врагом был пот, липнувший к парадной форме, открытый салон был даром с небес. Чтобы хоть как-то охладить себя, оба мужчины сняли свои тёмно-синие мундиры и закатали рукава рубашек до локтей. Пондер решил не обнажать свою искусственную руку; Эйвери подумал, что всё дело было в титановых сочленениях протеза, которые под прямым солнечным светом нехорошо нагревались. Уголком глаза он заметил, как капитан потянулся и почесал плечо, массируя нановолоконное соединение там, где плоть встречалась с электроцепями.

Какое-то время Эйвери и Пондер сидели молча и смотрели, как пшеничные поля вокруг гарнизона уступают место просторным персиковым и яблочным садам. Эйвери не был уверен, как лучше начать крошить лёд. Он не хотел напрямую спрашивать: «Почему я здесь?» Он догадывался, что у капитана была веская причина держать информацию в секрете, и подозревал, что для получения желаемого ответа придётся проявить немного изящества. Так что он начал с простого.

— Если Вы не возражаете, сэр, могу я спросить, что случилось с Вашей рукой?

— М-ЭДВ 9/21/1, — ответил Пондер, повышая голос, чтобы перекричать рёв "Вепря". — Знакомое подразделение?

Эйвери на автомате проанализировал код: девятые экспедиционные войска морской пехоты, двадцать первая дивизия, первый батальон. Это было одно из многих подразделений, несущих службу в Эпсилон Эридана.

— Да, сэр. Крутые морпехи.

— Были такими. — Капитан потянулся двумя металлическими пальцами своего протеза к карману рубашки и извлёк оттуда сигару Sweet William. — Я был их командующим офицером.

Эйвери сжал руль крепче, когда мимо в противоположном направлении промчался грузовик.

— Через что Вы прошли?

Он изо всех сил старался говорить обыденным тоном. Но, если сказанное Пондером было правдой, значит, он был важной частью борьбы ККОН с Восстанием, и его присутствие на Жатве было столь же необычным, как и Эйвери и Бёрна.

— Давайте не будем ходить вокруг да около, штаб-сержант. "Требушет". Он в Вашем досье. Как и у Бёрна. И я провёл последние две недели, ломая голову над тем же самым. — Капитан прикусил кончик сигары. — Почему корпус послал двух своих потрясающих мерзавцев сюда?

— Я надеялся, что Вы сможете просветить меня, сэр.

— Да если бы я знал. — Пондер вытащил серебряную зажигалку с откидной крышкой из кармана брюк, открыл её и подпалил сигару. — КомФлот не со всеми задарма делится информацией... — сказал он между затяжками. Затем тихо добавил: — С тех пор, как они понизили меня в звании.

Что-то щёлкнуло в голове Эйвери. «Ну конечно, — подумал он, — офицер батальона морпехов должен быть по крайней мере подполковником — на два ранга выше, чем текущее звание капитана у Пондера». Но Эйвери понятия не имел, как это связано с более крупным вопросом. Вообще-то, откровение Пондера запутало всё ещё больше.

— Понизили, сэр? — замешкался он.

— Я потерял руку в городе Элизиум, на Эридане II, — начал Пондер, закинув один из ботинков на приборную доску. — Дело было в тринадцатом году. Уоттс и его банда тогда ещё только начинали скалить зубы.

Полковник Роберт Уоттс — или "этот ублюдок" в обиходе большинства военнослужащих ККОН — был офицером корпуса морской пехоты, родившимся и выросшим в Эпсилон Эридана и впоследствии перешедшим на сторону повстанцев в начале войны. Он и его группа перебежчиков-подчинённых были одной из главных целей операции "Требушет". До сих пор в него никто не мог выстрелить наверняка, хотя однажды Эйвери был близок к этому.

— Мы собирались взять одного из заместителей Уоттса, — продолжил Пондер, делая глубокую затяжку. — Адмиралы из КомФлота хотели, чтобы мой батальон выступил в полную силу, с кучей брони и воздушной поддержкой. Ну, чтобы местных жителей попугать, заставить их сдать парня без боя. Однако город по-прежнему был разделён на два лагеря. Не все были на стороне интровертов, и я подумал, что немного сдержанности поможет завоевать умы и сердца некоторых людей.

— Похоже, это было ещё до меня, — хмыкнул Эйвери.

— Вначале всё было иначе. Ещё было время на разговоры — шанс на мир. — Пондер покачал головой. — Так или иначе, этот парень — моя цель — женился на дочери одного из местных чиновников. Я думал, что тесть попытается сбежать, когда на его пороге появится целая бронированная колонна. Но вот я уже в его гостиной, попиваю чай.

Пондер стряхнул пепел с сигары.

— Несколько минут мы просто болтали ни о чём, чтобы расслабиться. А потом, когда его жена налила мне вторую чашку, я сказал напрямую: «Мы ищем такого-то такого-то, знаете ли вы, где его найти, мы не собираемся причинять вред вашей дочери, и так далее, и так далее». А он посмотрел мне прямо в глаза... — Пондер умолк и уставился в лобовое стекло "Вепря". — Он посмотрел мне в глаза и сказал: «Когда-нибудь мы победим. Во что бы то ни стало». — Капитан согнул протез, изображая свои воспоминания. — Затем он обхватил рукой жену моей цели — свою собственную дочь — и поднял её вот так... Через секунду я понял, что у него была граната.

Эйвери не знал, что и сказать, исключая то, что, приняв эстафету борьбы с Восстанием у людей вроде Пондера, он повидал вещи не столько удивительные, сколько трагичные.

— Я знал, что он блефовал. Человек, вне всякого сомнения, был предан делу. Но убить всю свою семью? Тому было не бывать. — Пондер вытащил из зубов наполовину выкуренную сигару и положил на приборную доску. — Один из моих снайперов так не считал. Его опрометчивая пуля прошла сквозь стену дома, разорвав бедолагу напополам. Но он успел рефлекторно выдернуть чеку.

Капитан пожал плечами.

— Я упал, чтобы укрыться от взрыва. С этого момента всё пошло наперекосяк.

Замкнутое пространство, нервные солдаты; Эйвери знал, что это означало большие потери среди гражданских, несколько разозлённых "шишек" и — в качестве бонуса к ранению — разжалование Пондера на два звания вниз.

— Я думал, они заставят меня подать в досрочную отставку. Но я остался, — продолжал капитан. — Занимал кучу низких должностей и с трудом добивался своего привлечения к БПКО. Казалось, что Восстание я оставил позади. — Он одарил Эйвери взглядом, в котором было больше любознательности, чем осуждения. — А потом мне на голову свалились вы.

Эйвери вновь не нашёл слов. Но Пондер вскоре погрузился в воспоминания о том давнем ужасном дне, и оба мужчины какое-то время провели в молчании.

На краю яблоневого сада Эйвери увидел ЙОТУН-ы — пару чудовищных комбайнов, которым хватало размеров на поглощение деревьев с помощью механических конечностей. Он как-то подслушал спор Хили с одним из своих рекрутов о точном количестве ЙОТУН-ов на Жатве. Медик никак не хотел верить, что на одного человека приходилось по три ЙОТУН-а — в итоге почти миллион машин — пока рекрут не пояснил, что он имел в виду все их разновидности, начиная крошечными воздушными сеялками и заканчивая шестиколёсными монстрами вроде тех, что были в саду.

— Забавно, — сказал Пондер голосом, который выдавал, что это не так. — Но поначалу я скучал: по моим людям, по сражениям, по всему. Годы ушли у меня на то, чтобы понять, какое же это было безумие — что мне повезло вырваться из этого ада. До того, как всё станет настолько плохо, что я совершу ошибку, которая убьёт ещё больше народу.

Эйвери кивнул головой, хотя с тем же успехом мог сказать, что прекрасно понимает его.

Перед ними начал расти Биврёст. До известнякового нагорья оставался ещё час езды, но, прищурив глаза, Эйвери уже мог разглядеть вырезанные в нём то тут, то там тёмные заезды, через которые пролегала дорога до Утгарда. С каждой стороны от заездов, разделённые сотнями километров, находились две линии магнитной подвески — толстые монорельсы, под углом спускающиеся с вершины Биврёста в сторону Иды вдалеке от садов. Эйвери заметил, как по южной ветке скользит длинный поезд с грузовыми контейнерами. С учётом размера контейнеров поезд двигался слишком быстро, и Эйвери подумал, что они должны быть пустыми и направляются к депо, где их поджидают сотни ЙОТУН-ов со своей свежей нагрузкой.

— Может, в КомФлоте решили дать вам отдохнуть? — предположил Пондер.

— Может, — откликнулся Эйвери. Причина была не хуже других.

— Тогда почему бы не начать сегодня? Пропусти стаканчик, потанцуй с девушкой.

— Это приказ, сэр? — улыбнулся Эйвери вопреки своим думам. Пондер засмеялся и хлопнул искусственной рукой по бедру.

— Да, штаб-сержант. Это приказ.

***

К тому времени как Эйвери подвёл "Вепрь" к петляющей дорожке у здания парламента Жатвы, он многое узнал о капитане Пондере. Борьба с Восстанием заставила его пропустить свадьбу своего старшего сына и рождение первого внука — прекрасные события, которых ему не хватало больше, чем руки. Пока они высаживались, застёгивая медные пуговицы на мундирах и надевая тёмные фуражки, Эйвери уверился, что он не только стал доверять, но и проникся гораздо большим уважением к человеку, бывшему его командиром.

Вестибюль парламента был полон типичными завсегдатаями: мужчинами в пастельных ситцевых костюмах, женщинами в нахохленных платьях с круглыми декольте. Все одеты по моде, которая уже изжила себя в салонах центральных миров, но только-только вошла во вкус высшего общества в провинциальных колониях вроде Жатвы. Когда Эйвери и Пондер вошли, некоторые из гостей вытаращились на них и зашептали. У штаб-сержанта сложилось впечатление, что для некоторых из них они стали первыми увиденными в жизни солдатами. Однако по мере того, как они прокладывали путь к переполненной гранитной лестнице в зал торжеств, некоторые из любопытствующих взглядов похолодели.

«Может, мы и диковинное зрелище, — поморщился Эйвери, — но необязательно долгожданное».

Складывалось ощущение, что борьба ККОН с Восстанием была популярна на Жатве не более, чем в любом другом месте.

— Нильс Тьюн, — прокричал кто-то с площадки на вершине лестницы. Вперёд вылетела толстая рука в бело-красной полосатой ткани. — Вы, должно быть, капитан Пондер.

— Губернатор, — Пондер остановился на верхней ступени и отдал честь, а потом протянул руку. — Для меня честь встретиться с Вами.

— Взаимно, разумеется! — хватка Тьюна была такой сильной, что он отчасти вытащил Пондера на площадку.

— Разрешите представить Вам одного из моих людей? Штаб-сержант Эйвери Джонсон.

Тьюн разжал руку Пондера и протянул её Эйвери.

— Итак, Джонсон? — Красная борода Тьюна расплылась в широкой лакомой улыбке. — Как Вам наша планета?

Рукопожатие Эйвери было сильным, однако у Тьюна оно было просто обездвиживающим. Его рука выдавала силу, наработанную годами традиционной работы в полях без помощи кучи неповоротливых машин. Эйвери разумно рассудил, что, несмотря на свою мощь, губернатору было уже за шестьдесят лет, а значит, он был одним из первых колонистов, приземлившихся на Жатву.

— Напоминает мне о доме, сэр, — натянуто улыбнулся Эйвери. — Я вырос на Земле, в индустриальной зоне Чикаго.

Тьюн отпустил руку Эйвери и радостно ткнул пальцем ему в грудь.

— Миннесота! Оттуда родом предки моих родителей, насколько я могу вспомнить. — Улыбнувшись ещё шире, он провёл морских пехотинцев к двери в залитый светом зал торжеств. — Вы в хорошей компании, штаб-сержант. Почти все присутствующие здесь — выходцы со среднего Запада, и, когда почва стала бедной, мы снялись с места. Разумеется, никто из нас не знал, насколько всё наладится, когда мы получим Жатву! — Губернатор стянул бокал с шампанским с подноса проходящего мимо официанта и осушил его в один глоток. — Сюда! — он протиснулся боком через проход в зал торжеств, разделяя толпу не столько своей талией, сколько уважением к своей должности. — И не отставайте! Представление вот-вот начнётся, и я хочу, чтобы вы были в первых рядах!

Эйвери одарил Пондера смущённым взглядом, однако капитан лишь пристроился в кильватере за Тьюном. Эйвери пошёл следом, а толпа вновь начала смыкаться, фактически втискивая его в зал. Стараясь изо всех сил не отдавить кому-нибудь ногу, морпехи проследовали за Тьюном к одной из многих застеклённых дверей в восточной стене, которая вывела их на просторный балкон, откуда открывался вид на сады парламента и аллею Утгарда за ними. Встав около Тьюна у гранитных перил, доходящих до талии, Эйвери увидел, что парк был заполнен отдыхающими. Натянутые на тросы светильники подёргивались в сумеречном ветерке, озаряя множество семей, сидящих на выкрашенных в яркие цвета покрывалах для пикника. Земля на аллее была практически вся укрыта, и Эйвери был уверен, что сюда явилась подавляющая часть трёхсоттысячного населения планеты. Однако он не вполне понимал, зачем.

— Рол! — оклик Тьюна с болью отозвался в ушах Эйвери. — Иди сюда!

Губернатор помахал рукой над головой, что, впрочем, было необязательно; Тьюн возвышался над всеми присутствующими на балконе, включая Эйвери, и копну густых красно-серых волос, что покрывала его голову, было трудно не заметить. Эйвери как раз вытянул шею в сторону балкона и был вознаграждён появлением из толкающейся толпы полной противоположности губернатора — невысокого лысого человека, чья старость едва ли была под стать его светло-серому льняному костюму.

— Рол Педерсен, — провозгласил Тьюн. — Мой генеральный прокурор.

— Всего лишь вычурный способ сказать "юрист", — скромно улыбнулся Педерсен сквозь тонкие поджатые губы. Он не предложил руку ни Эйвери, ни Пондеру, но отнюдь не от отсутствия вежливости; к перилам из зала хлынула ликующая толпа, не давая прокурору шанса поднять руки.

— Рол так формален с тех пор, как мы сюда попали, — пояснил Тьюн. — Поборник деталей. Он тот, кто вёл все переговоры с колониальной администрацией насчёт появления у нас ополчения.

— Строго говоря, — глаза Педерсена блеснули, когда он изогнул одну из седых бровей, — я официально принял их требование о наличии такового.

В небесах расцвели салюты, заполняя промежутки между семью лифтами Тиары разноцветными всполохами. Возвышающиеся над горизонтом Утгарда, эти кабели отсвечивали бронзой в меркнущем свете Эпсилон Инди. От вьющихся в воздухе вокруг них искорок они словно вибрировали, уподобляясь оттянутым струнам гигантской арфы.

— Минуточку внимания! — проревел Тьюн после того, как последний фейерверк вспыхнул дымным сине-зелёным облаком. — Приготовиться!

Губернатор, как и все на балконе, за исключением Эйвери и Пондера, зажал ладонями уши.

— Электромагнитная катапульта, — пояснил Педерсен. — Мы стреляем из неё каждое солнцестояние.

Башни вокруг аллеи все разом потемнели, когда электрическая сеть города обесточилась. Позади центрального четвёртого подъёмника Тиары возникла яркая вспышка, и мгновение спустя аллею накрыла ударная волна, потушившая светильники и поднявшая в воздух салфетки участников пикника. Женщины на балконе взвизгнули в радостном испуге, схватившись за развевающиеся платья; мужчины почтительно разжали уши, когда звуковой удар с громом миновал парламент.

— Ура! — крикнул Тьюн, запустив волну аплодисментов, которые с той же силой долетели до них от участников пикника на аллее. — Отличная работа, Мак!

— Велика похвала, губернатор, — отозвался ИИ из коммуникатора Тьюна, спрятанного где-то у того в куртке. — Рад стараться.

— Кстати говоря, — сказал Тьюн, отходя от перил, — насколько близко у тебя получилось?

Педерсен освободил руку и показал на Тьюна, подсказывая обоим морпехам, что им следует идти за ним. На сей раз губернатор проводил их в дальний конец зала торжеств, где группа детей — девочек с атласными бантиками на платьях и мальчиков в блестящих жилетках и ботинках — плотно обступила круглый стол, украшенный изобилием фруктов и овощей. В венке из виноградных лоз и тёмно-фиолетовых гроздей винограда покоился голопроектор. На вершине стоял Мак.

— Промахнулся на милю, — сообщил Мак, протирая заднюю часть шеи чумазым носовым платком. — Даже, наверное, на пятьдесят километров. Уверен, она что-нибудь скажет.

— Не сомневаюсь, не сомневаюсь, — хмыкнул Тьюн. — Я хотел бы представить тебе капитана Пондера и штаб-сержанта Джонсона. Морские пехотинцы ККОН. Они здесь, чтобы обучить ополчение.

— Мак. Сельскохозяйственные операции, — Мак коснулся края своей ковбойской шляпы, а затем кивнул в сторону балкона и электромагнитной катапульты где-то вдали. — Похоже на большие пушки флота. Только отдача меньше.

— Знаете, — безразлично обронил Пондер, — тому, что мы стреляем из таких только в космосе, есть причина.

Электромагнитные катапульты были относительно простым и дешёвым решением задачи по выведению объектов с поверхности планет на орбиту. Возводимые, как правило, на крупных гибких рамах, их взаимосвязанные магнитные петли могли быть заряжены, наведены и разряжены при небольшой помощи автоматики — для этого хватало и обычного компьютера, что уж говорить об ИИ. Но у катапульт был один крупный недостаток — ограниченность забрасываемой массы. Катапульта Жатвы хорошо справлялась с задачей в первое десятилетие после основания колонии (когда её главной ролью была отправка тщательно упакованных ядерных отходов на курс столкновения с Эпсилон Инди), но, чтобы планета смогла раскрыть свой полный экспортный потенциал, её пришлось заменить на большегрузную подъёмную систему, каковой и была Тиара.

Эта технология активно использовалась и на флоте, но там она приобрела форму магнитно-рельсовой пушки. Так называемые МРП-фрегаты и крейсеры, по сути, были подвижными электромагнитными катапультами — кораблями, спроектированными вокруг электромагнитных катушек, образующих длинное оружие. Технология очень напоминала винтовку M99 Прогон. Но в то время как облегчённые полужелезные пули M99 достигали лишь нескольких миллиметров в длину, снаряд МРП от края до края имел десять метров, весил сто шестьдесят метротонн и обладал достаточной обшивкой, чтобы проникать в самый толстый бронированный лист из титана-А.

— Космосе? — пренебрежительно пробурчал Тьюн. — Эти штуки могут шуметь даже в вакууме?

— Вы бывали когда-нибудь внутри МРП-корабля во время выстрела орудия? — Пондер широко поднял руки над головой, имитируя оглушительный звук. — Не знаю, верующий ли Вы человек, губернатор, но это немного похоже на церковный колокол-

— Верующий ли я? — губернатор искренне улыбнулся. — Я по рождению и воспитанию лютеранин!

Педерсен вздохнул в притворном протесте. — Если бы я знал, что вы затронете религию, капитан, то я, как генеральный прокурор, предложил бы менее спорную тему.

— Я собираюсь рассказать историю... — достаточно громко добавил Мак, чтобы услышали все дети. Детвора заулюлюкала, когда за спиной ИИ возникла голографическая проекция оживлённой улицы Дикого Запада. Из банка вырвалась группа преступников в масках, палящая из револьверов и спугнувшая лошадей проезжающего мимо дилижанса. Дети ахнули. Мак вытащил из заднего кармана звезду шерифа и приколол её к груди. — Кажется, пришла пора нотаций в баре.

— А это идея, — сказал Тьюн, хлопнув Пондера по плечу. — Капитан?

Пондер силу Тьюна выдержал.

— После Вас, губернатор.

Прежде чем отправиться следом за Тьюном к бару в зале, он спросил Педерсена, — Я дал моему штаб-сержанту строгий приказ найти себе партнёра для танцев. Знаете кого-нибудь подходящего?

Педерсен с энтузиазмом поднял палец. — Как раз одна есть!

— Ценю это, — ответил Пондер, а затем добавил Эйвери с улыбкой: — Удачи, морпех.

Прежде чем Эйвери смог ответить, капитан развернулся на каблуках, и Эйвери ощутил лёгкое прикосновение Педерсена к его локтю.

— Вы слышали о происшествии с катапультой? — спросил прокурор, уводя Эйвери от первых выстрелов Мака и восхищённого визга детей.

— Происшествии, сэр?

— Случае между Маком и Сиф?

— Нет.

— Что ж...

Педерсен стал рассказывать, как вскоре после установки сотрудниками ДКС Сиф на Тиаре в электропитании её центра данных случился критический отказ. Это вынудило обслуживающий персонал остановить всю деятельность на её лифтах и рискнуть дисбалансом нагрузки, которая могла обрушить всю систему. Дело было серьёзное, и Мак решил разобраться с ним, использовав катапульту для заброски нового источника питания на орбиту. Пытаясь быть максимально полезным, он выстрелил деталь прямиком в четвёртый стыковочный узел Тиары. Достижение было невероятным. Однако когда техники Сиф восстановили её электропитание и она узнала, что сделал Мак — как близок он был к тому, чтобы уничтожить её центр данных — Сиф не была удивлена.

— Вот почему сегодня её тут нет, — заключил Педерсен, когда они вышли из зала и направились к спокойному северо-восточному углу балкона. — Вот почему она всегда приносит вежливое извинение насчёт своего неучастия в любом празднике, включающем в себя выстрел из катапульты. Жаль, конечно. Я думаю, ей не помешало бы повеселиться.

— Довольно суровое обвинение, ваша честь, — донёсся от перил женский голос, заставивший Педерсена тут же остановиться. Эйвери уже давно заметил женщину, чья просвечивающая серебряная шаль покрывала только часть её обнажённой спины. Он замедлил шаг, чтобы снять фуражку и пригладить свои волосы.

— Приношу свои извинения, мисс аль-Сигни, — ответил прокурор. — Но я говорил о Сиф. О происшествии с катапультой.

— Разумеется, — Джилан оттолкнулась от перил и повернулась к собеседнику. — Если я правильно припоминаю, мой департамент постановил, чтобы вы отключили катапульту.

— Насколько я помню, мы отвергли это постановление на том основании, что оно было нарушением устава колониальной администрации, серьёзно посягавшим на наш и без того ограниченный суверенитет, — подмигнул генеральный прокурор. — Но без протокола, как ещё мы смогли бы устроить такое захватывающее представление?

Джилан рассмеялась.

— С этим я не поспорю.

— Прошу прощения, — поспешно сказал Педерсен. — Штаб-сержант Эйвери Джонсон? Позвольте представить Вам Джилан аль-Сигни, представителя ДКС.

Джилан протянула ему руку. Эйвери поколебался. Будь она одета в повседневную униформу ДКС, он бы без колебаний принял руку и пожал её. Однако её ниспадающее до пола серебряное платье сбило его с толку. С изящной талией и коротким топом, она была живым образом сегодняшней моды центральных миров. Её чёрные волосы были зачёсаны за голову и заправлены за уши и оставались совершенно неподвижными даже под освежающим ветерком с аллеи, который колыхал её шаль и обтекал её мягкие коричневые плечи.

— Поцелуи — это для политиков, — сказала Джилан, перевешивая шаль через локоть. — А я не из таких.

Эйвери пожал руку. Его хватка была не такой сильной, как у губернатора, но и не такой изящной, как предполагали её стройные руки.

— Прошу меня простить, — прокашлялся Педерсен и похлопал себя по груди. — Мне нужно спасти командира морских пехотинцев от захватывающего разговора о стезе для его бессмертной души.

— Передайте мои наилучшие пожелания губернатору, — улыбнулась Джилан. Педерсен свёл свои пятки вместе и с разворотом взял курс на зал торжеств. Прежде чем заговорить, Джилан выждала, пока он исчезнет в толпе и они с Эйвери останутся наедине.

— Я бы сказала Вам расслабиться. Но, похоже, Вы не такой уж и обычный солдат.

Эйвери не знал, как ответить на это. К счастью, ему выпала моментная отсрочка, когда в спину сержанту врезалась танцующая парочка, тут же закружившая от него с извиняющимся смешком. Струнный квартет заиграл вторую, более оживлённую симфонию. Те гости, что ещё не ушли внутрь, чтобы долить стаканы после фейерверков, теперь бросили праздные разговоры ради более заманчивого языка вальса.

Из-за запястья Джилан возникла маленькая сумочка. Покрытая крохотными зеркалами в форме рыбьей чешуи, она ослепила Эйвери.

— 48789-20114-ЭД, — сказала она, вытащив из сумочки планшет и читая с его экрана. — Это Ваш служебный номер, всё верно?

Эйвери отвёл взгляд. — Да, мэм.

Её улыбка больше не казалась такой милой.

— Командир отряда, подразделение "Орион", дивизия специальных операций военно-морских сил?

— При всём уважении, мэм. Это секретная информация.

— Я знаю.

Эйвери ощутил, как под мышками проступил пот.

— Чем я могу помочь Вам, мэм?

— Мятежники атакуют грузовозы. Уничтожают грузы, убивают экипаж. Мне нужно, чтобы Вы остановили их.

— Я строевой инструктор в колониальном ополчении. Найдите кого-нибудь другого.

Джилан набросила шаль обратно на плечи.

— Вы были в увольнительной в Чикаго, — сказала она как ни в чём не бывало. — И ещё под следствием за возможный грубый проступок.

Эйвери сжал челюсти. — С меня сняли-

— Учитывая Ваше положение, разве Вам не показалось странным, что КомФлот одобрил Ваш запрос на перевод?

Эйвери сузил глаза для пугающего взгляда. — Я скажу Вам, что странно. Для человека из ДКС с доступом к моему досье Вы говорите со мной, как командующий офицер.

Джилан подняла свой планшет и повернула так, чтобы Эйвери смог увидеть её изображение, сияющее на экране. Эйвери тут же пришло на ум, что в униформе ККОН она так же красива, как и в платье. Но только как идеально ухоженное красивое оружие — чистое, упругое, готовое убивать. Текст штампа под её фотографией пояснял её настоящее звание и ведомственную принадлежность: капитан-лейтенант, Третий отдел ДВР.

— С этого момента я — Ваш командующий офицер. — Джилан выключила планшет. — Вы можете пересмотреть своё поведение и начать подчиняться приказам, штаб-сержант. Иначе я устрою Вам немедленный перевод обратно на операцию "Требушет". — В её голосе не было гнева, только спокойная уверенность. — Я ясно выразилась?

Эйвери подавил вскипающую в нём ярость. По крайней мере, он узнал точно, почему его привели на Жатву, и кто стоял за этим.

— Да, мэм.

Аль-Сигни опустила планшет в сумочку и защёлкнула её.

— Ждите меня внизу. Как только я подберу штаб-сержанта Бёрна, мы отчаливаем.

Платье всколыхнулось за ней, когда она быстро ступила в вальсирующую толпу.

Теги: Перевод, книги Halo